знает, что делать. Марк слоняется в толпе, выкликает по именам манекенщиц и отмечает их в своем списке. Лилии все еще нет. Может быть, она так обиделась, что вообще не приедет? В таком случае ее расчет верен.
— Двух моделей не хватает, — сообщает Марк. — Но Лидия едет.
— Едет?
— Да. — Он смотрит в список.
— Слава Богу! — У меня чуть не разрывается сердце. Она меня не возненавидела!
— Лидия стоит в пробке, — снова докладывает Марк, — Проблемы с Валентиной.
— Что такое?
— Я позвонил ей на мобильник, но она говорит, что не может выйти.
— Не может выйти?
— Да. Она живет в гостинице неподалеку. Ты знаешь…
— Я все сделал, — объявляет Александр, прерывая наш разговор. — Что-нибудь еще?
— Съезди в отель за Валентиной.
— Что случилось?
— Она не может выйти.
— Как? — спрашивает Александр.
— Не знаю! Она не объяснила. Сказала, что не может выбраться и в связи с этим ей очень неудобно.
— Ладно, — говорит он. — Где она живет?
Едва Александр отправляется спасать Валентину, как приезжает Лидия. Она замечает меня, окидывает спокойным взглядом и пересекает комнату, направляясь к Джеймсу. Я иду туда, где работают парикмахеры, двигаюсь вдоль столов, за которыми девушкам собирают волосы в «конский хвост», и заговариваю с каждой. Некоторые даже не способны поддержать беседу по-английски. Я уже собираюсь обратиться к Лидии, но она достает мобильник, перебрасывает свои ноги через подлокотник и начинает болтать, пока Джеймс делает на ее затылке узел.
— Чтоб ты провалилась, чертова сука! — вдруг орет одна из моделей. Вскакивает со стула и швыряет шиньон через всю комнату. — Ты обожгла мне ухо!
— Неправда, — отвечает парикмахер.
— Ты еще отпираться будешь?!
— Погодите, погодите, — появляется рядом с ними Марк. — Что такое?
— Эта стервоза, — объясняет один из ребят-стилистов, скованных наручниками, в то время как остальные трое стоят рядом и слушают, — кажется, пьяна и со всеми ругается.
— Ты вправду обожгла ей ухо? — допытывается Марк.
— Нет, — отвечает парикмахер.
— Уходи, — отсылает Марк манекенщицу.
— Что? — переспрашивает та, и от удивления у нее отвисает челюсть.
— Уходи, — повторяет Марк. — Ты хамишь всем начиная с момента приезда, и я этого не потерплю. Мы работаем здесь как черти, а ты только мешаешь.
— Я не позволю так с собой обращаться! Я здесь самая высокооплачиваемая модель.
— Мне плевать, кто ты такая. Вали отсюда. — Он тычет пальцем себе за плечо, туда, где подиум. — Сколько раз тебя должны были выпустить?
— Пошел ты!.. — огрызается модель, собирая вещи.
— Значит, один раз. Стало быть, у нас есть вакансия. Кто хочет выйти в этом платье? — Марк водит пальцем по списку. — Марина? Анна? Лидия? Лидия, ты — единственный вариант. — Он смотрит на нее и улыбается. — Хорошо?
Я гляжу на Лидию. Та — на меня. Не стану ее осуждать, если сейчас она пошлет Марка к чертовой матери. Но она улыбается и говорит:
— Конечно! Рада помочь…
И у меня в груди как будто стягивается тугой узел — от осознания своей вины.
Сорок пять минут до начала, а Валентины все еще нет. За сценой яблоку упасть негде. Ко мне подходят совершенно незнакомые люди, целуют в щеку и желают удачи. Я решаю непрерывно улыбаться на протяжении следующего часа — по-моему, это единственный способ выжить. Повсюду обнаженные девушки, которые натягивают блузки и юбки. Костюмеры гладят и встряхивают вещи. Туда-сюда ходят техники, наносят последние штрихи и таскают еду. Две модели справа от меня ноют, что у них недостаточно шикарные платья. Это заставляет меня вспомнить о Кейт, Наоми и Наде, переругавшихся из- за серебристого платья на презентации у Вивьен Вествуд. Кейт твердила, что ее обделили. Наоми утверждала, что в качестве первой модели Вивьен она имеет все права. А Надя сказала, что настоящая суперзвезда здесь только одна. Она. В конце концов, Вивьен решила, что платье достанется Линде, на том все и закончилось. Но Линда так и не надела его — из-за того, что ей недавно сделали операцию. Я устала и изнервничалась настолько, что мне очень хочется подойти к моим не сдержанным на язык моделям и вытащить их отсюда за уши. Но нам по-прежнему не хватает манекенщиц, а я не собираюсь выпускать на подиум Мими.
Полчаса до начала. За сценой появляются Александр и Валентина. Она растрепана и помята — как будто спала в одежде. Ее сразу сажают делать макияж.
— Что, ради всего святого, случилось? — спрашиваю я, когда Александр подходит ближе ко мне.
— Ты не поверишь, — качает он головой. — Нашел ее прикованной наручниками к батарее. С двумя вибраторами.
— С двумя?!
— Да. К счастью, у обоих уже сели батарейки.
— Господи… Как мне теперь на нее смотреть?..
Александр ухмыляется.
— Девочка решительно предпочитает экстремальный секс.
Я гляжу на Валентину. Один стилист занимается ее лицом, двое других сидят на корточках у ее ног. Я подхожу и спрашиваю:
— Все нормально?
— Конечно, — говорит один из парней, держа в руке пуховку с пудрой телесного цвета. — Мы замазываем синяки. Не видел ничего подобного с тех пор, как работал с Даниэлой. Она трахалась с каким- то дальнобойщиком на автостоянке близ Милана. И вся спина у нее была в рубцах от хлыста, а на запястьях — ссадины от наручников.
— Ого, — говорю я. — И сколько вам нужно времени?
— Десять минут.
Валентина смотрит сквозь меня куда-то в пространство и не произносит ни слова.
— Мы открыли двери, — говорит мне девушка в черном брючном костюме. — Двадцать минут до начала.
Народу за сценой все больше. Больше телевизионных камер, направленных друг на друга. Еще больше фотографов.
— Первые, готовьтесь! — кричит Мими через всю комнату.
Девушки начинают прихорашиваться. Одергивают юбки, разглаживают блузки, Мими ходит среди них, раздавая браслеты и сумочки. Джеймс держит в руках огромную емкость с лаком для волос, я таких отродясь не видела. Он разбрызгивает его, судя по всему, прямо в воздух, точь-в-точь как дезинфектор. Я брожу от модели к модели и проверяю, все ли на них сидит как надо. Мимо проходит Юлия — в ярко- розовой блузке и черной юбке. Я останавливаю ее и запускаю руку ей под подол, чтобы одернуть блузку. Она преспокойно жует конфету.
Появляются все новые и новые фигуры, связанные с миром высокой моды. Журналист из Telegraph разговаривает с Мими. Корреспондентка Times чему-то смеется вместе с Александром, девица из Еllе рассматривает платья.
Становится так жарко, что я вся мокрая. На верхней губе у меня бисеринки пота. Девушки отдуваются и оттягивают блузки с подмышек. На парадном крыльце ревет музыка, шум нарастает.
