– Здравствуйте. – Пухлая задница Барбары не спешит оторваться от стула.
– Привет, – говорит Лорен. – А это мой сын Кайл.
– Ваш сын? – удивляется Барбара. – Но вы выглядите так молодо…
– Нет, Боже мой! Хотела бы я, чтоб так оно и было! Мне сорок восемь, – Лорен улыбается.
– Столько же лет, сколько и тебе, да, Белинда? – говорит Хоуард, прихлебывая из своего стакана.
– Да, но… – бормочет Белинда, вдруг начав искать что-то за своей спиной.
Общество молча переглядывается.
– Привет всем, – говорит Кайл. Он снимает бейсбольную кепку, из-под которой неожиданно высыпается копна густых черных волос, и широко, доброжелательно улыбается. У него смуглая кожа, большие темные глаза, прямой нос, квадратная челюсть, и он очень красив. У него глубокий мужской голос. Мэри упирается взглядом в пол и принимается рвать в клочья бумажную салфетку.
– Хоуард, – говорит Хоуард, формально пожимая им руки.
– Хоуард – знаменитый писатель. – Белинда говорит так, словно он ее собственный сын. – Он написал «Солнце сияло на ее лице». Возможно, вы слышали об этом романе?
– Гм… – Лорен делает паузу. – Нет.
– Я не публиковался в Америке, – объясняет Хоуард, снова занявшись своим вином.
– Не публиковался? – говорит Белинда.
О, как тебе не повезло!
– Я не расслышал вашего имени, – говорит Кайл, глядя прямо на Мэри большими карими глазами.
– Э-э… – говорит Мэри, колени которой усыпаны клочками разодранной салфетки. – Я Мэри.
– Мэри – дочь Белинды, – подсказывает Барбара.
– Да? Правда? – говорит Лорен, глядя по очереди то на мать, то на дочь. – Вы совсем не похожи.
– Да, – говорит Белинда, снова раздувая ноздри. – Мне это уже говорили.
– Чем вы занимаетесь, Мэри? – говорит Лорен.
– Гм…
– Она помогает мне с пансионатом, – говорит Белинда.
– И работает в сфере коммуникаций, – добавляет Барбара.
– Да, это тоже, – кивает Белинда. – Чем занимается ваш сын?
– Он изучает музыку в Йеле, – говорит Лорен. – Но тоже помогает мне с гостиницей. Не так ли, дорогой?
– Конечно.
– Мэри очень музыкальна, – заявляет Барбара.
– Нет, не музыкальна, – бормочет Мэри еле слышно; темные волосы падают на ее лицо.
– Музыкальна. Кажется, ты хотела петь профессионально? – говорит Барбара.
– Мы скоро это прекратили, верно? – смеется Белинда.
– Мне хотелось бы как-нибудь услышать, как вы поете, – говорит Кайл, наклоняясь и пытаясь заглянуть ей в глаза.
– Не думаю, что это возможно, – говорит Мэри, заставляя себя посмотреть в лицо красивому американцу. Ее щеки розовые от смущения, вся шея пошла красными пятнами, и все же она по-прежнему очаровательна в своем топе с английским кружевом. – Я очень давно не практиковалась.
– О! – Его губы складываются в улыбку. – Как жаль! Певец я ужасный, – тихо смеется он. – Но очень слушать люблю. Какого рода вещи вы…
– Как бы там ни было, – говорит Белинда, хлопая в ладоши, – но я умираю от голода. Мы должны сделать заказ.
– Конечно. – Лорен отступает назад. – А мы, пожалуй, пойдем за свой столик. Было приятно познакомиться с вами, ребята.
– Да, конечно, – говорит Белинда со своей особенной скупой улыбкой и поворачивается в сторону кухни. – Джованна! – кричит она. – Siamo pronti! Мы правда готовы, не так ли, люди? Сделать заказ? Мы ведь не в первый раз видим меню.
Обществу удается выдавить из себя только пару вежливых смешков, а Лорен и Кайл тем временем уходят к своему столу. Поскольку главный объект сплетен и интриги сидит теперь на расстоянии трех футов, проходит некоторое время, пока разговор снова завязывается. На самом деле они сидят практически молча, пока Белинда громко разглагольствует по поводу мясных блюд в меню. В конце концов ей удается вызвать Дерека и Хоуарда на своего рода шутливую дискуссию о достоинствах жареной курицы в сравнении с блюдом из свинины – никто толком не знает, что именно в нем содержится. Белинда по-прежнему громко и много говорит по-итальянски и обменивается парой шуток с Роберто, усердно и от души смеясь между репликами.
После того как еда заказана, а Джованна и Роберто уходят хлопотать на кухню, в ресторане воцаряется тишина. Лорен и Кайл наслаждаются спокойствием после шума, который производят их рабочие, и, кажется, счастливы, что можно просто сидеть, не говоря ни слова. За другим столом начинает нарастать напряжение. Мэри сидит с опущенной головой и отряхивает обрывки бумаги со своей юбки. Дерек занят тем, что в пятый раз читает раздел dolce 74 в конце меню, при
