думал, что ж в этом плохого? Искренность — лучшее качество в человеке.
— Послушайте, — говорю я, — вы назвали меня алкашом, и я вам ответил то, что вы слышали. Вы ведь первый начали, а? Тогда заткните вашу пасть и отпустите меня, не то я наделаю вам кучу неприятностей. Можете вести себя так где угодно, только не в Вашингтоне. И запомните, я пью только Перье.
На этот раз он помалкивает. Боже, какая у него мерзкая рожа. Я представляю себе, как он ведет меня в участок. Но нет. Он матерится и отпускает меня. Теперь — телефон. Я вхожу в кабину и звоню своему страховому агенту. Мне отвечает секретарша.
— Это Дикон. Вчера моя машина попала в аварию. Мой номер такой-то.
— Где это произошло? — спрашивает она.
— Не беспокойтесь, — говорю я, — вопрос со страховкой улажен. Вообще-то, я врезался в мясную лавку, не буду от вас скрывать.
— Лучше бы в парфюмерную, — вздыхает она. — Я бы предпочла ее.
— Позвоните мне на днях, и я вам все устрою. Но сейчас я хочу знать, где моя машина.
— Вы думаете, она осталась в лавке?
— Конечно нет. Она терпеть не может сосиски. Я ей даю только селедочное масло.
Она смеется. И правильно делает. Я действительно смешон.
— Даже не представляю себе, куда их девают. Возможно, ее отбуксировали в гараж, прежде чем вывезти на помойку.
— Вы думаете? Но в какой гараж?
— О! Вы слишком многого от меня хотите, — говорит она — Только здесь, в Компании застраховано три сотни гаражей, так что сами понимаете… свяжитесь с вашим агентом — он вам подскажет.
— Но его никогда не бывает днем, — отвечаю я, — а это очень срочно. Я оставил в машине все свои документы.
— Ну я не знаю, — вздыхает она. — А что касается парфюмерии — можете мне позвонить. Попросите Дороти Ширинг.
— О’кей, Дот, до скорого, спасибо.
Ну вот, теперь я окончательно запутался. (Я вовремя остановился, правда?) Видно, только мой агент может дать нужную информацию, но ставлю пятьдесят против одного, что не сумею связаться с ним в течение дня. А уже почти час. Ричи вернется около двух. By Чанг тоже. Что делать? Мне не хотелось бы встретиться с моим братцем до того, как он попадет в лапы к китайцу, иначе мне придется объяснить все ему — и тогда конец моей голове. Ладно, все же попытаюсь. Звоню своему агенту. Мне опять отвечает секретарша, еще одна. Я снова начинаю разглагольствовать. Она тоже ничего не знает, но находит, что я слишком поспешен, что машину должен посмотреть эксперт, если еще не посмотрел, а дальше мне нечего беспокоиться, потому что страховка уже выплачена; во всяком случае, я никого не задавил, и дело не стоит выеденного яйца. Тут я узнаю руку моего создателя. С его манией все улаживать, он, должно быть, наказал им все провернуть, как для себя самого. Но, черт подери, я должен отыскать эту машину. Открываю справочник на разделе «Аварийный ремонт». Невозможно. Их самое малое сотни полторы. Выхода нет. Меня загнали в угол. Попросить у папаши десять тысяч долларов, чтобы отдать их этой грязной свинье Луизе Уолкотт? Об этом не может быть и речи. А после пяти нам с Ричи лучше убраться отсюда. Ладно. На сегодня с машиной покончено. Черт с ней. Есть дело, которое не терпит отлагательств, — найти надежную хату. А это не легче, чем… Ладно, попробуем.
X
После всех перипетий в половине пятого я снова перед своим домом. Мне удалось сделать только половину. Перед входом стоят старый бьюик Ричи, а сам он, как я подозреваю, наверху — льет слезы над своими голыми ногами.
Я собираюсь подняться, как вдруг выходит Ричи. Он бледен и явно торопится. Похоже, он даже не узнает меня и подскакивает, когда я с ним заговариваю.
— Быстро садись в мою машину, — бросает он.
Я повинуюсь. Он садится за руль, и мы отъезжаем.
— Ты что, только что вернулся? — спрашиваю я.
— Да, — кивает он. — У тебя в комнате прямо посередине валяется какой-то китаеза с ножом в брюхе. Должен поблагодарить тебя за этот сюрприз.
— Как ты вошел?
— Дверь открыта. Все вверх дном — полный бардак.
— Это By Чанг, — поясняю я. — Я позвал его, чтобы он сделал тебе эпиляцию. Хотел, чтобы ты повторил мой опыт. Но я думал, ты вернешься в два часа. Его здорово потрепали?
— Как нельзя лучше, — отвечает Ричи. — Он еще жив. Я сразу же позвонил в полицию, поэтому нам нужно уносить ноги. На четвертой скорости.
— У тебя их только три, — замечаю я.
— Жаль. Плохо сработано.
— Это они — девки пошарили у меня в квартире. Подумали, что так быстрее всего заполучить денежки. Но какие сволочи — укокошить такого славного китайца, как By Чанг! Во всем виноват я, черт возьми, — сам ему позвонил.
— Ты не мог знать, что случится, — говорит Ричи. — И повторяю тебе, он наверняка жив.
Раздаются звуки сирен, и мимо нас мчатся полицейские машины и мотоциклы.
— При ранении в живот, — объясняет мне Ричи, — если не задета печеночная артерия и нет попадания в печень, а только в кишки, — все можно зашить. Если вовремя остановить инфекцию…
— Ты хорошо сделал, что вызвал полицию. Но мы попали в переплет.
— Если он выкарабкается, — продолжает Ричи, — он им скажет, что это не ты и не я.
— Не знаю, не знаю… — говорю я. — Мне кажется, он будет очень сердит.
— Но послушай, они действительно все перевернули вверх дном. Нет ни одного целого предмета.
— Ерунда. Мы возместим убытки из тех десяти тысяч. Кстати, я должен тебе сказать, что их у меня нет.
Теперь Ричи уже ничему не удивляется. Я не вдаюсь в объяснения и добавляю:
— Но я нашел убежище. В меблированных комнатах. Там, правда, убого и паршиво. Я дал понять хозяину, что у меня есть две подружки, которыми я интересуюсь, и что он неплохо заработает, если будет любезен. Только мы должны заявиться туда в бабских тряпках.
— Все в машине, — говорит Ричи. — Два полных чемодана.
— Хорошо. Теперь, надо найти укромное местечко, чтобы переодеться.
— Ты думаешь, что говоришь! — восклицает он. — Мы что, все время будем ходить как бабы?
— О! Всего лишь несколько дней, — утешаю я его.
— А что ты намерен делать в пять? Ты ведь должен отнести деньги Гае.
— Я не пойду…
— Но это же удобный случай, чтобы сцапать одну из них, — говорит он.
— Это еще зачем?
— Заставим ее немного поболтать.
У него полно замечательных идей, у моего братца.
— И потом, можно воспользоваться случаем и малость их подлечить, — добавляет Ричи. — Потому что чаще всего лесбиянки — это девицы, задвинутые на этом из-за того, что их плохо любили. Им просто- напросто попадались грубые мужики, которые обходились с ними слишком резко или причиняли боль. Если с ними проделать то же самое деликатно… Они наверняка снова войдут во вкус.
Да, он находчив, мой братишка. Похоже, нам предстоит интересная работа. Подсунуть мне лесбиянку — в этом что-то есть. По правде говоря, то, чем мы занялись, — это своего рода попытка вернуть на путь
