Таколи явно принадлежал к числу меченых, и весьма немалому, кто до сих пор не сумел принять себя таким, каков он есть. Стыд и чувство вины оттого, что их угораздило родиться нечистыми, буквально убивали их. Не имея возможности вступить в Недремлющую стражу, черноухие вбили себе в голову, будто, если они станут достаточно отважно сражаться, защищая Хинту, в один прекрасный день волчьи дубы примут их и очистят от Ее скверны. Лишь ради возможности избавиться от проклятия они согласились служить той самой империи, которая грозила их отчему дому и жизни, ставшей для них самих недоступной. Меченые сражались как демоны, полные надежды в один прекрасный день оказаться принятыми этой жизнью. Без конца страдая от предрассудков, они тем не менее создали полк, состоящий из одних отверженных. Империя же не без радости приняла этих свирепых воинов и направила бурлящую в них ярость против собственных врагов.
— Да, то было испытание. И ты его не прошел! — произнес Криттон. Его руки сжимали мушкет все так же отчаянно, но голос начинал дрожать. — Когда-то «Железные эльфы» были гордым и благородным подразделением. А теперь это обычный полк, такой же, как все прочие!
Конова покачал головой. Чернота, покоящаяся на его груди, пульсировала в такт с биением сердца, наполняя жилы холодным ихором.
— Ты ошибаешься, Таколи. — Он намеренно назвал капрала его хинтским именем. — Этот полк совсем не такой, как другие. Можешь мне поверить.
Глаза Криттона расширились, голова откинулась назад, как будто он получил пощечину.
— Поверить тебе? Один раз мы доверились тебе, и где сейчас все остальные?
— Я делаю все, что могу, чтобы вернуть их обратно. А как вышло, что ты не с ними?
— Я пытался помешать тебе убить вице-короля. Это сочли доказательством моей верности короне и за это избавили от судьбы, которая постигла всех прочих. Меня оставили здесь в качестве наглядного примера.
Губы капрала искривились, точно слова, слетевшие с них, оказались горькими на вкус.
— Мне искренне жаль, Таколи.
Эльф сверкнул глазами.
— Таколи мертв! Следовало прикончить тебя, пока была возможность!
— Я ожидал этого, — честно ответил Конова. — И после трибунала, в ссылке, я все ждал, что кто- нибудь из вас явится убить меня, но никто так и не пришел. Может, на самом деле таких эльфов, как ты, не берут в Недремлющую стражу просто потому, что вы плохо ориентируетесь в лесу?
Криттон оскалился и придвинулся на несколько дюймов ближе.
— Я мог бы выследить тебя где угодно, даже в Ее лесу! Но я не настолько глуп. Твой папочка — ручной волшебник Руула. Он знается с миром духов, владеет великим могуществом. Уж он-то наверняка бы тебя защитил!
Конова фыркнул.
— Мой папочка не смог бы меня защитить, даже если бы хотел, но он и не захотел бы. Некоторые сражения следует вести в одиночку.
Холод жег его, как не жгло до сих пор ни одно пламя. Стремительный Дракон знал, и знание это одновременно кружило голову и ужасало, что он способен сейчас лишить Криттона жизни одним- единственным прикосновением. Бороться с искушением становилось все труднее.
— Легко говорить, когда все прочие эльфы отправлены в изгнание!
Конова ощетинился и сам шагнул вперед.
— Довольно! Я предлагаю тебе ровно то же самое, что и в первый раз: возможность служить ее величеству и этой империи. Служи с честью и на совесть, и тем самым будешь служить Хинте. А теперь либо попытайся меня убить и прими все вытекающие отсюда последствия, либо подчинись! На слабовольных у меня нет времени.
Ответить Криттон не успел. Позади раздался топот множества сапог.
— Какие-то проблемы, майор? — из-за палаток вынырнул Лориан в сопровождении нескольких солдат.
Конова посмотрел на капрала. Тот, бросив на него полный ненависти взгляд, отвернулся. Желудь перестал холодить грудь. Казалось, внутри его перерезали какую-то струну, и Стремительному Дракону пришлось полностью сосредоточиться на том, чтобы не упасть. По лицу катился пот, все предметы вокруг выглядели размытыми по краям.
— Да нет, все в порядке. Я тут просто разговорился со старым приятелем.
Лориан не особо ему поверил, но у него хватило ума не спорить.
— Ну, если вы наговорились, мне бы очень пригодилась помощь капрала, чтобы построить полк.
— Да, в общем-то, наговорились. Увидимся на плацу. — Конова кивнул и, не дожидаясь отдания чести, повернулся и зашагал прочь.
Лезвия джимика маячили в каких-то дюймах от его бока.
Майор старался идти как можно быстрее, но ледяное черное предчувствие, давившее на сердце, не отставало.
Глава 17
— Знатные проводы! — подал голос Йимт, шагая рядом с Элвином. — Герцог Рейкстроу ничего мужик, хоть и начальство.
Скосив глаза вниз, Элвин увидел, что гном смотрит вправо, на провожающий их оркестр четырнадцатого конногвардейского полка. Инструменты отражали раскаленное добела солнце, немилосердно сиявшее посреди бледно-голубого неба. Мелодию исполняли незнакомую, Элвин даже не мог сказать с точностью, означает она пожелание удачи или «скатертью дорожка». Неважно. Музыка звучала громко и бодро, а главное, отвлекала от жары.
— Я думал, кавалерия вся на запад ушла. — Он машинально отер рукавом пот со лба.
Через мгновение рядовой Ренвар торопливо провел по лицу ладонью, проверяя, не осталось ли на коже разводов краски. Нет, новая ткань линять и не думала. «А может, — подумалось ему, — служить под началом принца не так уж и плохо! По крайней мере, свои плюсы имеются».
Йимт снова глядел перед собой. Крылышки на его кивере слегка похлопывали при каждом шаге.
— Ну да, гоняются за собственной тенью, точно стая безмозглых голубей! — буркнул он.
Элвин кивнул. Впереди на ветру трепетали полотнища. Во главе колонны плыли полковые знамена. Наверное, по сравнению с двумя квадратными тряпками, имевшимися в каждой войсковой части, большую преданность полагалось выказывать лишь королеве. Матерчатые полотнища, вышитые тонкой шерстью, — как говорил сержант-вербовщик, заказывая Элвину очередную кружку пива и подсовывая ему рекрутскую расписку, шелком пусть бабы вышивают то, что они себе напяливают на всякие неудобосказуемые места, — несли на восьмифутовых алебардах двое сержантов-знаменосцев. Им вменялось в обязанность защищать знамя даже ценой собственной жизни. Шестеро довольно крепких на вид солдат — а учитывая, из кого набирали полк, найти их оказалось не так-то просто — шагали рядом. Им, в свою очередь, полагалось защищать знаменосцев. Ну а остальному полку надлежало защищать и тех и других. Потеря знамени считалась даже хуже бегства с поля битвы, а потому, делая ноги, в первую очередь следовало прихватить его с собой.
Впереди колыхался штандарт королевы с замысловатым имперским вензелем и гирляндами из листьев на переливающемся зелено-серебряном фоне. Поговаривали, для вышивки использовали настоящую серебряную нить, однако ценность знамени в качестве символа многократно превышала стоимость, обусловленную наличием драгоценного металла. Вторым следовало собственно знамя полка. Черный флаг с национальным гербом Калагрии в верхнем левом углу. Основную часть полотнища занимало изображение горной цепи с серебряными вершинами над темно-зеленым лесом. Над горами выгибалась дугой цепочка букв эльфийского алфавита, исполненная серо-стальной нитью. Надпись гласила «Ээри меках» — «В пламя!». Слова девиза вызывал и у Элвина и гордость, и робость одновременно.
— Вот зараза, играть кончили! — проворчал Йимт.
