— Надо идти, а я стою, — сказал капитан. — Костер притягивает.
— Трудно оторваться, — согласился Левашов. — А знаете, Яков Александрович, есть стихи: «Вот вечная волна и вечный блеск огня, волна, как пламя, пламя, как волна, злой рок волны с огнем схлестнулся вечным...»
— Вечная волна и вечный блеск огня... И люди тоже вечные.
Они опять помолчали, прислушиваясь к треску костра, к еле слышному шороху прибоя, набегавшего на песок.
— Так как вы относитесь к моему предложению? — спросил Полетаев. — Насчет четвертого помощника.
— Не могу... Поплаваю матросом, а потом пойду учиться. Я много думал об этом и понял, что надо учиться всерьез. Но пока мне еще надо поплавать матросом.
— Зачем? Вы прекрасно освоили палубную работу.
— Да, со стороны так. Но ведь важно и как сам чувствуешь себя. А мне... я хочу... мне нужно увериться, что я действительно стал королевским матросом.
— Каким, каким?
— Королевским. Это, знаете, когда матрос — настоящий матрос и еще чуть-чуть больше.
— Чудак вы, Сережа!..
Тяжелая доска, перегорев, распалась, и пламя с новой силой охватило дерево. Костер разгорелся ярче, еще светлее стало вокруг.
Желтая дорожка отблеска побежала по песку, по мелким волнам. Казалось, она пролегла слишком далеко, несоразмерно с силой костра — на середину залива и еще дальше, в море. Словно бы костер хотел дотянуться до скрытого темнотой горизонта, до тех краев, куда уходят корабли.
Уходят, чтобы вернуться и снова уйти.
