освобождали Унрака от оков.
– Унрак! – взревел Бэрак. – Поди-ка сюда!
– Иду, отец.
Юноша вышел из лодки и приблизился.
– За этого молодого человека ты отвечаешь головой! – объявил Бэрак, указывая на Гэрана. – Если с ним что-нибудь случится, то не знаю, что я с тобой сделаю!
Унрак поклонился Сенедре.
– Ваше величество, – поприветствовал он королеву, – вы прекрасно выглядите.
– Благодарю, Унрак, – улыбнулась она в ответ.
– Вы позволите? – Унрак протянул руки к малышу. – Нам с его высочеством следует поближе познакомиться.
– Разумеется, – ответила Сенедра, вручая сына юному черекцу.
– Нам не хватало вас, ваше высочество, – широко улыбнулся Унрак мальчику, которого держал на руках. – В следующий раз, когда решите отправиться в столь дальнее путешествие, дайте нам знать, прошу вас. А то все мы немного беспокоились.
Гэран радостно захихикал и тотчас же принялся дергать Унрака за шелковистую рыжую бородку. Юноша морщился, но стоически терпел.
А Сенедра по очереди обнимала своих старых друзей, раздавая поцелуи налево и направо. Мандореллен конечно же плакал не таясь – он расчувствовался настолько, что не мог даже по своему обыкновению произнести возвышенные слова приветствия. Лелдорин был примерно в таком же состоянии. Релг – вот диво! – даже не отшатнулся от королевы, когда та кинулась ему на шею. Похоже было, что его жизненная философия за годы супружества претерпела существенные изменения.
– Я вижу здесь незнакомцев, – тихо сказал Хеттар.
Шелк с размаху хлопнул себя по лбу.
– Ах, как же это я так оплошал! Вот это госпожа Поледра, супруга Бельгарата и матушка Польгары. Слухи о ее безвременной кончине, как оказалось, были сильно преувеличены.
– Ты можешь хоть раз в жизни быть серьезным? – шипел Бельгарат, покуда новоприбывшие почтительно приветствовали золотоволосую женщину.
– Ни за что на свете! – плутовски ухмылялся Шелк. – Слишком уж меня это забавляет, к тому же я только начал. Господа, позвольте мне продолжить церемонию. Иначе вы будете знакомиться до поздней ночи. Вот это Сади. Вы его, должно быть, помните – это старший евнух из дворца королевы Салмиссры.
– Бывший старший евнух, Хелдар, – поправил его Сади. – Приветствую вас, господа. – И он склонился в поклоне.
– Ваше превосходительство, – ответствовал Хеттар, – уверен, мы сможем объясниться позднее.
– Цирадис вы все наверняка помните, – продолжал Шелк. – Это великая прорицательница из Келля. Правда, сейчас она выглядит немного усталой – нынче около полудня ей пришлось принять одно немаловажное решение.
– А где тот верзила, который был с тобой в Реоне, Цирадис? – спросил Бэрак.
– Увы, господин Трелхейм, – грустно ответила она, – мой проводник и защитник пожертвовал жизнью ради нашего общего дела.
– Я глубоко сожалею, – просто произнес Бэрак.
– Нельзя обойти вниманием и его императорское величество Каль Закета Маллорейского, – как ни в чем не бывало продолжал Шелк. – Время от времени он был нам весьма полезен.
Друзья Гариона во все глаза глядели на Закета, и лица их постепенно вытягивались.
– Полагаю, мы смело можем оставить в прошлом наши распри, – дружелюбно сказал Закет. – Мы с Гарионом уже все уладили.
– Я счастлив, ваше величество, – церемонно поклонился Мандореллен, – что довелось мне дожить до того дня, когда на земле воцарился наконец благословенный мир.
– Слава о ваших подвигах, доблестный воитель из Мандора, летит впереди вас, – ответил Закет на почти безукоризненном мимбрийском диалекте, – однако лишь сейчас я понял, что любые славословия бледнеют рядом с самим великим героем.
Мандореллен просиял.
– Здорово это у вас выходит! – пробормотал Хеттар.
Закет ухмыльнулся и поглядел на Бэрака.
– Когда свидитесь с Анхегом, господин Трелхейм, передайте, что я не оставил намерения выслать ему счет за все те корабли, что он потопил в Западном море после Тул-Марду. Полагаю, мои притязания вполне законны.
– Я от всей души желаю вам удачи, ваше величество, – хмыкнул Бэрак, – но, полагаю, вы удивитесь, увидев, сколь неохотно отпирает Анхег двери своей сокровищницы...
– Ничего-ничего, успокойся, – тихо сказал Гарион Лелдорину, который напрягся и побледнел от ярости при одном упоминании имени Закета.
– Но...
– Он в этом не был виноват, – продолжал Гарион. – Твой родственник погиб в битве. Такое частенько случается, и нет решительно никаких причин держать камень за пазухой. Ведь именно тайные обиды становились причиной прискорбных беспорядков в Арендии на протяжении долгих столетий.
– Уверен, что все вы узнаете Эрионда, в прошлом Эрранда, – с наигранной небрежностью произнес Шелк. – Перед вами – новый бог Ангарака.
– Новый кто-о-о?! – ахнул Бэрак.
– Но ведь должен же ты быть в курсе последних событий, дражайший мой Бэрак, – потупился Шелк, полируя ногти о ткань туники.
– Шелк! – укоризненно воскликнул Эрионд.
– Каюсь, – ухмыльнулся Шелк. – Не смог устоять. Достанет ли у тебя милосердия простить ничтожного грешника, о великий боже? – Он нахмурился. – Нескладно как-то выходит... Слушай, как теперь к тебе обращаться?
– Чем тебе не нравится имя Эрионд?
Релг смертельно побледнел и рухнул на колени как подкошенный.
– Прошу тебя, не надо, Релг. – Эрионд поспешно помог улгу подняться. – Кстати, мой отец передает тебе сердечный привет.
Релг затрепетал.
– Ну, а теперь, полагаю, настало время раскрыть один малюсенький секретик, господа, – хитренько прищурился Шелк. – Уверен, вы не забыли графиню Лизелль, мою дорогую невесту.
– Твою невесту? – воскликнул пораженный Бэрак.
– Надо же когда-то и мне остепениться, – пожал плечами Шелк.
Все сгрудились вокруг него, наперебой поздравляя. Бархотка, однако, отнюдь не выглядела довольной и счастливой.
– Что-то не так, дорогая? – с невинным видом спросил у нее Шелк.
– Не кажется ли тебе, что ты кое-что упустил из виду, Хелдар?
Тон Бархотки не сулил ровным счетом ничего хорошего.
– Что-то не припоминаю...
– Ты позабыл спросить моего согласия.
– Да неужели? Разве я об этом забыл? Но ведь не собиралась же ты отказывать мне?
– Разумеется, нет!
– Ну, тогда...
– Мне еще очень многое предстоит тебе сказать, Хелдар, – угрожающе произнесла Бархотка.
– Похоже, я начинаю из рук вон плохо...
– Хуже некуда, – согласилась она.
Они развели большой сигнальный костер прямо в амфитеатре, рядом с огромной драконьей тушей. Дарник смущенно перенес сюда при помощи волшебства огромную груду мокрых бревен, прибитых морем к побережью рифа. Гарион критическим взором окинул никуда не годное топливо.
