Джин всхлипнула, наблюдая, как София забирается к отцу на колени и крошечными пальчиками ощупывает его лицо. Она видела, что в его глазах тоже стоят слезы.
Затем девочка вздохнула и крепко прижалась к груди Майка. Он обнял ее и повернул голову к Джин. В его глазах была тысяча вопросов, но она ответила только на один.
— Я думаю, она унаследовала твой интеллект, — сказала она и попыталась улыбнуться.
Позже, уложив Софию, они задержались у ее постели, глядя на мгновенно уснувшую дочь.
— Я должен поблагодарить тебя, Джин, — взволнованно сказал Майк, когда они снова спустились в гостиную.
— За что? — спросила она, направляясь к дивану.
Переживания последних суток лишили ее последних сил, и сейчас она хотела только одного — отдохнуть и дать возможность утихнуть царившей в душе сумятице.
— За то, что ты не настроила малышку против меня, — сказал он, усаживаясь рядом и нежно целуя в щеку. — При упоминании о несчастном случае она сразу догадалась, что я ее отец. Что ты рассказывала ей обо мне?
Он нашел ее руку и поднес к губам, целуя поочередно каждый палец.
— Что ты сильно пострадал, что тебе пришлось уехать и заново учиться ходить…
Она посмотрела на Майка и увидела, что он все понял. Он убедился, что ей не хватило храбрости полностью вычеркнуть его из своей жизни и, самое главное, что у нее никогда не было ненависти к нему!
Майк наклонился и поцеловал ее в губы.
— Я не заслуживал твоей бескорыстной любви, — пробормотал он. — Я был слишком молод и самовлюблен, чтобы оценить, какое это редкое счастье!
Он снова поцеловал ее, словно давая молчаливый обет.
— Так значит, она всегда считала, что я могу вернуться? — спросил он.
Джин слегка нахмурилась.
— Я не хотела, чтобы она думала так, — сказала она. — Я старалась объяснить ей, что, если бы ты смог, ты бы обязательно вернулся, но это невозможно.
— Но ты не позволила ей возненавидеть меня, Джин! — сказал, радуясь и удивляясь этому, словно чуду.
— Как я могла, Майк? — проговорила она, поворачиваясь к нему и прикасаясь губами к его щеке. — Я не могла допустить, чтобы моя дочь ненавидела единственного мужчину, которого я когда-либо любила, люблю и буду любить!
— Ты уверена в этом, моя милая? — спросил он, заглядывая ей в глаза. — Совершенно уверена, моя единственная, моя самая-самая лучшая девочка?
Джин улыбнулась и снова поцеловала его, на этот раз в губы.
— Совершенно уверена!
Мгновение спустя их губы снова слились в поцелуе, и вновь жарко вспыхнула кровь, разнося по всему телу сладостный Зов любви.
Майк подхватил ее на руки и понес в спальню.
Он ласкал ее нежно и страстно, и Джин вдруг почувствовала, что их отношения неуловимо изменились. Любимые руки раздевали и гладили ее тело, безошибочно находя те точки, что вызывали особое наслаждение. Но теперь в действиях Майка появилась уверенность собственника, заботливость мужа, доверие партнера. Это был уже не безумный порыв страсти, не бурная реакция изголодавшегося тела, но полное радости и покоя обладание друг другом.
И когда Майк откинулся на подушки, благодарно поцеловав ее, Джин поняла, что все ее мучения позади. Ей уже не нужно работать без устали и в одиночку ломать голову над тем, как помочь дочери. Она может опереться на эти крепкие плечи, и вдвоем они свернут горы. У Софии будет отец, они будут вместе отдыхать и путешествовать, и, быть может, осуществится ее заветная мечта: доучиться на медсестру и заняться проблемами незрячих детей…
— Первое, что мы сделаем завтра утром, это купим нормальную кровать, — услышала она голос Майка, и, взглянув друг на друга, они счастливо рассмеялись.
