Когда она отступила от окна, Слэйдер обошел дом сзади, взобрался на веранду и устроился на старом плетеном кресле. Потом положил ноги на перила.
Задняя дверь скрипнула, и появилась Мелисса. Открыв глаза, Слэйдер увидел, что она одета в джинсы, просторную куртку и мокасины. Она застенчиво улыбнулась, подошла к нему и положила на колени нарядно перевязанный пакетик.
— Что это? — быстро спросил Слэйдер.
— Это подарок к твоему дню рождения. Знаешь, ведь ты не единственный, кто делает подарки. Я накопила деньги, когда присматривала за детьми.
— Лисса, я не хочу, чтобы ты тратила эти деньги на меня. Ты должна покупать на них какие-нибудь хорошие вещи для себя. Кроме того, у меня вовсе не день рождения.
— Я знаю, что твой день рождения наступит лишь через несколько недель, но тогда ты будешь в... в...
— В тюрьме, — добавил Слэйдер слово, произнести которое она была не в силах.
Она кивнула.
— Ты даже не закончишь с нами на следующей неделе учебный год. Это несправедливо, Слэйдер. Я знаю, что ты не виноват. Ты не мог сделать ничего дурного. — Ее нижняя губа задрожала, и по щеке скатилась слеза. — Что бы ни случилось, я хотела бы, чтобы у тебя было что-то, что напоминало бы тебе обо мне.
Слэйдер заставил себя изобразить комичную жадность, разворачивая пакетик, чтобы она улыбнулась.
Он был вознагражден.
— Будет один, — хихикнула она. Он изумленно взглянул на нее.
— Кто один?
— Ты разорвал резинку, — показала она, — это значит, что у тебя будет по крайней мере один ребенок.
— Этого не будет до тех пор, пока, черт возьми, я не обеспечу для него жизни получше той, что твои или мои родители обеспечили нам... Ни один мой ребенок никогда не будет оставлен на «попечение» чужих людей, как это произошло с нами, — поклялся он. Из коробочки для драгоценностей Слэйдер достал золотой крестик с выгравированной надписью на обороте, на красивой золотой цепочке.
— Ты его будешь носить? — нерешительно спросила Мелисса.
Он, ничего не сказал.
Слэйдер извлек крест из коробочки и взвесил на ладони. Это был единственный подарок, который кто-либо когда-нибудь ему преподнес. Он неумело возился с замочком, пытаясь скрыть свои эмоции.
— Давай, я надену, — предложила Мелисса, когда поняла, что он, разумеется, будет носить ее подарок. Она наклонилась к Слэйдеру, чтобы мягкими и нежными пальцами застегнуть на его шее замочек цепочки.
Когда она сделала это, Слэйдер накрыл ее руки своей ладонью и поднес их к губам. Без нее одиночество будет совсем невыносимым. Он покрыл ее ладони нежными поцелуями, и Лисса едва смогла расслышать, как он пробормотал: «Спасибо».
Достав из рюкзака бритвенный прибор, Слэйдер прошел в ванную и начал сбривать свой волосяной камуфляж. Покончив с бритьем, он убедился, что зеркало в ванной отражало резкие, грубоватые черты лица мужчины, а не восемнадцатилетнего юноши, и двадцатитрехлетние глаза были лишены невинности. Он оделся и надел зеркальные солнцезащитные очки.
Слэйдер решил выяснить, функционирует ли еще столовка Макджилликуди, и направился на окраину города. Оказалось, что за время его отсутствия ни термиты, ни хорошая буря не снесли с лица земли это заведение. Столовка и бар располагались в ветхом строении, и были заведением такого рода, в котором каждый, кто был одет не в джинсы, выглядел неуместным чужаком, и где можно получить свою кружку пива и яичницу независимо от того, в какое время дня или ночи возникло такое желание.
Через несколько минут он уже сидел за относительно чистым столом и радовался тому, что официантка оказалась незнакомой, хотя она тут же представилась:
— Привет, меня зовут Цисси.
Он предположил, что за грубо наложенной косметикой скрыта женщина двадцати с небольшим лет. Слэйдер наблюдал, как она шла на кухню с его заказом на мясной сэндвич и жареную по-домашнему картошку, умело покачивая бедрами, обтянутыми фантастической юбкой, словно из голливудского каталога Фредерика. Когда ему принесли заказ, он стал жадно поглощать пищу.
В зал вошел темноволосый мужчина, которого Слэйдер заметил еще в дверях. Он выглядел как лесоруб на Мэдисон-авеню[4] в своей клетчатой рубашке и поношенных джинсах.
— В зале уже полно, могу я присесть в вашу кабинку?[5] — вежливо спросил он.
Слэйдер посмотрел в сообразительные желтые глаза и подумал, действительно ли ему присуща эта галантность? Незнакомец обладал очень внушительными размерами и ростом. У него были широкие плечи и грудь, поразительно тонкая талия и сильные бедра.
Слэйдер кивнул.
Мужчина сел и протянул свою большую ладонь. Рукопожатие было твердым.
— Меня зовут Мэтью Прескотт, — сказал он, — но все называют меня просто Пресс. — Он выглядел немного застенчиво, когда добавил: — Я малость поддал.
— Слэйдер Римс, — ответил Слэйдер. Он откровенно разглядывал незнакомца. Пресс интуитивно ему понравился. Это было незнакомое, но приятное чувство. Однако он не хотел бы попасться Прессу под горячую руку.
— Экс-коп,[6] — представился Пресс.
— Экс-зек, — ответил Слэйдер на пробу.
— Кончилось горючее, и я уволился. — А ты? — продолжал Пресс с нажимом.
— Сидел по ложному обвинению.
— Это твой мотоцикл там стоит? — спросил Пресс.
Слэйдер кивнул.
— Хорош. Ты проездом? — задал новый вопрос Пресс.
— Я думал, что ты экс-коп.
— Так и есть. Я владелец местной аптеки. А фармацевты люди того же толка, что и доктора. Люди доверяют мне свои секреты. Я собираю информацию, но не распространяю ее. Я только подбираю кусочки и обрывки и подшиваю их. Любопытно — это такая черта, от которой трудно избавиться.
— Ты был детективом?
— Нет, по наркоте.
— А теперь торгуешь лекарствами.[7] Здорово.
— Я имел дело с этой дрянью так долго, что... разгорелся любопытством и, думаю, сумел бы получить по этой части ученую степень. — Пресс засмеялся. — Ладно, на самом деле я продаю в своей аптеке больше мороженого, чем лекарств. Когда я купил ее, то прежде всего установил там старомодный сатуратор для содовой.
— Так почему бы тебе также не давать готовые обеды для бизнесменов, возвращающихся с воскресной службы? Насколько мне помнится, всегда находились также сластены, направлявшиеся отведать свежих ягодных пирогов к миссис Бодекер.
— Я уже почти доехал до этого. Значит, ты откуда-то отсюда?
Слэйдер пожал плечами и вытянул свои длинные ноги, уперевшись в спинку кабины.
— Я здесь не родился и не воспитывался, — ответил он, — но провел достаточно времени, работая задарма на ферме Синклера, не получив и того, что мне принадлежало по праву. Я полагаю, что Бью все еще живет там...
— Дружок Джека Диллона, — сказал Пресс с явным отвращением. — Да.
— Это хорошо. У меня с ним остались кое-какие незавершенные делишки.
