Лицо Цирадис исказила нечеловеческая мука.
И тут Гарион осознал, что происходит. Мощная волна нерешительности и сомнения, исходящая от Зандрамас, направлена была прямо на прорицательницу с завязанными глазами. В этом и состоял отчаянный план колдуньи. Не справившись с ними, Зандрамас атаковала Цирадис.
«Помоги ей, тетушка Пол, – мысленно взмолился Гарион. – Зандрамас пытается помешать ей сделать выбор!»
«Да, Гарион, – спокойно отвечала Польгара. – Я знаю».
«Сделай же что-нибудь!»
«Еще не время. Следует дождаться момента выбора. Если я предприму что-либо прежде, у Зандрамас будет время мне воспротивиться!»
– Снаружи творится неладное, – взволнованно произнес Дарник. – В туннеле виден какой-то свет. Он все ближе и ближе.
Гарион быстро оглянулся. Свет был смутен и неярок, но уже сейчас не оставалось сомнений, что он не походит ни на что, виденное им прежде.
– Час выбора пробил, Цирадис! – В голосе Зандрамас звенела злоба. – Выбирай!
– Я не могу! – простонала пророчица, поворачиваясь лицом к неведомому свету. – Нет еще! Я еще не готова! – Она заметалась, заламывая руки. – Я не готова! Я не могу выбирать! Пришлите кого-нибудь другого!
– Выбирай! – безжалостно повторила Зандрамас.
– Только бы мне их увидеть! – рыдала Цирадис. – Только бы увидеть!
И тут вмешалась Польгара.
– Это легко устроить, Цирадис. – Голос волшебницы звучал безмятежно. – Видения застят тебе зрение – вот и все. – Протянув руку, она осторожно сняла повязку с глаз пророчицы. – Смотри теперь глазами человеческими и делай свой выбор.
– Но это запрещено! – взвизгнула Зандрамас, почуяв, что последняя надежда рухнула.
– Нет, – возразила Польгара, – будь это запрещено, я просто не смогла бы снять с ее глаз повязку.
Цирадис же отшатнулась – как ни был слаб и призрачен свет в гроте, но он потряс прорицательницу.
– Не могу! – кричала она, прижимая ладони к глазам. – Я не могу!
Глаза Зандрамас вспыхнули.
– Я торжествую! – воскликнула она ликующе. – Выбор должен быть сделан, однако теперь право выбора переходит к другому. Цирадис лишена этого права, ибо решение не выбирать тоже суть выбор!
– Это правда? – быстро спросил Гарион у Бельдина.
– Существуют две точки зрения на сей вопрос...
– Да или нет, Бельдин!
– Я не знаю. Я, право, не знаю, Гарион.
И тут туннель озарился светом, что был ярче солнца. Сияние все усиливалось, высветив даже глубокие щели между камнями.
– Миг настал, – произнес так хорошо знакомый Гариону голос, доносящийся теперь из уст Эрионда. – Миг выбора настал. Выбирай, Цирадис, иначе все погибло.
Цирадис покачнулась. Глаза ее нерешительно перебегали с одного лица на другое. И вот она вновь заломила руки.
– Она не может! – воскликнул император Маллореи, бросаясь к ней.
– Она должна! – Гарион схватил друга за руку – Если она не сделает этого, все пропало!
И вновь глаза Зандрамас зловеще вспыхнули.
– Хватит с нее! – раздался ее торжествующий крик. – Ты сделала выбор, Цирадис! Ничего уже нельзя изменить! И теперь я сделаю выбор за тебя и вознесена буду превыше всех, когда вновь явится Владыка Тьмы!
Это и была последняя ошибка Зандрамас, ее роковая ошибка. Цирадис выпрямилась, и пылающие глаза ее устремились прямо на огненное лицо колдуньи
– Ты ошибаешься, Зандрамас, – прозвучал ледяной голос келльской пророчицы. – То, что произошло, – лишь минутная слабость, а вовсе не выбор! У меня есть еще время!
Она запрокинула свое прекрасное лицо и закрыла глаза. Под сводами грота мощно, словно аккорд органа, зазвучал хор келльских прорицательниц и вдруг оборвался резко, вопросительно...
– Теперь решать буду только я, – сказала Цирадис. – Все ли условия совпали?
Вопрос ее обращен был к двум безликим сущностям, говорящим теперь устами Эрионда и Гэрана.
– Да, совпали, – произнесла одна из них устами Эрионда.
– Да, совпали, – эхом откликнулась другая устами Гэрана.
– Тогда внемлите!
Прорицательница мгновение внимательно смотрела в лица юноши и мальчика. И вот, с криком нечеловеческого отчаяния, упала она на грудь Эрионду.
– Выбираю тебя! – прорыдала она. – Права я или ошибаюсь, но я выбираю тебя!
Внезапно грот резко накренился, но это не было землетрясение, потому что ни единый камушек не отделился от мрачных стен. Гарион отчего-то не сомневался, что накренился сразу весь мир – нет, даже все мироздание. Энергия, выход которой дало решение Цирадис, была непостижима для смертного ума.
Но вот невыносимо яркий свет стал постепенно гаснуть, вслед за ним и свет, исходящий от Сардиона, померк и поблек. В момент выбора черную колдунью резко отбросило назад, и огоньки у нее под кожей замерцали с удесятеренной силой, затем они стремительно закружились, делаясь все ярче и ярче...
– Нет! – взвизгнула Зандрамас. – Нет!
– Может быть, эти огни и есть знак твоего величия, Зандрамас? – прозвучал голос Поледры. – Ты, возможно, еще «воссияешь ярче прочих созвездий небесных». Ты сослужила верную службу Пророчеству Тьмы и заслужила за это награду.
И бабушка Гариона твердой поступью направилась прямо к черной колдунье. Зандрамас резко отпрянула.
– Не касайся меня!
– Я и не собираюсь касаться тебя, Зандрамас, только твоих одежд! Я хочу видеть своими глазами и награду твою, и твое возвышение. – И Поледра одним движением сорвала с колдуньи черный балахон.
Зандрамас даже не сделала попытки прикрыть наготу, ибо под одеждой у нее не было тела. Виден был лишь смутный абрис, легкий туманный контур, внутри которого кружились огоньки, делаясь с каждой секундой все ярче.
Гэран же на своих крепких ножонках кинулся прямо к матери, а Сенедра, рыдая от счастья, заключила его в объятия и крепко прижала к груди.
– Что будет с ним? – спросил Гарион у Эрионда. – Ведь теперь он Дитя Тьмы.
– Нет более Детей Тьмы. Твой сын в безопасности.
Гарион испытал невыразимое облегчение. И все явственнее делалось посетившее его в момент выбора, сделанного Цирадис, ощущение богоприсутствия. Он пристальнее вгляделся в Эрионда, и ощущение это усилилось. Раньше Эрионду было на вид никак не более двадцати, теперь же он казался ровесником Гариона – лицо его, прежде невинное, словно у младенца, стало серьезным и мудрым.
– Нам осталось кое-что докончить, Бельгарион, – сказал он.
Сделав знак Закету приблизиться, он осторожно передал маллорейцу все еще рыдающую Цирадис.
– Прошу тебя, заботься о ней.
– Я никогда ее не оставлю, Эрионд, – пообещал Закет и бережно повел плачущую девушку к остальным.
– А теперь, Бельгарион, – продолжал Эрионд, – передай мне Шар, принадлежащий брату моему. Пора завершить начатое.
Гарион потянулся к рукояти Ривского меча и положил руку на Шар Алдура.
– Выходи, – приказал он Шару.
Шар легко выскользнул из своего углубления, и Гарион передал его юному богу.
Эрионд поглядел сперва на светящийся голубой камень, который держал в руке, затем перевел взгляд
