было уже около восьмидесяти зим, и с каждым днем его действия и речь становились все медлительнее.
Соколиному Охотнику больно было видеть, как годы пригнули к земле его деда. В свое время Длинные Волосы был могущественным, воинственным лидером арапахо, выигрывшим многие войны против уте, их давнишнего врага.
Теперь его дед был лишь тенью того мужчины.
Соколиный Охотник подошел к своей лошади и похлопал её по крупу, все еще ожидая, когда Длинные Волосы ответит. Однако он увидел, что и на этот раз мысли его деда были не здесь: они пребывали в другом времени и другом месте.
Соколиный Охотник внимательно посмотрел на своего деда, и взгляд его остановился на волосах старика. На него повсюду обращали внимание из-за длинных волос. Много лет назад Длинные Волосы имел во сне видение: ему было сказано сохранять все свои волосы во время расчесывания. И он начал сплетать собранные волосы до тех пор, пока сделанная из них веревка не достигла тридцати футов в длину и не стала полдюйма толщиной. Оставшиеся волосы он поднимал вверх пучком надо лбом: они были липкие и спутанные.
Соколиный Охотник опустил свой взгляд. Его дед всегда носил ожерелье из железной цепочки, к которой были прикреплены несколько круглых красных камней, два железных кольца и острие стрелы. Камни представляли собой амулеты и оказывали целебное воздействие при трении о тело. Железные кольца, поскольку они были жесткие и неразрушимые, оберегали крепкое здоровье носившего их. Острие стрелы символизировало долгую жизнь. Обычно Длинные Волосы носил длинную свободную одежду из лосиной кожи. Сегодня, как и на Соколином Охотнике, на нем были только набедренная повязка и мокасины.
– Да, этот старик будет хорошо питаться и много отдыхать, пока его внук будет отсутствовать, – внезапно ответил Длинные Волосы, как будто вопрос был только что задан. – Тихий Голос позаботится обо мне. Она так внимательна к этому старику, как если бы он был сильным и молодым юношей. – Сморщив свое огрубевшее лицо, Длинные Волосы широко улыбнулся, увидев, что упоминание о Тихом Голосе вызвало досаду у Соколиного Охотника.
– Дедушка понимает, что Тихий Голос внимательна к этому старику только из-за внука, – продолжил он. – Соколиный Охотник, когда ты возьмешь ее в жены? Она будет воинственна под одеялами, ты так не думаешь?
Соколиный Охотник понял, что дед дразнил его, зная, что Тихий Голос ничего, кроме раздражения, не вызывала у его внука.
Молодой индеец спокойно сел на коня. Он улыбнулся, глядя вниз на своего деда.
– Когда я вернусь, то привезу с собой настоящую женщину, которая согреет мои одеяла, – поддразнил ой в ответ деда, хотя, конечно, это вовсе не входило в его планы. Он даже не хотел думать о женщинах.
Длинные Волосы постучал веером из орлиного крыла по своему животу.
– Привези домой женщину, внук, которая может хорошо готовить, – сказал он, посмеиваясь.
Когда Тихий Голос подбежала к Соколиному Охотнику, тот взглянул на нее с раздражением, пришпорил коня и быстрым галопом ускакал прочь.
– Быстро увези меня от этой женщины, Пронто, – сказал он, похлопывая своего жеребца по белому загривку. – Если бы она ушла к тому времени, когда я вернусь, я вечно был бы благодарен Великой Невидимой Силе.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Несмотря на раннее утро, воздух в курятнике был жарким и душным. Было так тесно, что Маргарет Джун едва могла дышать, переходя от гнезда к гнезду, собирая яйца с соломы. Она улыбкой отвечала на кудахтанье кур, которые, казалось, сердились на нее за то, что она крадет их яйца.
– Прекратите этот шум, – сказала Мэгги: ей нравилось уменьшительное имя, которое дал ей муж. Она тихо засмеялась. – Я слишком хорошо обучилась воровскому искусству девять месяцев назад, чтобы позволить кудахтанью нескольких кур меня остановить.
Она почти бежала вприпрыжку мимо петуха, когда тот с важным видом шел в курятник. Яркие перья на его хвосте гордо покачивались.
– Что касается вас, молодой человек, – сказала Мэгги, одарив петуха милой улыбкой, – исправно выполняйте свою работу, чтобы я имела удовольствие красть каждое утро. Мой муж уже подбрасывает дрова в огонь, чтобы я могла приготовить хороший завтрак из яиц.
Со своей заполненной до края корзинкой Мэгги шагнула навстречу яркому утру. Солнце уже начало посылать свои палящие лучи на и без того иссушенную землю. Молодые побеги пшеницы стали вялыми от жары.
– Пойдет ли когда-нибудь дождь? – жаловалась она сама себе, вытирая свободной рукой влажную бровь. – Несомненно, как только он пойдет, станет намного легче.
Она коснулась рукой своего круглого, как мяч, живота.
– Мне страшно, что я вынашиваю ребенка в такую жару, – прошептала она, посмотрев вниз на доказательство своей беременности.
Прошло много времени, прежде чем она смирилась с мыслью, что беременна от мужчины, к которому испытывала отвращение. Фрэнк Харпер проводил ее в комнату под предлогом успокоить и поддержать после похорон отца, но вместо этого овладел ею силой.
– Но, тем не менее, я люблю тебя, – прошептала она своему ребенку, нежно поглаживая живот в том месте, где платье обтягивало его. – Ты не виноват.
Она медленно пошла к однокомнатной хижине, построенной на берегу ручья, представляя себе, как муж для нее разводит огонь.
Внутри все как-то сразу потеплело от сознания того, что у нее есть Мелвин. Это был сильный мужчина, полный доброты и нежности. Какая она счастливая, что нашла человека, который любит ее и еще не родившегося ребенка! Он баловал ее во время беременности, как будто ребенок был от него.
Она мысленно вернулась к тому времени, когда они впервые встретились. Украв деньги из сейфа Фрэнка, она выбежала на улицу в ночь и укрылась внутри первой попавшейся крытой повозки, протиснувшись в ее заднюю часть, среди продовольствия. Она молилась о том, чтобы хозяин повозки сжалился над ней, когда ее обнаружат. Все, что она знала, так это то, что ей было необходимо убежать от Фрэнка, и этот обоз, подготовленный для отправки на следующий день в Вайоминг, был единственным средством для бегства.
Они еще не пробыли в пути и половины дня, как Мэгги была обнаружена. Совершенно случайно рядом с тем местом, где она спряталась, оказалась банка с перцем. Мэгги мужественно боролась с желанием чихнуть. Но в какой-то момент она не удержалась и чихнула очень громко, тем самым сообщив вознице о своем присутствии.
Она улыбнулась, вспомнив потрясенный взгляд Мелвина Даниэля, когда тот увидел свою безбилетную пассажирку.
Убедившись, что сумка с деньгами хорошо спрятана под слоем покрывал, она выползла вперед и села рядом с возницей. Как она вскоре узнала, Мелвин вот уже несколько лет был вдовцом. В разговоре с Мэгги он был предельно вежлив.
Она рассказала ему историю своей жизни, объяснив, как оба ее родителя умерли, и как Фрэнк, деловой партнер отца, обманным путем забрал все отцовские деньги.
Из своей исповеди она выпустила только две вещи: что она выкрала назад все деньги отца, прежде чем сбежать и, конечно же, историю с изнасилованием.
В то время она сомневалась, что когда-нибудь сможет найти слова, чтобы рассказать кому-нибудь о том, что была совращена. Она решила, что это будет ее секрет. Было слишком стыдно кому-нибудь рассказывать.
Но все изменилось. Спустя три недели, по утрам у нее начались страшные приступы тошноты и прекратились месячные.
Зная, что близка она была только с одним человеком, Мэгги разрыдалась, придя в ужас от мысли, что носит под сердцем ребенка Фрэнка. У нее не было другого выбора, как только поведать Мелвину ужасную
