представляющий нечто среднее между стоном и рычанием. Это было невероятное, какое-то дикое по накалу страстей единение, доставившее обоим безграничное наслаждение…
Когда все кончилось, Крис не мог говорить, только хрипло дышал и судорожно целовал обнаженные плечи и грудь Делины. Еще несколько мгновений она лежала с закрытыми глазами. Затем ресницы ее дрогнули, веки поднялись, и она тихо засмеялась.
— Ты что это? — спросил Крис, недоуменно вскидывая голову.
Вместо ответа она указала пальцем на разорванные трусики.
— А, понимаю, — тоже засмеялся он, — твои накрахмаленные коллеги в порыве страсти не рвут трусиков на своих возлюбленных.
— У них не бывает порывов страсти. А к предметам дамского туалета они относятся бережно, чтобы не пришлось покупать новые.
— Но откуда ты так хорошо осведомлена об их нравах? Я задушу тебя от ревности, если выяснится, что ты знаешь об этом не понаслышке!
— Конечно нет. Просто у меня есть приятельницы, которые не прочь пооткровенничать за ланчем, только и всего.
— Хотелось бы верить, — вздохнул Крис, вставая и натягивая джинсы. — Однако я обязательно куплю тебе новые трусики!
— О, в этом нет необходимости.
— Но мне же надо как-то искупить свою вину. Я имею в виду мою несдержанность.
— Ты провинишься передо мной лишь тогда, когда начнешь проявлять чрезмерную сдержанность, — поднимаясь с дивана, заверила его Делина. — Впрочем, если тебе так хочется для меня что-то сделать, то закажи пиццу, пока я пойду в душ.
— Хорошо, — кивнул Крис, направляясь к телефону. — Кстати, у тебя есть какие-нибудь особые пристрастия? Ну, скажем, грибы, анчоусы, салями…
— На твой вкус, милый. Замотавшись в плед, Делина поднялась наверх и вошла в ванную. С наслаждением намыливаясь ароматным гелем, она непрерывно улыбалась, вспоминая недавний эпизод и думая о том, что Крис не устает поражать ее новыми талантами.
Сначала он привлек ее внимание как музыкант, потом восхитил умением делать чувственный массаж. На следующий день удивил своей галантностью и умением лихо гонять на мотоцикле. Затем они занимались любовью, и Крис предстал перед ней в роли непревзойденного любовника.
Однако сегодня он превзошел себя: давно у нее не было такого неистово-упоительного секса! А если еще учесть, что перед этим он выказал себя бесстрашным бойцом, ухитрившись в одиночку уложить двух здоровенных парней, то им просто нельзя не восхищаться!
Сколько же еще дарований таится в этой самобытной натуре?..
Тем временем Крис быстро договорился о доставке пиццы. После чего прошел в гостиную и, включив телевизор, расположился на диване с банкой пива в руке.
Показывали какой-то боевик. Бежевый «форд» и темно-синий «мерседес» разделяла лишь небольшая заснеженная поляна, с растущими по краям густыми кустами. Распахнулись дверцы, и заскрипел снег под ногами шестерых вылезших из автомобилей мужчин. Все в кожаных куртках нараспашку. Глаза внимательные, настороженные. Один держит в опущенной руке черный короткоствольный автомат.
Тем временем из-за кустов появились еще двое. Первый в белой дубленке, второй в широкополой ковбойской шляпе и в длинном кожаном пальто. Вдруг тот, что был в дубленке, ничком бросился в снег. В то же мгновение, выплевывая из своих стволов смерть, заговорили автоматы и пистолеты.
Стекла обеих машин мгновенно покрылись паутиной трещин. Над лесом испуганно взметнулись с хриплым карканьем вороны…
— Ну, как насчет пиццы? — спросила Делина, спускаясь вниз в белом махровом халате и на ходу вытирая волосы пушистым розовым полотенцем. — Поскольку мы не смогли пообедать, я ужасно проголодалась.
Крис был так увлечен боевиком, что не сразу ее услышал. Не без сожаления он выключил телевизор на том самом месте, когда из простреленного во многих местах «мерседеса» выползла красотка в леопардовой шубке и, ломая руки, закричала: «О, Джонни!»
— Все в порядке, — сообщил Крис, оборачиваясь к Делине. — Обещали привезти в течение получаса. Может, пока хочешь выпить?
— О да, если тебе не сложно… Там, в баре, должно быть мартини.
Крис проявил сноровку бармена, не забыв выбрать подходящий бокал и положить в него оливку.
— Прошу, мадмуазель.
Передав бокал, он сел рядом с Делиной на диван и снова взялся за свое пиво.
Вообще-то он любил дорогие французские коньяки. Однако подобное пристрастие никак не вязалось с ролью бедного уличного музыканта, поэтому приходилось изображать удовольствие, смакуя баночное пиво.
Впрочем, в такую жару оно было весьма кстати.
— Почему ты выключил телевизор? — спросила Делина.
— Потому, что у меня слишком хорошее настроение, чтобы смотреть на заплаканных девушек. — Как говориться, и ложь бывает во спасение. — Что, если нам послушать музыку?
— Как бы я хотела снова послушать тебя, — неожиданно вздохнула она.
— И о чем же мне тебе рассказать? — сразу откликнулся Крис.
— Нет, ты меня не понял. Я хотела бы послушать твою игру на саксофоне.
— Ах, это… Но ведь здесь, наверное, нет инструмента. Или все-таки есть?
— Увы! Однако вот что мне пришло в голову… Что, если мы завтра навестим твоего Феликса? Во- первых, мне интересно посмотреть, где ты живешь. Во-вторых, вы устроите для меня небольшой концерт, за который я вам заплачу… Что скажешь, милый?
Час от часу не легче! И зачем только он вздумал представить ей Феликса в качестве своего напарника? Впрочем, какого, к черту, Феликса! Он даже не знает, как зовут того чернокожего музыканта.
Вот так всегда и бывает: одна ложь влечет за собой другую, порождая запутанные ситуации, из которых потом приходится мучительно искать выход. Конечно, проще всего всегда говорить только правду, но сколько интереснейших житейских ситуаций стали бы при этом невозможны! Как ни странно это признавать, но именно ложь порой придает жизни щекочущую нервы остроту или, как в данном случае, некоторую пикантность.
Что же придумать? Как отыскать этого чертова саксофониста? И согласится ли он предоставить ему на время свое жилье?
Однако деваться было некуда. Делина терпеливо ждала ответа, глядя на него своими глубокими серо-голубыми глазами, выражение которых понять было невозможно.
А вдруг она что-то заподозрила и хочет проверить хотя бы часть легенды, которую он успел сочинить?
— Договорились, — со вздохом сказал Крис, решив, что до завтра непременно что-нибудь придумает. — Старина Феликс будет рад нашему визиту… Ага, в дверь звонят. Я пойду открою. Наверное, это привезли пиццу.
— И заодно проверь, как там наш щенок!
Со щенком ничего не случилось. Он успел переменить позу, но по-прежнему безмятежно спал. Но вот представший перед Крисом разносчик пиццы невольно поразил его своим веселым, можно было даже сказать бесшабашным, видом.
Парню было не больше двадцати лет. Статный, мускулистый, загорелый, с белозубой улыбкой. Он был подвижен как ртуть и, словно бы не в силах спокойно стоять на одном месте, пританцовывал. Одет он был в цветастые шорты и белую рубашку с короткими рукавами. А коробку с пиццей он держал перед собой так, как официанты обычно держат поднос. Кроме того, у него были ослепительно голубые глаза, ярко выделяющиеся на загорелой физиономии.
При виде такого симпатяги Крису сразу вспомнилась утренняя встреча с Викторией и пришла в
