очень милая женщина, Се'Недра с удовлетворением отметила, что она фактически превосходит или, по крайней мере, не уступает любой благородной леди на Западе.
Внезапно раздался удар грома такой силы, что зашатались стены цитадели. Се'Недра выглянула в окно, за которым ярко сверкало солнце. Откуда же гром? Второй удар разорвал тишину, и в залах послышался приглушенный шум испуганных голосов. Принцесса схватила серебряный колокольчик и позвонила.
– Отправляйся и узнай, что там стряслось, – приказала она вошедшей горничной и снова принялась изучать схему. Но вот последовал третий оглушительный удар, крики усилились, и в коридорах забегали люди. Это невозможно! Разве сосредоточишься при таком шуме и гаме? В раздражении она поднялась и направилась к двери.
Мимо неё бежали люди, вернее, спасались бегством. В этот момент из апартаментов леди Полгары с обезумевшими от ужаса глазами и съехавшей набок короной выскочила королева Лейла.
– В чем дело, ваше величество? – спросила Се'Недра.
– Полгара! – воскликнула королева Лейла и чуть не споткнулась в спешке. – Она рушит все, что попадается ей на глаза!
– Леди Полгара?!
От нового удара маленькая королева зашаталась и, чтобы не упасть, ухватилась в ужасе за Се'Недру.
– Прошу тебя, Се'Недра, узнай, что с ней! Заставь её остановиться, а то она камня на камне не оставит от крепости.
– Узнать? Мне?
– Она послушается. Она тебя любит. Заставь её остановиться.
Не раздумывая о возможной опасности, Се'Недра быстро подошла к двери леди Полгары и заглянула в комнату, где царил сплошной разгром: мебель перевернута, обои разорваны в клочья, окна выбиты, а в воздухе плавали клубы дыма. Се'Недра за свою жизнь устроила немало подобных сцен и могла по достоинству оценить мастерство исполнителя, но погром в комнате Полгары был абсолютным и выходил за рамки мастерства, становясь стихийным бедствием. Леди Полгара, с ничего не видящими глазами, вся растрепанная, стояла посередине комнаты, бессвязно ругаясь одновременно на множестве языков. Одной рукой она держала измятый лист пергамента, а другую, полусжав, подобно когтистой лапе, простерла к накаленному добела шару, который она, видимо, вызвала из воздуха и которому передавала всю свою ярость. Принцесса застыла на пороге и слушала тирады, срывающиеся с уст Полгары. Страшные проклятия начинались низким контральто, доходили до ужасного крещендо на верхних регистрах и поднимались еще выше. Достигнув предела голосовых связок, она принималась рубить воздух руками, сквозь пальцы которых с треском разлетались молнии, круша все, что попадало ей на глаза. Таким образом были вдребезги разнесены шесть чайных чашек, затем наступил черед блюдец, на которых они стояли. После небольшой заминки та же участь постигла и стол.
Се'Недра услышала сдавленное покашливание за спиной. Король Энхег, белый как полотно, на миг остановился в дверях, не выдержал, повернулся и убежал.
– Леди Полгара, – громко произнесла Се'Недра, обращаясь к волшебнице, пытаясь не столько урезонить её, сколько свести к минимуму материальный ущерб.
Полгара разнесла на мелкие кусочки четыре бесценные вазы, стоявшие на камине, четырьмя резкими движениями пальцев. За окном яркое утро сменилось сумраком, как будто солнце внезапно исчезло с неба, и послышался приглушенный раскат грома, который, как очень хотелось верить Се'Недре, не имеет ничего общего с разбушевавшейся женщиной.
– Что с вами? – спросила принцесса, надеясь отвлечь внимание волшебницы и заставить её прекратить ругаться и сыпать проклятиями.
Вместо ответа Полгара швырнула пергамент в Се'Недру, повернулась и превратила в мелкий белый порошок мраморную статую. С безумным взором она резко повернулась, ища, что бы еще сокрушить, но в дымящейся комнате, усеянной черепками и осколками, почти не осталось целых предметов.
– Нет! – вскрикнула Се'Недра, когда глаза неуправляемой женщины упали на стеклянного воробья, подаренного ей Гарионом. Принцесса знала, что Полгара из всех своих сокровищ особенно дорожит этой птицей, и бросилась вперед, чтобы защитить хрупкое изящное творение.
– Забери это! – прорычала Полгара сквозь зубы. – Убери его с глаз моих долой! – В её глазах бушевало пламя. Она снова повернулась и швырнула огненный шар в дребезжащее окно. Взрыв, который последовал в затянутом дымкой воздухе, был ужасен. Упершись кулаками в бока, она подняла искаженное гримасой лицо и принялась снова сыпать проклятиями. Из черных туч, появившихся невесть откуда, сверкнула молния, и на остров обрушился дождь. Не удовлетворившись разрушением, произведенным в комнате, Полгара перенесла свой гнев на острова моря Ветров, всюду засверкал огонь и загрохотало. Затем, уставившись вдаль, она подняла кулак и быстро разжала его. С небес обрушился ливень невиданной силы. Её сверкающие глаза сузились, и она подняла второй кулак. Дождь внезапно перешел в град. Большие глыбы льда со свистом ударялись о скалы, обдавая цитадель шрапнелью осколков.
Се'Недра схватила воробья, подняла с пола помятый пергамент и выбежала из комнаты.
Король Энхег выглянул из-за угла и спросил дрожащим голосом:
– Ты не можешь утихомирить её?
– Ничто не может утихомирить её, ваше величество.
– Энхег! Иди сюда! – раздался голос Полгары, перекрывавший грохот грома и лавины из осколков льдин, сотрясавший цитадель.
– О Белар! – простонал Энхег, устремляя глаза к небу и спеша к Полгаре.
– Передай немедленно сообщение в Вэл Олорн! – приказала она. – Мой отец, Силк и Гарион прошлой ночью выскользнули из крепости. Снаряжай свой флот и верни их! Мне наплевать, если тебе придется разнести полмира, разыскивая их. Найти и привести их ко мне!
– Полгара! Я…
– Не стой здесь, как идиот, с разинутым ртом! Действуй!
Осторожно, почти с благоговением, принцесса Се'Недра передала стеклянного воробья перепуганной служанке.
– Спрячь куда-нибудь, – сказала она, затем повернулась и вернулась в эпицентр бури. – Так что вы сказали? – спросила она Полгару ровным голосом.
– Мой идиот-отец, Гарион и этот паршивый воришка прошлой ночью сбежали, – ответила Полгара холодным тоном, который производил еще более грозное впечатление от нечеловеческого самообладания, звучавшего в нем.
– Они… что? – тихим голосом переспросила Се'Недра.
– Их нет. Ночью они тайком выбрались из крепости.
– Значит, вы должны отправиться за ними.
– Я не могу, Се'Недра, – ответила Полгара так, словно объясняя неразумному ребенку. – Кто-то должен оставаться здесь. Столько дел висит на мне. Он знал это и поступил так нарочно. Я попала в ловушку.
– Гарион?
– Нет, глупая! Мой отец! – И Полгара снова принялась сыпать проклятья, подкрепляя каждое слово ударом грома
Се'Недра, однако, почти не слышала её. Она огляделась – вокруг творилось невообразимое.
– Надеюсь, вы извините меня, – сказала она, повернулась и пошла в свою комнату, где принялась тоже бить и ломать все подряд, что попадалось под горячую руку, визжа, как камаарская торговка.
Несколько часов продолжались приступы истерики у двух женщин, которые тщательно избегали друг друга в такие периоды. Некоторые эмоции можно с кем-то разделить, но не безумную ярость. Наконец Се'Недра почувствовала, что возможности затянувшейся истерики исчерпаны, и погрузилась в ледяное спокойствие человека, которого смертельно оскорбили. И чтобы ни писал он в своей безграмотной записке, самое малое через неделю всему миру станет известно, что Гарион бросил её. Бегство её жениха вызовет повсюду шутки. Такое невозможно перенести!
Как бы там ни было, она будет перед всем миром высоко держать голову и смотреть на всех надменно. Однако наедине с собой можно отвести душу, все сокрушая и плача, хотя высший свет не увидит и следа того, что ей довелось пережить. У неё осталось самое ценное – гордость, и её она не намерена терять
