источников.
– Мы не то чтобы деликатничаем с вашим министром внутренних дел, ваше превосходительство, – пояснил Келтэн. – Мы просто знаем, что может случиться со слишком разговорчивым пленником. Колата нам еще нужен, но только до тех пор, пока он цел. Он, в виде клочков и ошметков по всему замку, принесет мало пользы.
Оскайн содрогнулся.
– Я приму твои слова во внимание, сэр Келтэн. В любом случае, ваше величество, если кто-то из наших эленийских друзей возьмется отправиться на Тэгу, поймать за руку заговорщика и хорошенько расспросить его до того момента, как он скроется, это даст нам немало полезной информации. Как я понимаю, сэр Спархок имеет свое мнение по этому вопросу. Он хочет найти этого заговорщика и скрутить его так, что кровь потечет из его волос.
– У тебя очень живое воображение, Спархок, – отметил Сарабиан. – А что ты думаешь, Элана? Ты сможешь на некоторое время обойтись без своего мужа? Если он с кем-нибудь из своих рыцарей отправится на Тэгу и опустит несчастный остров в воду на несколько часов, только бог знает, какую информацию они там пробулькают.
– Это неплохая идея, Сарабиан. Спархок, почему бы тебе не взять с собой кого-нибудь из своих друзей и не сплавать на Тэгу?
– Я не хочу расставаться с тобой, дорогая, – ответил он, призывая на помощь все свои актерские способности.
– Это очень мило, Спархок, но существуют же и обязанности.
– Ты приказываешь мне ехать, Элана?
– Ты не должен так говорить. В конце концов, это лишь пожелание.
– Как прикажет моя королева, – вздохнул он, приняв самое скорбное выражение лица, на которое только был способен.
ГЛАВА 2
Императрица Гахенас была тэганской дамой средних лет с поджатыми губами и суровым нравом. Она носила простое серое платье, застегнутое под подбородком, и шерстяные перчатки с длинными крагами. Волосы ее были неизменно туго стянуты и забраны в пучок на затылке, что придавало ее глазам вечно удивленное выражение, а ушам – вид топориков. Она пришла к Спархоку, дабы изложить ему информацию об острове Тэга, и пришла не одна. Императрица нигде не появлялась без своих фрейлин, и сейчас они уселись тут же на скамье, напоминая ряд горгулий на воротах замка.
На дворе стоял теплый денек, какие часто бывают ранней осенью, но солнечный свет, пробиваясь через окно кабинета Спархока, потускнел и ослабел, когда туда вошла императрица Гахенас с охранительницами своей чести.
Она потратила целый час, читая Спархоку лекцию о валовом национальном продукте Тэги, и по ее тону можно было заподозрить, что она этой лекцией просто испытывает терпение Спархока. Последний еле справлялся с зевотой. Ему были совершенно безразличны все эти цифры, национальный продукт и заработная плата на острове Тэга. О чем он действительно хотел услышать от лопоухой императрицы – так это о мелких бытовых подробностях жизни на Тэге. Эти сведения он собирался посылать жене в своих письмах – якобы с вышеозначенного острова, где он с друзьями отлавливает шпионов и заговорщиков, затерявшихся среди основного населения.
– Э-э… – прервал он занудный монолог Гахенас. – Все это, конечно, любопытно, ваше величество, но не могли бы мы еще раз обратить внимание на форму правления островом? Это мне особенно интересно.
– Тэга – республика, принц Спархок. Наши правители избираются на свои посты сроком на пять лет. Такое положение сохраняется уже двадцать пять веков.
– Разве ваши должностные лица не избираются пожизненно?
– Конечно нет. Разве кто-нибудь согласился бы исполнять такую работу всю жизнь?
– И никто не рвется к власти?
– Правительство не обладает властью, принц Спархок. Оно существует только для того, чтобы исполнять волю избирателей.
– А почему именно пять лет?
– Потому что никто не хочет отрываться от своих основных занятий на больший срок.
– А что будет, если одного и того же человека изберут два раза подряд?
– Это нарушение закона. Никто не может занимать свой пост более одного срока.
– Давайте предположим, что вдруг появился некий абсолютный гений управления, который получает удовольствие именно от работы в правительстве и великолепно с этой работой справляется. Почему бы его не сохранить на своем месте?
– Пока таких случаев не было.
– Мне кажется, что такая система будет порождать коррупцию. Если человек знает, что через пять лет его все равно вышвырнут с должности, то что мешает ему использовать официальные дела для достижения своих целей – спустя некоторый срок, конечно?
– Это невозможно, принц Спархок. Наши избранные чиновники не имеют внешних интересов. Как только они избираются, все их имущество продается, и полученные деньги отправляются в государственную казну. Если экономика во время его правления процветает, по окончании срока он богатеет. Если же наоборот – он теряет все.
– Это же абсурд! Ни одно правительство не способно обогатить бюджет.
– Наше – способно, – сказала она с гордостью, – и это – реальное обогащение. Налоги фиксированы и не могут быть изменены, и поэтому наши чиновники не могут добиться ложного процветания, просто подняв ставки налогов.
– И почему только кто-то еще хочет работать в таком правительстве?
– Никто не хочет, принц Спархок. Большинство тэганцев прилагают все усилия, чтобы избежать избрания. Общеизвестный факт, что процветание члена правительства зависит от состояния казны. И этот вот факт и заставляет работать, выкладывая все силы, на благо республики. Многие довели себя до смерти, гонясь за этим благом.
– Я думаю, что сбежал бы от такой чести – быть в вашем правительстве.
– Это невозможно, ваше высочество. Как только имя человека попадает в список кандидатур, его помещают под стражу и, если он избран, содержат под стражей весь срок. Республика должна быть уверена, что никто не избежит ответственности перед ней.
– Республика – суровая женщина.
– Так оно и есть, принц Спархок, и только такой она и должна быть.
Хотя спутники и протестовали против задержки, Спархок отложил отъезд еще на пару дней, лихорадочно составляя письма Элане. Этот процесс отнимал немало сил, но был, без сомнения, достаточно интересен. Спархок сплетал сети из лжи, никогда не существовавших событий и неразгаданных тайн. Он настолько погрузился в процесс сочинения истории, что и сам иногда начинал верить в реальность описываемых событий. Он гордился плодом своих дум, с любовью пересматривал те или иные места, поправляя некрасивые на его взгляд фразы и добавляя новые детали. Наконец он достиг черты, отделяющей полезный вымысел от подлинного искусства.
– Уже хорошо, – сказал Вэнион вечером второго дня, перечитывая увесистую пачку писем. Вэнион был облачен в дорожные одежды – простую тунику и массивные пандионские сапоги для езды верхом.
– Тебе это не кажется чересчур занудным?
– В самый раз, чтобы соответствовать его цели.
– По-моему, стоит переработать вот это третье письмо. Оно кажется мне слабоватым.
– Ты переписывал его четыре раза. Оно уже достаточно неплохое.
