— На всем побережье трудно найти место для высадки, — сказал Брандох Даха, переворачивая листы книги. — Вот что он говорит: 'Берег Чертланда зачинается на западном краю рта Арлана и тянется вдоль всей страны вплоть до мыса Сибрион, оный находится в семи сотнях миль южней Корса, и природа его такова, что нет на нем портов или мест, удобных для причаливания караблей'.
Так что после обсуждения и поисков в книге Гро, они разработали план: — плыть в Чертландию через пролив Миликафказ и Дидорианское Море, оставить корабли в заливе Муэльво, высадиться на берег и оттуда идти через пустыню к Морна Моруна, как шел Гро, описавший этот путь.
— Прежде, чем мы отплывем, — сказал Брандох Даха, — послушайте, что он говорит о Коштра Белорн. Он видел гору из Морна Моруна, и вот его слова: 'Се холмистая, песчаная страна, бедная древесиной и зерном, в лесах много болот, мхов и каменных холмов. Но много рождает она всяческих змеев, летающих и ползающих по ее поросшей вереском песчаной земле, и там, на Омпреннской Грани, на конце мира, стоит маленький круглый замок Морна Моруна, разбитый и заброшенный. Сей замок сгорел во время войны, будучи захвачен и разграблен Королем Горисом Четвертым в стародавние времена. И говорят, что жил там ранее в полном довольстве невинный народ, и не должно было Горису поступать с ними так жестоко, бо приказати Король вывести их всех и поставити пред ним, а потом убил некоторых из них, а остальных сбросил с отвесного утеса. Но некоторые из них выжили после сего великого падения, и убежали в непроходимые леса за Бхавинаном, и умерли в великом горе и печали. И говорят мудрые, что из-за оного злодейства наказан был Король Горис Четвертый, и был он съеден диаволами Моруны вместе со всеми своими людьми, и только один из всего его войска вернулся в Ведьмланд и рассказати о случившихся горестях'. А теперь замечание: 'Из Морна Моруны зрел я на дальнем юге две горы, стоящие за лесом Бхавинана, две пресветлые Королевы, сидевшие между землей и небом в двадцати лигах от меня, и были оне выше и величавее, чем остальные окружающие их покрытые льдом горы. И в одной из них узнал я Коштра Белорн, а во второй — Коштра Пиврарха. И смотрел я на них до тех пор, пока не скрылся диск солнца, и было это самое прекрасное и чудное зрелище, которое когда-нибудь видели мои очи. И говорил я с малыми тварями, кои населяют сии руины и кусты вокруг них, и отвечали они мне, и среди них одна птица, которую называют ласточка. У сей птицы настолько маленькие ножки, что кажется, будто их вовсе нет. И села она передо мной на frambousier, иначе называемый малиновым кустом, и поведала, что никто не может живым взойти на Коштра Белорн, бо горные мантикоры выедят у него мозг прежде, чем он дойдет туда. Но даже если буде у него великая удача и ускользнет он от оных мантикор, не сумеет он взобраться на снежные утесы и камни Коштра Белорн, ибо только при помощи магии можно сделать сие, но особенность этой горы в том, что никакая магия недоступна там, но только мудрость и сила, соединенные вместе, способны на это деяние, и я увидел, что никто не в силах достичь сих утесов и горных рек'.
— А что это за мантикоры, которые пожирают человеческие мозги? — спросила Леди Мевриан.
— Это книга очень хорошо написана, — ответил ее брат, — и ответ на твой вопрос, миледи, находится на той же самой странице: 'Тварь Мантикора, о коей говорят, что поедает она людей, обитает, как я уже говорил, у подножия гор, прямо под снежными полями. Ужасающие это бестии, призрачные и внушающие ужас, истинные враги рода человеческого; красного цвета их шкура и в их страшных пастях два ряда больших и острых зубищ. Голова у сего чудища человеческая, глаза как у козла, тело же львиное, с острыми шипами сзади. А хвост его — хвост скорпиона. И более приспособлено оно ходьбе, чем птица к полету. И воет оно как десять разъяренных львов'.
— Одних таких тварей, — сказал Спитфайр, — вполне достаточно, чтобы привлечь меня к этому путешествию. Я обязательно привезу одну такую домой, мадам, и посажу на цепь в своем дворе.
— И это разрушит нашу дружбу, кузен, — сказала Мевриан, поглаживая волосатые уши маленькой обезьянки, сидевшей у нее на коленях. — В Демонландии и так слишком много тех, кто питается чужими мозгами, и, похоже, они скоро заполонят всю страну.
— Пошли ее в Ведьмландию, — сказал Зигг. — Тогда, если ей повезет, она съест мозги Корунда и Гро, и, быть может, Короля, после чего погибнет от голода, не находя достойного пропитания.
Джусс встал со своего кресла. — Ты, я и Спитфайр, — сказал он Лорду Брандох Даха, — должны собрать свои силы, ибо уже середина лета. Вы, Визз, Волле и Зигг, будете охранять наши дома, пока нас не будет. В такую опасную поездку мы не можем взять меньше, чем две тысячи мечей. Волле, сколько кораблей ты можешь дать нам, готовых и снаряженных, прежде, чем эта луна пойдет на убыль?
— Сейчас на плаву четырнадцать, — ответил Волле. — Кроме того десять килей лежат на стапелях Сторожевого Мыса, и еще девять на берегу перед домом Спифайра в Оулсвике.
— Тридцать и три в сумме, — сказал Спифайр. — Как видишь, мы не сидели, сложив руки, пока тебя не было.
Большими шагами, взад и вперед зашагал перед ними Джусс, с омраченным челом и сжатыми челюстями. И сказал Лорд Джусс: — У Лаксуса сорок драккаров, драконов войны. Я не настолько тупоголов, чтобы плыть в Чертландию без войска, но, безусловно, если наши недоброжелатели пойдут против нас войной, мы окажемся слишком слабы, чтобы отразить их удар.
— Из девятнадцати заложенных кораблей только двое смогут полакомиться морем меньше через месяц, и еще семь не раньше, чем через полгода, — сказал Волле, — хотя мы никогда не работали так усердно.
— Время идет, и мой брат сидит в заточении. Мы должны отплыть прежде, чем следующая луна повзрослеет, — сказал Джусс.
— Сможешь уплыть ты с шестнадцатью кораблями, о Джусс, — сказал Волле, — и не оставишь нам ни одного корабля, пока мы не закончим и не спустим их на воду.
— Можем ли мы оставить их так? — крикнул Спитфайр.
Но Брандох Даха взглянул на свою сестру, поймал ее ответный взгляд и, удовлетворенный, сказал: — Трудный выбор лежит перед нами. Но если мы хотим съесть яйцо, нечего обсуждать, что делать со скорлупой.
Мевриан встала со своего кресла и улыбнулась: — Тогда разрешите мне дать вам совет, милорды. — Ее серые глаза стали серьезными, и она сказала: — Неужели народ начнет сочинять песни о том, что мы, Демоны, чьи мужчины считаются самыми могущественными лордами в мире, робко отступились от самого необходимого деяния — спасти нашего величайшего капитана! — только из-за того, что наши враги могут напасть на нас? Женщины Демонландии никогда не поддержат такое предложение.
IX. ХОЛМЫ САЛАПАНТЫ
НА тридцать первый день после совета в Крозеринге, флот Демонландии вышел в море из гавани Сторожевого Мыса: одиннадцать драккаров и два больших грузовых корабля отправились в самое дальнее море планеты на поиски Лорда Голдри Блазко. Восемнадцать сотен Демонов плыли на них, и не было ни одного, кто бы не был опытным солдатом. Пять дней гребли они по безветренному морю, и на шестой из-за дымки за правым бортом поднялись в небо утесы Гоблинландии. Поплыли они на юг вдоль берега, и на десятый день путешествия прошли мимо Мыса Озама, и еще через четыре дня, пользуясь попутным ветром, оказались в открытом море рядом с Сиберионом. Обогнули они темный мыс и повели корабли на восток, вдоль повережья Чертландии, и когда меньше десяти дней пути оставалось до залива Муэльва, неожиданно налетела на них ужасная буря. Сорок дней и сорок ночей качал их широко раскинувшийся океан, бил град и хлестал дождь со снегом; сорок дней и ночей не видели они солнца и звезд, до тех пор, пока однажды, жестокой полуночью, ревущие волны не выбросили корабль Джусса и Спитфайра, а также еще четыре корабля из их отряда, на береговые утесы и не разбили их на куски. С большим трудом, после долгого сражения с огромными волнами, выплыли братья на берег, усталые и израненные. В негостеприимном свете мокрого и ветреного рассвета собрали они на берегу тех воинов, кто избежал пасти уничтожения; и
