– Какая-то огромная уродливая тварь, Бетуана-королева, – ответила разведчица. – Люди-звери, которые окружают ее, ростом выше любого атана, но они едва доходят ей до пояса. Там есть еще и стирики – я насчитала восемь.
– Есть среди них седобородый стирик? – напряженно спросила Сефрения.
– Таких два. Один – худой, другой – толстый. Худой держится рядом с уродливой тварью.
– Это Заласта, – угрюмо сказала она.
– Сефрения, – твердо сказал Вэнион, – я хочу, чтобы ты мне кое-что обещала.
– Ты можешь хотеть чего угодно, Вэнион, – едко ответила она, зловеще сплетая пальцы.
– Ты был прав, Спархок-рыцарь, – со слабой усмешкой заметил Энгесса. – Когда минувшей зимой мы подъезжали к Сарсосу, ты сказал, что Сефрения двухсот футов ростом. Когда лучше узнаешь ее, она и вправду вырастает. Не хотел бы я сейчас поменяться местами с Заластой.
– Да, – согласился Спархок, – это была бы не лучшая идея.
– Может, согласишься хотя бы подумать, прежде чем сцепиться с Заластой? – умоляюще проговорил Вэнион. – Хотя бы ради меня. Я умираю, когда ты в опасности.
Сефрения улыбнулась ему.
– Это очень мило, Вэнион, но сейчас опасность грозит отнюдь не мне.
И тут они услышали – глухой размеренный топот сотен ног, в такт ударявших по земле, топот, который сопровождался низким звериным рычанием. Затем топот и рык вдруг резко оборвались, и разнесся пронзительный переливчатый вой множества глоток, словно ввинчиваясь дрожью в стылый воздух.
– Кринг! – рявкнул Улаф. – Поехали, посмотрим! – И два всадника с места сорвались в галоп по побитому инеем лугу.
– Что это? – спросил Вэнион.
– Дурные новости, – возбужденно ответил Келтэн. – Мы слышали этот топот и прежде. По пути в Земох мы столкнулись с существами, которых Сефрения назвала «древними людьми». Тролли по сравнению с ними – новорожденные щенята.
– И у Троллей-Богов нет над ними никакой власти, – мрачно добавила Сефрения. – Боюсь, нам придется отступить.
– Ни за что! – рявкнула Бетуана. – Я больше не побегу – ни от кого и ни от чего! С меня довольно унижений! Я и мои атаны погибнем здесь, если придется!
Улаф и Кринг вернулись с одинаково озадаченным выражением на лицах.
– Это самые обычные тролли! – воскликнул Улаф. – Но они топают ногами, рычат и воют, в точности, как древние люди!
Флейта вдруг залилась хохотом.
– Что тебя рассмешило? – осведомился Телэн.
– Киргон, – ответила она. – Я знала, что он тупица, но чтобы настолько… Он не в состоянии отличить троллей от древних людей. Он принуждает троллей вести себя так, как вели себя их предки, но с троллями такое не пройдет. Он только приводит их в смятение. Давай двинемся им навстречу, Спархок! Я хочу своими глазами видеть, как лицо Киргона растрескается на мелкие кусочки и осыплется с черепа! – И она ударила испачканными травяным соком пятками по бокам Телэнова коня, вынуждая остальных последовать за ними.
Они въехали на вершину пологого холма и придержали коней. Тролли были почти в миле отсюда. Они двигались вперед по высокой траве, рассыпавшись длинными неровными цепями, и на ходу топали ногами, сопровождая топот мерным низким рычанием. В центре этой косматой орды, волоча ноги, двигался гигант, разительно схожий с Гхворгом, богом убийства. На ходу он молотил по смерзшейся земле огромной, обитой железом дубиной.
Чудовище окружали одетые в белое стирики, и Спархок отчетливо разглядел, что справа от Киргона идет Заласта.
– Киргон! – закричала Афраэль. Голос ее прозвучал сокрушительно громко. Затем она перешла на язык, который лишь отчасти был похож на стирикский, хотя в нем смутно угадывались обрывки эленийских и тамульских слов, не говоря уж о полудюжине других наречий.
– Что это за язык? – спросила Бетуана.
– Сие есть язык богов, – ответил ей Вэнион ровным, слегка безжизненным голосом, как всегда, когда им завладевал Беллиом. – Богиня-Дитя осыпает Киргона насмешками. – Вэнион слегка запнулся. – Сдается мне, Сефрения, что неразумно поступила ты, дозволив своей Богине слишком долго пребывать среди эленийцев. Воистину, в проклятиях и оскорблениях искушена она более, нежели пристало столь юному существу.
– Афраэль трудно назвать юной, Голубая Роза, – ответила Сефрения.
Слабая усмешка тронула губы Вэниона.
– Для тебя, само собою, это так. Для меня, однако, твоя якобы древняя богиня не более чем лепечущий младенец.
– Не вредничай, – пробормотала Афраэль. И продолжала осыпать ругательствами и оскорблениями Киргона, который уже был вне себя от ярости.
– Слышишь ты сейчас мысли Заласты, анара? – спросил Келтэн.
– Весьма ясно, сэр рыцарь, – ответила Ксанетия.
– Он хоть сколько-нибудь подозревает, что мы собираемся проделать?
– Нет. Уверен он, что победа уже в его руках. Афраэль прервала на середине очередное ругательство.
– Давайте-ка разочаруем его, – сказала она. – Освободи Троллей-Богов, Спархок!
– Ежели будет на твое желание, Голубая Роза, – вежливо проговорил Спархок, – избавься от непрошеных своих обитателей.
– С великой радостью, Анакха, – ответил Беллиом с нескрываемым облегчением.
На сей раз Троллей-Богов не окружало голубое сияние. Они предстали во всей своей сомнительной красе, и Спархок с трудом подавил приступ отвращения.
– Иди к своим детям, Гхворг! – велела Афраэль на языке троллей. – Киргон украл твой облик, и твое право причинить ему боль за это.
Гхворг согласно взревел и бросился вниз с холма, а за ним по пятам мчались прочие Тролли- Боги.
Поддельный Гхворг ошеломленно воззрился на холм, с которого неумолимо несся на него Гхворг настоящий. А затем пронзительно завопил, корчась от боли.
– Значит, то же самое происходит и с богами? – спросил у Флейты Телэн. – Вам так же больно, как и людям, когда разрушают ваше заклятие?
– Гораздо больнее, – почти промурлыкала она. – Мозг Киргона сейчас охвачен огнем.
Тролли тоже таращились в изумлении на своих так внезапно возникших богов. Косматый гигант, застывший рядом с корчащимся в немыслимых муках Киргоном, почти неосознанно протянул лапу, схватил визжащего стирика и оторвал ему голову. Отшвырнув голову прочь, он принялся пожирать все еще содрогающееся тело.
Киргон визжал и корчился, и семеро оставшихся стириков рухнули наземь, точно подрубленные. Личина ложного Гхворга исчезла бесследно, и теперь Киргон был самим собой – гигантским бесформенным шаром бледного слепящего света.
Афраэль презрительно фыркнула.
– В этом весь Киргон, – заметила она. – Он утверждает, будто слишком горд, чтобы принимать человеческий облик. Лично я подозреваю, что он попросту слишком неуклюж. Скорее всего, он приладил бы голову вверх подбородком или обе руки с одной стороны. – И она пронзительно выкрикнула несколько ликующих ругательств.
– Афраэль! – воскликнула потрясенная Сефрения.
– Эти я приберегала для особых случаев, – извинилась Богиня-Дитя. – Ты не должна была услышать их от меня.
Пламенеющий свет Киргона исступленно бился и трепетал, то разгораясь, то угасая в такт терзавшим его мукам.
