безусловно суживало инициативу и активность, вело к неправильному воспитаниюa кадров командиров, которые в нашей партийной организации составляют 80 процентов.
Коммунисты не могли на своих партийных собраниях откровенно по-партийному обсуждать и критиковать недостатки в вопросах обучения и воспитания. Такое положение толкало и политорганы к просветительской деятельности в армии, снижало их роль в жизни армии.
Стремление политорганов и партийных организаций вникнуть в вопросы боевой подготовки, вскрыть недостатки и повлиять на их устранение, встречали, как правило, сопротивление.
Деятельность политорганов ограничивалась постоянным подчеркиванием того, что область боевой подготовки является прерогативой командира, но никак не политоргана, и тем более не партийной организации. В эту деятельность вторгаться не разрешалось.
В связи с этим в одном из приказов[147] была объяснена формула, по которой категорически запрещалась критика вопросов боевой деятельности и критика вопросов жизни и быта нашей партииc.
Все это было связано с тем, что нельзя мол критиковать служебную деятельность наших командиров и начальников на партийных собраниях.
Это суживало возможности партийных организаций, приводило к тому, что наши партийные организации начали к вопросам жизни и боевой деятельности Советской Армии относиться не так, как положено относиться членам партии.
Понятие «служебная деятельность» у нас толковалось по-всяческиd. А так как все вопросы деятельности и работы нашей армии всегда в какой-то степени связаны с деятельностью командиров и партийных организаций, то партийные организации были оттерты от этих принципиальных вопросов.
МОСКАТОВ. Вы, товарищ Желтов, подписывали вместе с тов. Жуковым этот документ. Как Вы могли допустить это?
ХРУЩЕВ. Все желающие выступить могут записаться.
ЖЕЛТОВ. Я думаю, что тот вопрос, который задается из зала, совершенно законный и правильный вопрос в мой адрес как начальника Главного политуправления. Но я должен доложить, что свою точку зрения по ряду наших практических дел мы старались выносить и выносили. Я могу это дело показать на той же инструкцииe.
Инструкция, которая была внесена, была подготовлена Главным политуправлением совместно с политуправлениями других видов Вооруженных Сил. Эта инструкция обсуждалась и министром была забракована.
Но эта инструкция обсуждалась и министром обороны была забракована, и поручено было комиссии во главе с т. Коневым подготовить новый проект Я могу доложить Центральному Комитету, чтоа положение о политорганах нами было подготовлено, министром было внесено на обсуждение коллегии министерства в мае 1956 года. И эта инструкция, в которой мы ставили вопрос о необходимости воспитания сознательных бойцов, развертывания партийнополитической работы во всю ширь, была признана неправильной, не отвечающей современным требованиям, была забракована коллегией министерства. И переработка этой инструкции была поручена комиссии во главе с тов. Коневым.
Что в этойс Инструкции, как в новом документе, было изъято, несмотря на наши прямые возражения по этому поводу? Изъято положение, что политорганы армии и флота являются в области партийно- политической работы руководящими партийными органами Коммунистической Партии Советского Союза; изъято положение, что политические органы лишаютсяe возможности руководить партийными организациями в частях и на кораблях, передавая эти функции командирам; запрещалось политорганам и партийным организациям вникать в вопросы боевой подготовки, развивать критику недостатков; подробно вменялось в обязанность следить, чтобы партийные организации не критиковали служебную деятельность и принимать решительные меры к тем, кто критикует эту деятельность в связи с недостатками; запрещалось политорганам проявлять заботу о быте военнослужащих — о питании, о снаряжении наших бойцов всем положенным. Было запрещено Главному Политическому Управлению информировать ЦК о положении дел по важнейшим вопросам в армии.
(Шум в зале, голоса — это позор, как же так?)
ЖЕЛТОВ. Я, товарищи, докладываю вам так, как было. Я понимаю ваше отношение ко мне, но отношение к политическим органам, к Главному Политическому Управлению в Министерстве обороны было ненормальное. Я докладывал об этом отдельным членам ЦК, разговаривал с ними и в конечном счете пришлось доложить все эти вопросы Центральному Комитету.
Голос. Слишком долго не докладывали.
ЖЕЛТОВ. Согласен, что долго. Уж слишком силен был авторитет тов. Жукова. В течение первого года, зная, что такое крупнейшее хозяйство поручено тов. Жукову, что он облечен большим доверием нашей партии, я видел свою задачу в том, чтобы всячески помогать тов. Жукову в решении всех вопросов. На первом периоде этого времени я считаю, что был прав, потому что так надо было делать, но когда в апреле 1956 года у нас было совещание начальников политуправлений армий с тем, чтобы мобилизовать наших товарищей на конкретные практические дела, я увидел, что дело обстоит не совсем так. Наше совещание при участии министра проходило неправильно, товарищи постарались принизить политические органы, постарались определить им просветительский характер. Даже главный инспектор армии тов. Петров, никогда не проверявший партийно-политическую работу, счел возможным на этом совещании выступить с оценкой деятельности политорганов. Мало того, он в своих предложениях дошел до того, что сказал: надоa перетряхнуть политорганы всей армии снизу доверху. И это заявление не нашло осуждения со стороны руководства, а ограничились тем, что я в своем заключительном слове высказал свое отношение к этому явлению, как к неправильному.
Я понимаю ваши вопросы, дорогие товарищи. Но я вам должен сказать, что после этого совещания, когда надо было двигать работу вперед, появился этот приказ 0090, который совсем снял вопросы политической работы. Обстановка была такая: после совещания я пришел к министру и докладывал ему, говорил, что надо двигать работу, а он мне сказал — а мы вас считаем в отпуске. Уходите в отпуск, а мы вас за это время с работы снимем. Я ушел в отпуск под этим впечатлением.
Не знаю, какие еще усилия можно было приложить. После всех этих вещей я понял, что в армии ведется неправильная линия во многих вопросах. Вы знаете, что этот приказ 0090 прямо дал команду на разгром наших партийных кадров, повсеместно начались массовые избиенияb политических кадров. Я пришел к Георгию Константиновичу и говорю, что неправильно это: ведь у нас за один проступок несут ответственность десятки людей, у нас за один проступок десяток наказаний накладывается на виновное в нем лицо. Я собственноручно написал приказ 022460, в котором осуждалась эта огульная практика. Тов. Жуков подписал этот приказ, но ничего не сделал, чтобы заставить командующих округами навести порядок, о чем докладывал тов. Суслов, — все это не в мою пользу и не в пользу Главного политического управления. Я это понимаю, но прошу вас понять и положение Главного политического управления. Я хотел бы остановиться на отдельных вопросах, чтобы показать, как трудно было организовывать работу.
Центральный Комитет в связи с событиями на Черноморском флоте61 обратилсяe к коммунистам армии, комсомольцам, командирам с письмом, и в этом письме в феврале 1956 года указывал — у вас такие чрезвычайные происшествия происходят только потому, что у вас люди не мобилизованы на решение задач боевой подготовки с должной ответственностью, потому что ваши люди недостаточно глубоко знают все вопросы боевой готовности войск. Когда мы попробовали именно это решение, это место его внедрять в нашей армии, в нашей парторганизации, нам было сказано, что это формулировка неточная, вы за нее не цепляйтесь, вы ее не принимайте во внимание, а возьмите в основу вашей работы приказ 0090. Вот что было заявлено Главному политическому управлению.
Или второй вопрос. Тов. Суслов докладывал о Военных Советах. Военные Советы — это руководящие органы нашей армии во флотах и округах. Перед Центральным Комитетом еще не ставился вопрос о Военных Советах, а в декабре, после совещания рабочегоi составаj, тов. Жуков сказал командующим, что будет стараться сделать Военные Советы совещательными органами при командующих, что в Военных Советах будет ликвидирована должность освобожденных политработниковa. Таким образом в армии еще задолго до того, как с этим вопросом обратились в Центральный Комитет, было определено, что Военные Советы начали работать без того чувства ответственности, которое должно было быть им присуще и накладывалось на них Центральным Комитетом, как решающих органов руководства во флотах и округах армиис. Больше
