Король прижал Гро к груди, поцеловал его и сказал: — Ну разве ты не истинный драгоценный камень мудрости и благоразумия? Дай мне обнять тебя и признаться в вечной любви.
Наконец Король отступил назад, по-прежнему держа руки на плечах Гро, и какое-то время молча вглядывался в него. Потом зажег свечу, стоявшую в железном подсвечнике на столе рядом с книгами, и поднес ее к лицу Гро. И сказал Король: — Да, ты мудр и благоразумен, и есть у тебя кое-какое мужество. Но прежде, чем изберу я тебя своим помощником на эту ночь, я должен испытать тебя ужасом, как проверяют золото в тигле: низшие металлы расплавятся, но благородное золото — уцелеет.
— Много лет, о Повелитель, — ответил Гро, — еще до того, как я попал в Карсё, я ездил по белу свету, и я знаю ужас так, как ребенок знает свои игрушки. В южных морях, при свете Ахернара и Канопуса, я видел, как гигантские морские кони сражаются с восьминогими каракатицами в водоворотах Корша. Но я не боялся. Я был на острове Медузы, когда первый из подземных толчков обрушился на него и расколол остров, как топор раскалывает череп человека; зеленые волны поглотили его, но зловоние и дым еще долго висели в воздухе, пока океан сражался с горящими камнями и расплавленной землей. Но я не боялся. Я был вместе с Газларком во время бегства из Зайё Закуло, когда Вурдалаки, днем, захватили королевский дворец и ворвались в его залы, колдовством затмив солнце. Но я не боялся. Тридцать дней и тридцать ночей я, в одиночестве, скитался по пустыне Моруна в Верхней Чертландии, куда боится заходить любая живая душа: только злые духи воздуха видели мои шаги и болтали со мной во тьме. Но я не боялся. И дошел я до Морна Моруна и встал на краю откоса, как на краю мира, и посмотрел на юг, туда, куда не глядели глаза ни одного смертного, и увидел непроходимые леса за Бхавинаном. И на невероятном расстоянии от себя, за горным кряжем, вздымавшемся в небеса, я увидел два таинственных пика, навсегда связавшие небо и землю: величественные шпили и изящные кряжи Коштра Пиврархи, и парящие над бездной дикие обрывы царственно-молчаливого снежного купола Коштра Белорн.
Когда Гро закончил говорить, Король отвернулся о него и, взяв с полки реторту с темно-синей жидкостью, поставил ее на водяную баню, под которой зажег огонь. Из носика реторты пошел нежно- лиловый дым, который Король собрал в флакон. Потом сделал над флаконом несколько магических пассов и потряс флаконом. Дым превратился в порошок. Король высыпал порошок на ладонь и сказал Гро: — Смотри на него внимательно. — Гро вперил взгляд в порошок. Король пробормотал заклинание, порошок задвигался и заколебался, и стал похож на ползающих клещей в перезрелом сыре. Песчинки стали объединятся на руке Короля, выросли в размере, у них появились ноги. Гро увидел, как они выросли, стали с горчичное семя, потом с ячменное зерно, продолжая быстро ползать по ладони Короля. Пока он с удивлением глядел на них, они стали размером с фасоль и тут стало ясно, что это маленькие лягушки; они, продолжая расти, уже не помещались на ладони и стали прыгать на пол. Но и там они не остановились, и стали размером с маленькую собаку. Король уже не мог удержать больше одной, держа свою руку под животом твари, пока ее ноги болтались в воздухе; остальные прыгали по полу и заполонили весь стол. Бледными они были, бледными и прозрачными, луч света проходил через них, как тонкий рог, и нежно- лиловыми, цвета того пара, из которого родились. Комната наполнилась ими, они громоздились на плечах друг у друга, и они росли не переставая, став размером с хорошо откормленных свиней; и они во все глаза глядели на Гро и громко квакали.
И все это время Король не отрывал взгляда от Гро, которой с удивлением глядел на это представление, держа в руках корону Ведьмландии; и заметил Король, что корона ни на йоту не сдвинулась в руках Гро. Горис XII сказал какое-то слово, лягушки начали стремительно уменьшаться, стали совсем маленькими и исчезли.
Король взял с полки шар из темно-зеленого стекла, размером с яйцо ястреба, и обратился к Гро. — Взгляни внутрь этого шара и скажи мне, что ты видишь.
— Я вижу движущуюся тень, — ответил Гро.
— Брось шар изо всей силы на пол, — приказал Король.
Лорд Гро обоими руками поднял тяжелый, как будто сделанный из свинца шар над головой, и с такой силой бросил его на пол, что тот разлетелся на куски. И, смотрите, клуб черного дыма вырвались из обломков шара и образовал человеческую фигуру самого устрашающего облика, у которой вместо ног были две извивающиеся змеи; и она стояла в комнате, головой упираясь в сводчатый потолок и глядя недобрым, угрожающим взглядом на Короля и Гро. Король схватил меч, висевший на стене, вложил его в руку Гро и громко крикнул: — Обруби ему ноги, и не медли, иначе ты умрешь! — Гро ударил и обрубил ноги злой твари, легко, как будто разрезал масло. Но из обрубка выросли две новые извивающиеся ноги-змеи, во всех похожие на первые, и Король опять крикнул, — Руби, руби не переставая, иначе станешь мертвее мертвой собаки. — Гро отрубил их, но из раны опять выросли точно такие же ноги, и вскоре вся комната превратилась в змеиный лабиринт. Но Гро, не обращая на них внимания, рубил и рубил, пока у него на лбу не выступил пот, и он не сказал, тяжело дыша: — О Король, я сделал его стоногим, как многоножка: должен ли я сделать его тысяченогим до наступления ночи? — Король улыбнулся и проговорил слово с тайным значением: в окно ворвался вихрь, а когда он улетел, на полу остались только осколки зеленого шара.
— Неужели ты не испугался? — спросил Король, и когда Гро ответил, что нет, сказал, — Мне кажется, что все эти кошмарные зрелища должны были поразить тебя, ибо я хорошо знаю, что ты не искушен в искусстве магии.
— Да, но я философ, — ответил Лорд Гро, — и кое-что знаю об алхимии и скрытых свойствах материального мира: о свойствах растений, деревьев, камней и минералов, о путях звезд и о влиянии небесных тел на нашу жизнь. В свое время я часто беседовал с рыбами и птицами, и нынешнее поколение, ползающее по земле, тоже не пренебрегает мной; много раз компанию мне составляли тритоны, живущие в пруду, и светлячки, и маленькие птички, и муравьи, и всякие существа их рода, и я весело болтал с ними. Так что я обладаю некоторыми знаниями, которые освещают мне внешний двор тайного храма гримуаров и запрещенных искусств, хотя в сам храм я не глядел ни разу. И моя философия, о Король, уверила меня, что те видения, которые ваше величество показало мне, не больше чем иллюзии и фантомы, и способны напугать только те слабые души, которые не знают божественной философии; они призраки, без тела и силы. Они могут напугать только тех, кто и так боится собственной тени.
И сказал Король: — По каким знакам ты распознал их сущность?
И ответил ему Лорд Гро: — О Король, вы слишком легко создали эти ужасающие иллюзии, как будто ребенок махнул цветком. Не так действует тот, кто вызывают по-настоящему ужасные создания: он тяжело работает, напрягая все свои силы и волю, он собирает все свое мужество и напрягает весь свой ум, и пот ручьем течет с его чела.
Король улыбнулся. — Правдивы твои слова. Все эти призраки не испугали тебя, не заставили дрогнуть твое сердце, но теперь я вызову более материальный ужас.
Он зажег свечи в больших железных канделябрах и открыл маленькую потайную дверь, находившуюся невысоко над полом; и Гро увидел, что за маленькой дверью находится железная решетка, из-за которой доносилось шипение. Король взял необычно выглядевший серебряный ключ, с узкой рукояткой, три пяди в длину, и открыл железную дверь, недовольно заскрипевшую. И сказал Король: — Посмотри и увидишь, что вылупилось из петушиного яйца, которое высиживала слепая гадюка. Взгляд этого создания превращает в камень любое живое существо, стоящее перед ним. Если я хотя бы на мгновение потеряю контроль над заклинанием, моя жизнь закончится. И твоя. Зло настолько пропитало эту змею, которую древний Враг, живущий во тьме, пустил на нашу землю, что только могущественные волшебники и колдуны способны использовать их, еще больше увеличивая свою силу; все остальные обречены на смерть.
И в это мгновение потомок проклятия вышел из свой норы, гордо выступая на двух петушиных ногах; голова петуха у него была, с розовым гребнем и бородкой, но его лицо ничем на походило на лица животных средиземья, а, скорее, напоминало лицо Медузы-Горгоны. На шее росли черные светящиеся перья, тело было телом дракона, покрытом чешуйками, сверкавшими в свете свечей; крылья летучей мыши были у него, а еще хвост гадюки с жалом на конце, и клюв, из которого время от времени высовывался раздвоенный язык, с которого тек яд. Рост — не больше локтя. Околдованный заклинанием Короля Гориса, он не мог бросить свой губительный взгляд ни на Короля, ни на Гро, но вышагивал взад и вперед, отворачиваясь от них. Перья на его шее распушились от гнева, он на удивление быстро крутил чешуйчатым хвостом и гневно шипел, раздраженный узами, наложенными на него Королем Горисом. Из его груди вырывалось зловонное дыхание, ленивыми клубочками расходившееся по всей комнате.
