Тут он ничем не рисковал. Никто в этом краю даже приблизительно не представлял себе, где находится Эрат.
Польгара склонилась в реверансе с изысканной грацией.
– Ваше величество, – приветствовала она короля своим звучным голосом.
Король с необычайной живостью вскочил на ноги.
– Ваша высочество, – ответил он с глубоким поклоном. – Вы поистине озарили мое убогое обиталище нездешним светом своей красоты!
– Смею представить вам также ее высочество принцессу Ксеру, – продолжал Гарион.
Сенедра во все глаза уставилась на него, и он, склонившись к ее уху, прошептал:
– Твое настоящее имя слишком широко известно.
Сенедра тотчас же овладела собой.
– Ваше величество, – произнесла она и поклонилась королю с изумительной грацией – изяществом манер она теперь почти не уступала Польгаре. В конце концов, девушка, выросшая при дворе императора, хоть чему-то должна была там научиться!
– Ваше высочество, – кивнул король. – Волшебная краса ваша лишает меня дара речи.
– Ну разве он не мил? – прошептала Сенедра.
– И последней, ваше величество, – продолжал Гарион, – позвольте представить вам, как изволите видеть сами, отнюдь не последнюю в рядах прелестниц мира графиню Турия.
Имя для Бархотки он выдумал тут же на месте.
Бархотка невозмутимо присела в реверансе.
– Ваше величество...
Выпрямившись, она улыбнулась, насмерть сразив короля ямочками на нежных щеках.
– О, госпожа... – Король запнулся и вновь поклонился. – Когда вы изволили улыбнуться, сердце мое остановилось. – Он смущенно огляделся. – Мне казалось, с вами была еще одна дама; господин рыцарь.
– Это слепая бедняжка, ваше величество, – вмешалась Польгара, чтобы спасти положение. – Боюсь, столь искрометное веселье утрачивает всю свою прелесть для той, что пребывает в вечной тьме. Мы передали ее заботам того исполина, что путешествует вместе с нами, – он один из верных слуг ее семейства, оберегающий и сопровождающий ее повсюду с того самого прискорбного дня, когда для нее навек погас свет солнца.
По щекам короля скатились две крупные слезы. Арендийцы, пусть даже в глаза не видевшие родины предков, остались людьми в высшей степени эмоциональными.
Тут вошли и все остальные, и Гарион искренне порадовался, что лицо его скрывает забрало – иначе вряд ли сумел бы скрыть ухмылку. Лицо Бельдина было мрачнее грозовой тучи. Волосы его и борода были вымыты и тщательно, волосок к волоску, расчесаны, а сверх того он щеголял синим камзолом, всем, кроме цвета, походившим на одеяние Бельгарата. Гарион весьма успешно навешал королю лапши на уши, представляя друзей. Бельдина, однако, он приберег «на закуску».
– А это, ваше величество, великий искусник Фельдегаст, необычайно одаренный шут, скрашивавший долгое странствие наше своими изысканными остротами.
Бельдин оскалился, сверкнув глазами на Гариона, и небрежно поклонился монарху.
– Ох, ваше величество, и передать не могу, как ослеплен я великолепием града сего и красотами вашего дворца. Видывал я за годы скитания и Тол-Хонет, и Мал-Зэт, и Мельсен и скажу без обиняков, что Дал-Перивор вполне выдерживает сравнения со столь славными градами. А я много земель исходил, торгуя своим искусством и демонстрируя свои таланты.
Лицо короля расплылось в улыбке.
– Господин Фельдегаст, – с поклоном отвечал он, – в мире сем, полном горестей, люди, подобные вам, ценятся на вес золота.
– Ох, ваше величество, вы великодушны сверх всякой меры!
Наконец с формальностями было покончено, Гарион, Закет и остальные смешались с толпой. И тут к Гариону и Закету приблизилась юная дама весьма решительного вида.
– Вы – величайшие рыцари среди всех смертных, господа. – Она грациозно присела. – А высокие титулы спутников ваших красноречивее всяких слов изобличают в вас людей высокородных – возможно даже, королевских кровей. – Она одарила Гариона томным взором. – Обручены ли вы, господин рыцарь?
Гарион беззвучно застонал – вновь все повторялось до мельчайших деталей!
– Я женат, госпожа, – твердо ответил он. На сей раз он уже знал, как достойно выйти из щекотливого положения.
– А-а-а... – разочарованно протянула девица. Но тотчас же повернулась к Закету. – А вы, господин? Связаны ли вы священными узами брака или, может быть, помолвлены с некоей счастливицей?
– Нет, госпожа, – озадаченно отвечал Закет. Глаза девицы сверкнули.
И Гарион счел за благо вмешаться.
– Пора тебе, друг мой, принять очередную порцию снадобья – надо признаться, оно горькое, но это необходимо.
– Снадобья? – переспросил Закет.
Гарион вздохнул.
– Твой недуг вновь обострился, – изображая горчайшее сожаление, заговорил он. – Сия забывчивость несомненно является предвестником куда более серьезных симптомов, которые не замедлят дать о себе знать. Я молю всех семерых богов, чтобы мы успели совершить наш благородный подвиг, прежде чем наследственное безумие совершенно овладеет тобой...
Решительная юная дама отпрянула. Глаза ее широко раскрылись и наполнились ужасом. Мгновение спустя ее как ветром сдуло.
– Что ты несешь, Гарион? – просипел Закет.
– Я уже бывал в подобных переделках. Эта девица ищет себе мужа.
– Но это же смешно!
– Для нее это было в высшей степени серьезно.
Но тут начались танцы. Гарион и Закет, отойдя к стене, наблюдали за происходящим.
– Какое глупое времяпрепровождение! – заметил Закет. – Никто в здравом уме не станет так бездарно тратить свое время.
– И все же люди делают это единственно потому, что танцы по вкусу дамам. Не знал еще ни одной, которая не любила бы танцевать. Думаю, это у них в крови.
Он поглядел на короля Ольдорина и увидел, что тот ничем не занят. Он увлеченно постукивал каблуком в такт музыке.
– Давай-ка поскорее отыщем Бельгарата и потолкуем с королем. Самое время спросить у него насчет карты.
Бельгарат стоял, прислонившись к колонне, и с выражением бесконечной скуки на лице наблюдал за танцующими.
– Дедушка, – обратился к нему Гарион, – сейчас никто не отвлекает короля. Давай-ка спросим у него про карту!
– Идея недурна. Похоже, празднество затянется до утра и получить у него официальную аудиенцию мало шансов.
Они приблизились к трону и поклонились.
– Позволено ли нам будет ненадолго отвлечь ваше величество?
– Разумеется, господин рыцарь. Вы и ваш друг – герои дня, и с моей стороны было бы неучтиво не выслушать вас со вниманием. Что заботит вас?
– Сущая мелочь, ваше величество. – Учитель Гарат (представляя деда королю, Гарион ограничился тем, что опустил приставку «Бель»), как я уже говорил, пестует меня с малолетства, да и доселе мудро руководит мною. Но он еще и довольно крупный ученый, а в последнее время увлекся географией. Издавна географы спорят о том, как именно выглядел древний мир – прежде, чем раскололся. По чистой случайности учитель Гарат прослышал о том, что некая древняя карта хранится здесь, во дворце Дал-Перивора. Обуреваемый
