вошли Сталин, Молотов, Ворошилов и Каганович, а во вторую, дополнительную или вспомогательную, — Ежов, Чубарь и Микоян. Отныне они, и только они, брали на себя право решения всех жизненно важных проблем страны. Объявляли, что будут обходиться не только без участия членов ЦК, но и остальных членов и кандидатов в члены Политбюро, секретариата.
Однако этим реформа властных структур не завершилась. 25 апреля был сделан ещё один решительный шаг на пути концентрации абсолютной власти в руках узкого руководства. «В целях объединения всех мероприятий и вопросов обороны СССР, — констатировало очередное решение Политбюро, — создать при СНК СССР Комитет обороны Союза Советских Социалистических Республик в количестве семи человек: Молотов (председатель), Сталин, Каганович Л., Ворошилов, Чубарь, Рухимович, Межлаук В.». Одновременно упразднялся Совет труда и обороны — орган, в функции которого входили вопросы, которые отныне брал на себя неконституционный Комитет обороны. [83]
Предельно укрепившись во власти, Сталин продолжил начатое в конце 1936 г. перемещение вызывавших опасение первых секретарей. В период с 17 марта по 17 мая руководителя компартии Туркмении Я.А. Попка перевели секретарем обкома АССР немцев Поволжья; первого секретаря Донецкого обкома С. А. Саркисова — директором объединения Донуголь, а на его место перевели Э. К. Прамнэка из Горького, где секретарем стал брат Л. М. Кагановича — Ю. Л. Каганович; в Ярославском обкоме Райнова заменили Н. Н. Зиминым, ранее заведовавшим отделом транспорта ЦК, а потом занимавшим должность замнаркома путей сообщения; И. П. Разумова, долгие годы руководившего парторганизацией Восточносибирского края, заменили А. С. Щербаковым, прошедшим своеобразную стажировку на посту завотделом ЦК. Однако самые серьезные события произошли в Свердловске. Там И. Д. Кабакова, около десяти лет возглавлявшего всю партийную и хозяйственную деятельность этого важнейшего для экономики страны региона, сняли с должности, вывели из состава ЦК, а «дело» его — первого из партработников такого высокого ранга, — передали следственным органам, в НКВД.
Перетряски, перестановки и чистки не ограничились только партийными работниками. 28 марта без каких-либо объяснений Н. Н. Крестинского, в прошлом одного из ближайших соратников Троцкого, с 1921 г. (правда, с двухлетним перерывом) работавшего в НКИД и лишь недавно утвержденного первым заместителем наркома, перевели в Наркомюст, тоже замнаркома; Л. M. Карахана, профессионального дипломата, отозвали с поста полпреда в Турции, долго подбирали новое назначение, но в конце концов арестовали. 11 апреля освободили как не справившегося с работой от обязанностей наркома совхозов СССР М. И. Калмановича, пока лишь понизив в должности. 20 мая с поста наркома легкой промышленности РСФСР освободили старого хозяйственника К. В. Уханова. А тремя днями ранее отправили в ссылку в Астрахань видных большевиков с дореволюционным стажем — И. Д. Орахелашвили, замдиректора ИМЭЛ и члена ЦРК, Ш. З. Элиаву, заместителя наркома легкой промышленности СССР. Наконец, 24 мая за «извращение колхозной политики» сняли с поста председателя СНК Белоруссии Н. М. Голодеда.
Массовые репрессии обрушились также на высший и старший начсостав РККА, на тех, кто прошел Гражданскую войну, а значит, прямо был связан с председателем РВСР Троцким. Подчинялся ему, выполнял его приказы и распоряжения.
Поначалу счёт арестованных командиров шёл на единицы. И марта 1937 г. арестовали командующего войсками Уральского военного округа И. И. Гарькавого и его заместителя М. И. Василенко, затем только что утвержденного в должности нового командующего войсками Уральского военного округа Б.С. Горбачева, заместителя командующего Приморской группы И. С. Кутякова, помощника командующего Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА) А.Я. Лапина, начальника Военной академии им. М. В. Фрунзе А. И. Корка, начальника управления по комсоставу РККА Б.М. Фельдмана. В начале мая были произведены перемещения командующих округами. И. П. Уборевича из Белорусского направили в Среднеазиатский; И. Э. Якира из Киевского в Ленинградский и почти сразу же в Закавказский; М. К. Левандовского из Закавказского в Ленинградский, а потом в Приморскую группу; П. Е. Дыбенко из Сибирского в Ленинградский; И.П. Белова из Московского в Белорусский; М. Н. Тухачевского с должности замнаркома обороны СССР в Приволжский, Я. Б. Гамарника — членом Военного совета Среднеазиатского.
С середины мая счёт арестованных из числа высшего командного состава пошел уже на сотни. Среди них оказались заместитель начальника Разведуправления Генштаба РККА А. Х. Артузов, М. Н. Тухачевский, Н. Э. Якир, И. П. Уборевич, председатель Центрального совета Осоавиахима Р. П. Эйдеман и многие другие.
Если проанализировать, кого же отстранили от должности или арестовали с февраля по май, то станет ясно основное. Грубо, без достаточных юридических оснований, исходя лишь из показаний подследственных, Ежов сделал то, на что не решился или почему-либо не захотел пойти Ягода. Завершил на свой лад расследование по делу «Клубок», делу о заговоре против узкого руководства во главе со Сталиным, против проведения ими только намечавшихся на рубеже 1934–1935 гг. заключения оборонительного антигерманского пакта, введения новой Конституции страны. Гордиев узел — подлинный или мнимый — был рассечен одним ударом. И не когда-либо, а в самый последний момент, за несколько недель до вынесения нового избирательного закона сначала на Политбюро, затем на Пленум ЦК, а потом уже, в случае успеха, и на сессию ЦИК СССР.
Только после чистки начсостава РККА, после ареста Енукидзе, Рудзутака — устранения, по мнению узкого руководства, самой серьёзной угрозы их замыслам, 20 мая Политбюро, наконец, отважилось сделать то, что намеревалось предпринять еще год назад. Утвердило решение, гласившее: «1. Созвать Пленум ЦК ВКП(б) на 20 июня. Утвердить следующий порядок для Пленума ЦК: а) новый избирательный закон и подготовка советов к предстоящим выборам (докладчик т. Яковлев); б) О введении правильных севооборотов (докладчик т. Чернов); в) Об улучшении семян зерновых культур (докл. т. Яковлев); г) О мерах улучшения работы МТС (докл т. Чернов)». На оригинале Сталин сделал приписку — «д) Текущие дела».[84]26 мая, когда аресты высшего начсостава практически завершались, Политбюро пошло еще дальше и рассмотрело давно подготовленную Я. А. Яковлевым записку с проектом самого главного для судеб политической реформы решения. «Согласно Вашим указаниям, — писал он Сталину, — представляю на Ваше утверждение проект постановления Политбюро: «Поручить комиссии в составе тт. Яковлев (председатель), Акулов, Вышинский, Крыленко, Калинин, Любченко, Стецкий рассмотреть вынесенный Президиумом ЦИКа проект «Положения о выборах в Верховный Совет СССР» и представить на утверждение Политбюро проект «Избирательного закона». Решение тут же было утверждено Сталиным (он и на этот раз сделал приписку — «не позднее 30 мая», но в тот день ни один документ Политбюро не зафиксировал чего-либо в этой связи), Молотовым, Кагановичем и опросом — Чубарем, Калининым, Ворошиловым, Микояном.[85]
В данном решении, естественно, соблюдались правила аппаратной игры. Проект «Положения о выборах» отнюдь не вносился Президиумом ЦИК СССР, а был давно разработан Яковлевым, Стецким и Талем, поступление же его в Политбюро с подписью Калинина и на соответствующем бланке являлось чистой формальностью. Также никто, судя по всему, не ожидал хоть какой-либо конкретной работы от только что образованной комиссии. Ведь Сталину достаточно хорошо было известно если не открыто отрицательное, то по меньшей мере настороженное отношение к практически готовому проекту троих членов комиссии — Акулова, Крыленко, Любченко. Настороженное, несмотря на предельно завуалированное изложение основного его положения — непременной состязательности кандидатов во время выборов, которая ни разу достаточно четко и однозначно не провозглашалась.
Яковлеву удалось обойти все острые углы, утопив суть в бессчетном количестве деталей и их разъяснениях. И все же состязательность будущих выборов просматривалась вполне достаточно, чтобы действительно стать законом. Так, статья 80-я отмечала: «Избиратель… оставляет в каждом избирательном бюллетене фамилию того кандидата, за которого он голосует, вычеркивая остальные». То же нашло выражение и в главе VIII — «Определение результатов выборов». «В протоколе голосования участковой избирательной комиссии, — устанавливала статья 93-я, — должно быть указано: …е) результаты подсчета голосов по каждому кандидату». Аналогичное требование предъявлялось и к протоколу окружной избирательной комиссии (статья 102-я). Лишь две статьи, 104-я и 107-я, прямо констатировали особенность предстоящих выборов: «Кандидат в депутаты Верховного Совета СССР, получивший абсолютное большинство голосов, т. е. больше половины всех голосов, поданных по округу и признанных
