нашим народом. Тем досаднее, что все эти замечательные достижения партии и народа не в полной мере были использованы в армииj в силу сложившихся объективных условий, возвеличивающих культ личности министра обороны, и иначе быть не может, что-то поднимается непременно за счет каких-то других сил — принижения партийно-политической работы.
Обсуждение в ЦК и принятие решения 19 октября о партийно-политической работе в армии, настоящее обсуждение на Пленуме ЦК я понимаю так, что это есть линия XX съезда партии о проведении курса на дальнейшее расширение в нашей стране инициативы и вовлечение во всей нашей деятельностиb и решение грандиозной программы всего нашего народа.
Мне было особенно неприятно, когда Жуков сегодня в своем выступлении, вопрос свел к тому, что как бы неожиданностью явилось для него, что факты и материалы, которые были названы, являются каким-то неподготовленным материалом.
Это глубоко ошибочное, товарищи, утверждение и неправильное с точки зрения оценки тех событий и решений, которые Пленум обсуждает. Если в различных отраслях народного хозяйства были приняты решения, были намечены меры, то в армии, как об этом говорили на активах, в округах и в Москве, где на активе было две с половиной тысячи человек, к сожалению, вместо развязывания и подъема среди офицеров и солдат были меры, которые принижали в ряде случаев их возможности в партийной жизни и помощи в разрешении поставленных задач перед армией.
Как можно, я опять-таки ссылаюсь на выступление товарища Жукова, сказать, что армия сильна, сомнений нет, боеспособность высокая — нет никакого возражения, активы прошли по решению ЦК, а решение ЦК очень спокойное, даже об ошибках и фамилиях не напоминает, а говорит только о серьезных провалах, что надо поднимать партийно-политическую работу. Это решение вызвало волну в выступлениях в поддержку решения, в правильное вмешательство в армию. В армии было принижение партийно- политической работы, неправильное отношение к кадрам.
В том, что наша армия сильна, нет никакого сомнения. Но не об этом идет речь. Активы, которые прошли по решению ЦК, а надо сказать, что решение ЦК очень спокойное, даже в нем говориться не об ошибках и фамилиях, а о конкретных задачах улучшения партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте, показали всю правильность и своевременность поставленных вопросов. Это решение ЦК КПСС было горячо поддержано и оценено, как исключительно правильное вмешательство ЦК в положение дел в армии и флоте.
Решение ЦК КПСС вызвало подъем активности армейских коммунистов, которые в своих выступлениях на активах приводили дополнительные факты, вскрывали многие личные недостатки министра обороны.
Сколько было фактов и примеров, подтверждающих то, что нужно сейчас коренным образом изменить отношение иa приблизить армию, что нельзя ее держать на расстоянии, а тем более недопустимо противопоставлять ее Центральному Комитету.
И вот все это, казалось бы такое серьезное, об этом было в субботу сказано на Президиуме, иb сегодня в докладе, товарищ Жуков представил как факты, которые для него являются не ясными, и что он не совсем понимает, в чем его обвиняют.
Мне кажется, решение актива, выступления на активах свидетельствуют о том, что очень крупные недостатки и ошибки, которые привели к определенной линии в нашей армии руководителя, министра, недопустимы не толькоc как для члена ЦК, а тем более как для члена Президиума ЦК.
Какие, спрашиваются, справки? Сегодня об этом говорил товарищ Жуков. Он говорил, что нужны справки, подтверждения, что нужно создать комиссию, чтобы она проверила, что действительно такое положение было. Но, товарищи, Президиум ЦК, Пленум ЦК заседали, о каких справках может идти речь, кто еще может подтвердить, когда в решениях всех почти активов говорится о том, что действительно в политорганах создалось недопустимо тяжелое положение и что армия оторвалась от Центрального Комитетаe к в этом конкретным виновником является товарищ Жуков.
Голоса из зала. Правильно.
ФУРЦЕВА. Значит, такое выступление сегодня на Пленуме, я не знаю как других членов ЦК, но меня оно не удовлетворило и не было не только ответом на те серьезные вопросы, а надо сказать, что он не понимает о чем идет речь, что он недостаточно отдает себе в этом отчет. Я думаю это не так, совершенно неправильно, — не с этого нужно было начинать свое выступление.
Я широко не буду останавливаться на этом. Но возьмите приказ 0090, о котором здесь многие товарищи говорили. Как товарищ Жуков в своем выступлении дал оценку этому приказу? Да, я сказжу дословно, он сказал, что там имеются неряшливости, неточности. Речь идет прежде всего, о том, чтобы принизить роль ЦК и возвысить роль министра в руководстве партийными организациями армии.
Но скажите, как можно записать такое положение «командирам-единоначальникам улучшить руководство партийными организациями и комсомольскими организациями.» Разве может это министр записать в своем приказе?
Наконец, следующее «Главному Политическому управлению коренным образом перестроить руководство партийнымиc организациями.»
Товарищи! Это же функции ЦК. Никакому ведомству, никакому министру не позволено делать такие вещи. Это понятно. Тем более, я повторяю, об этом очень подробно было сказано на Президиуме ЦК в субботу. Было сказано товорищу Жукову и обращено его внимание на эти крупнейшие ошибки, которые были заложены в этом приказе. Это — отправное, отсюда началось наступление, принижение.
Но сегодня ответа на это серьезное обвинение он не дал.
Я может быть, ошибаюсь, но глубоко убеждена в этом, как будто за формальным требованием повышения единоначалия, дисциплины в армии, это все естественно, но что же за всем этим кроется — принижение роли партийных органов, с одной стороны, и противопоставление командиров политработникам, с другой стороны.
Это вызвало страшное недоумение. На активах говорилось, что политработники пользуются одними правами, а командиры — другимиi. Говорилось о том, что в армии было гонение политработников, что их нужно убрать, снять, выгнать из армии. Это вызывало и возбуждало страшноеk недовольство, непонимание, в чем дело, и обращались в ЦК, как об этом говорили на активах.
Так что говорить, что этонеряшливость политическая и некоторая неточность, товарищ Жуков, это далеко неправильная и непартийная оценка тех крупнейших ошибок, которые совершили вы в руководстве министерством.
Я думаю, что правильный делается вывод, что это не случайные ошибки, а что это целая система ошибок, которая привела к известной линии, к серьезной линии и недопустима в руководстве Советской Армией.
Я позволю ограничиться этим фактом по этому поводу. Хочу обратить ваше внимание еще на одно очень серьезное, справедливо предъявленное обвинение тов. Жукову. Он сегодня в выступлении, мне кажется, весьма легко отнесся к нему и я, как член Пленума, считаю его неудовлетворительным.
Он дважды выступил после июньского Пленума на активах и заявил, ссылаясь на свое выступление на Президиуме ЦК, что если эта группа будет настаивать, то я обращусь к армии и народу. Я хочу внести некоторую ясность, это еще больше усугубит вину т. Жукова за то, что это не простая фраза.
Прежде всего, на Президиуме такого заявленияc не было,[163] это я, товарищи, помню, все, кто был, могут подтвердить.
ХРУЩЕВ. Правильно.
ФУРЦЕВА. В первый день заседания, когда шла отчаянная борьба — продолжать каким было обсуждение или нет, т. Жуков вел себя стойко, хорошоe,и это не следует принижать, но им были сказаны следующие слова: «Если вы не согласитесь на перенесение обсуждения на следующий день, я покину заседание. Я думаю, что товарищи меня в этом поддержат.» Вот его заявление.
Об этом я говорила на активе в Москве, и все другие товарищи говорили на Пленуме. Его выступление и вот это выражение — я обращусь к армии и народу — тем более недопустимо, что его не было на Президиуме. Можно было бы простить, если бы он эту фразу употребил во время борьбы, во время выступления, можно простить, если один раз была оговорка, но это два раза и дважды в выступлениях говорится об этом. Как может человек о себе говорить, что он мог бы так поступить?! Если это случайное, то как это может выскочить дважды? Это очень серьезное выступление. Такое заявление может сделать тот человек, который чувствует правомерность этого, кто подготовлен к этому.
