Шелк.
На рассвете следующего утра большой объединенный отряд начал свой путь через долину, расстилавшуюся у подножия крутого южного склона холма, на котором стоял Реон. Солдаты на глазах у городских стражников несли приставные лестницы и стенобитные орудия, чтобы сразу стало понятно - готовится главная атака.
В то же время в квартале города, занятом войсками Гариона, Шелк в предрассветном сумраке повел по крышам другой отряд, чтобы убрать лучников противника и людей с кипящими смоляными горшками.
Гарион стоял вместе с Бэраком и Мандорелленом на заснеженной улице неподалеку от границы занятого квартала.
- Больше всего ненавижу, - сказал он напряженно, - когда приходится ждать.
- Должен признаться тебе, господин мой, что и сам нахожу сие затишье перед битвой неприятственным, - ответил Мандореллен.
- А я думал - арендийцы любят воевать, - улыбнулся Бэрак другу.
- Это наше любимое времяпрепровождение, - признал могучий рыцарь, поправляя пряжку на амуниции. - Однако, томительные часы до встречи с врагом изрядно тяжелы для меня. Грустные, даже меланхоличные мысли отвлекают тогда рассудок от главной цели, лежащей впереди.
- Мандореллен, - сказал Бэрак, смеясь, - я соскучился по тебе.
Из темноты улицы возникла туманная фигура, в которой все узнали Ярблека. Он снял свою куртку из шкур; теперь на нем была тяжелая стальная кираса, а в руке он держал угрожающего вида топор.
- Все готово, - сказал он им тихо. - Как только маленький воришка подаст сигнал, можно начинать.
- Ты уверен, что твои люди смогут свалить эти стены? - спросил его Бэрак. Ярблек кивнул.
- У горожан не было времени, чтобы класть камни на скрепляющем растворе, - сказал он, - так что наши крючья за несколько минут растащат эти стены на части.
- Кажется, ты очень любишь это приспособление, - заметил Бэрак.
Ярблек пожал плечами:
- Я всегда считал, что лучший способ перебраться через стену - это свалить ее.
- В Арендии мы предпочитаем стенобитные орудия, - сказал Мандореллен.
- У них есть свои преимущества, - согласился Ярблек, - но таран плох тем, что, когда стена падает, ты оказываешься прямо под ней. Мне никогда не нравилось получать по макушке строительным блоком.
Они подождали еще.
- Кто-нибудь видел Лелдорина? - спросил Гарион.
- Он пошел с Шелком, - ответил Бэрак. - Вероятно, решил, что с конька крыши найдет больше удобных мишеней.
- Мой отважный друг всегда горячо любил стрельбу, - улыбнулся Мандореллен. - Я должен признать, однако, что не знаю равных ему стрелков из большого лука.
- Вот, - сказал Бэрак, указывая на горящую стрелу, взлетевшую высоко над крышами, - вот и сигнал.
Гарион вдохнул полной грудью и расправил плечи.
- Хорошо. Труби в свой рог, Мандореллен. Начинаем.
Звук медного рога Мандореллена разбил тишину. Из каждой улицы и переулка хлынули солдаты армии Гариона на последний штурм Реона. Риванцы, алгарийцы, надракийцы и крепыши из Сендарии, изготовив оружие к бою, в плотном строю шагали по снегу в сторону незанятой части города. Три дюжины наемников Ярблека в меховых куртках бежали впереди, раскручивая над головами абордажные крючья.
Гарион с Бэраком взбирались по предательски осыпающейся куче мусора, оставшейся после разрушения дома, перелезая через замерзшие трупы воинов культа, погибших в предыдущих атаках. Несколько воинов - немного, правда, - избежали нападения Шелка и его людей, прочесывавших прилегающие к укрепленному периметру здания; теперь эта горстка фанатиков отчаянно обстреливала из луков наступающие войска. После отрывистой команды Брендига подразделения сендарийцев резко повернули и бросились в дома, чтобы окончательно нейтрализовать оставшихся защитников.
А за периметром царило полнейшее смятение. Неся перед собой заслон из сомкнутых щитов, солдаты Гариона очищали улицы от сопротивлявшихся воинов культа. Воздух был густым от стрел и проклятий, а в нескольких домах пламя уже пробивалось сквозь крышу.
Как и предсказывал Ярблек, поспешно возведенные стены, загораживающие улицы, легко рассыпались под действием дюжин абордажных крючьев, которые, перелетев через головы солдат, цеплялись за противоположную сторону стены.
Наступление продолжалось, и в воздухе стоял стальной звон ударов мечей. В общей свалке Гарион отдалился от Бэрака и обнаружил, что сражается в узком переулке плечом к плечу с Дарником. У кузнеца не было ни меча, ни топора, вместо этого он бился большой тяжелой дубинкой.
- Не люблю рубить людей на куски, - оправдывался он, сшибая дородного противника наземь одним ударом. - Если стукнешь кого дубинкой, всегда есть вероятность, что он останется жив, да и крови этой нет.
Они занимали все новые кварталы города, гоня перед собой деморализованных горожан. Звуки жестокой битвы, доносившиеся из южного района, показали, что Шелк со своими подручными добрались до южной стены и открыли ворота, чтобы впустить основные войска, чья отвлекающая атака роковым образом разделила силы воинов культа.
Внезапно Гарион с Дарником выскочили из узкого переулка на широкую заснеженную центральную площадь Реона. На площади шел рукопашный бой, но на одной стороне плотная группа воинов культа окружила какую-то повозку. На повозке стоял чернобородый человек в парчовом камзоле цвета ржавчины.
Тощий надракиец с копьем в руке замахнулся, прицелился и метнул свое оружие прямо в человека на повозке. Чернобородый особым жестом вскинул руку, и копье надракийца, внезапно отклонившись вправо, упало, никого не задев, на покрытую снегом мостовую. Гарион почувствовал знакомый всплеск энергии, который мог означать только одно.
- Дарник! - крикнул он. - Человек в повозке! Это Ульфгар!
Глаза Дарника сузились.
- Давай возьмем его, Гарион, - сказал он.
Гнев Гариона на этого чужака, который принес столько несчастий - войну, жестокую резню, разрушения, - стал невыносимым и, выплеснувшись, передался Шару на рукояти меча. Шар вспыхнул, и Ривский меч внезапно запылал слепящим голубым огнем.
- Вон он!Это ривский король! - завизжал чернобородый человек на повозке. - Убейте его!
В тот же момент Гарион встретился взглядом с этим человеком. Во взгляде чернобородого читалась ненависть, а вместе с тем - благоговение и страх. Но, слепо повинуясь команде своего вожака, дюжина воинов культа побежала по слякоти к Гариону, обнажив мечи. Внезапно они, спотыкаясь, стали падать прямо в отсыревший снег на площади - стрелы, посланные меткой рукой, пробивали бреши в их рядах.
- Эй, Гарион! - ликующе закричал Лелдорин с ближайшей крыши.
- Эй, Лелдорин! - крикнул Гарион в ответ; он уже пробивался сквозь строй одетых в меховые куртки мужчин, направо и налево размахивая сияющим мечом.
Люди, стоявшие вокруг повозки, воззрились на ужасающее зрелище: разгневанный король Ривский с легендарным мечом в руке. Поэтому они не заметили кузнеца Дарника, пробиравшегося вдоль стены близлежащего дома.
Человек в повозке поднял руку, выпустил огненный шар и метнул его в Гариона. Гарион отбил пылающим мечом шар в сторону и продолжал свой мрачный путь, нанося смертельные удары людям в одежде из медвежьих шкур, по-прежнему не отрывая взгляда от побледневшего как полотно человека с черной бородой. На лице Ульфгара отразилась паника, он еще раз поднял руку, но тотчас же покачнулся, опасно накренившись над залитой коричневой жижей мостовой, - это дубинка Дарника тяжело стукнула его по затылку.
Раздался громкий крик досады, и грозный глава Медвежьего культа упал. Несколько его людей
