перед ними, и они скорбной процессией взошли по ведущей во дворец крутой лестнице, неся с собой тело короля. И в огромном зале Карсё был он возложен на смертный одр, и день склонился к закату. От короля Горайса XII ничего не было слышно. Но когда сгустились сумерки, к лорду Гро, гулявшему по веранде с западной стороны дворца, подошел управляющий.
— Мой господин, — сказал он, — Король велит вам сопровождать его в Железную Башню, и приказывает принести ему королевскую корону Витчланда.
Гро поспешил исполнить поручение короля и отправился в огромный пиршественный зал, где в благоговении взял железную корону Витчланда, усеянную драгоценными камнями. Затем он поднялся по витой лестнице в башню, и управляющий шел перед ним. Когда они достигли площадки, управляющий постучал в массивную дверь, тотчас отворенную часовым, и произнес:
— Мой господин, король желает, чтобы вы присоединились к его величеству в его тайных покоях на самом верху.
И Гро удивился, ибо никто не входил в эти покои уже многие годы. Давным-давно Горайс VII занимался там запретными искусствами, и поговаривали, что именно в этих покоях он вызвал тех духов, которые его и погубили. С тех пор покои были заперты, да другие короли и не нуждались в них, ибо не слишком верили в магическое искусство, полагаясь больше на силу рук и остроту мечей Витчланда. Но Гро в душе ликовал, ибо посещение королем этих покоев полностью соответствовало его планам. Среди теней сгущающейся ночи он бесстрашно взбирался по витой лестнице, занавешенной паутиной и покрытой пылью забвения, пока не добрался до маленькой дверцы, ведущей в означенные покои, и после некоторой паузы постучался, прислушиваясь к ответу.
Из-за двери кто-то спросил:
— Кто стучится сюда?
И Гро ответил:
— Господин, это я, Гро.
Засовы отодвинули, дверь открылась, и король сказал:
— Входи.
Гро вошел и застыл перед королем.
Покои были круглыми и занимали весь верхний этаж донжона. Уже почти смерклось, и лишь слабые отблески заката проникали сквозь амбразуры окон, обращенных на все четыре стороны света. Пылавший в очаге огонь отбрасывал на стены и темные уголки помещения причудливые отсветы, озаряя странные сосуды из стекла и глины, колбы и реторты, весы, песочные часы, тигли и астролябии, стоявший на водяной бане[26] чудовищный алембик [27] из фосфоресцирующего стекла с тремя горлышками и прочие инструменты неясного и зловещего предназначения. Возле северного окна прямо напротив дверного проема стоял почерневший от времени массивный стол, на котором лежали переплетенные в черную кожу огромные книги с тяжелыми замками. А в большом кресле у стола восседал король Горайс XII, облаченный в свою колдовскую черно-золотую мантию и подпиравший голову похожей на орлиную лапу костлявой рукой. Сгустившийся в покоях полумрак, начало всех тайн и секретов, словно окутывал неподвижную фигуру короля. Его нос был загнут крючком, как орлиный клюв, его волосы и густая борода коротко острижены, верхняя губа гладко выбрита, скулы высоки, челюсть тяжела и угловата, а из-под темных бровей недобрым огнем сверкали зеленые глаза. Дверь беззвучно закрылась. Гро по-прежнему стоял перед королем. Мрак словно уплотнился, огонь в очаге этих наводящих страх покоев пульсировал и мерцал. Сжав подлокотник и не шевелясь, король уставился на Гро. Было очень тихо, только едва слышно гудело пламя в очаге.
После паузы король промолвил:
— Я послал за тобой потому, что лишь ты один был достаточно отважен, убеждая в разумности своих советов короля, что ныне мертв, славной памяти Горайса XI. И потому, что советы твои были хороши. Удивлен ли ты, что я знаю о твоем совете королю?
— О мой король, — ответил Гро, — Этому я не удивлен. Ибо известно мне: когда тело умирает, душа остается жить.
— Держи уста свои на замке, — сказал король. — Даже мысль об этих таинствах может привести тебя к беде; и кто бы ни говорил о них — пусть даже в таком потайном месте, как это, пусть даже в моем лишь присутствии, — своими словами подвергает себя огромной опасности.
— О король, слова мои не были необдуманны, — ответил Гро, — К тому же вы сами побудили меня говорить своим вопросом. Тем не менее, я полностью подчиняюсь предостережению вашего величества.
Король поднялся из кресла и медленно подошел к Гро. Он был чрезвычайно высок и худощав, словно отощавший баклан.
— Не убоишься ли ты остаться со мной в этих покоях теперь, когда день подходит к концу? — спросил он, положив свои руки на плечи Гро и глядя тому прямо в лицо, — Или же ты не задумывался об этом, обо всех этих инструментах, что ты видишь, об их цели и предназначении, и о том, для чего служили эти покои встарь?
— Не убоюсь я, о мой король, — решительно ответил Гро, не отводя глаз, — Не убоюсь, но возрадуюсь вашему колдовству. Ибо оно совпадает с моими собственными помыслами, что тайно посетили меня после всех бед, обрушенных Парками на Витчланд на островах Фолиот. Ибо в тот день, о король, когда я узрел, как свет Витчланда померк, а мощь его ослабла с падением достославного короля Горайса XI, подумал я о вас, повелитель, о двенадцатом из Горайсов, взошедшем на королевский престол в Карсё. И пришли мне на ум слова древнего прорицателя, который пел:
Учитывая, что он выделяет вас, двенадцатого короля, как сведущего в науках, я обратил все свои усилия на то, чтобы удержать этих Демонов в пределах действия ваших заклинаний, пока мы не доберемся до дома и не известим вас об их делах, дабы вы могли попытаться уничтожить их силой магического искусства прежде, чем они в целости и сохранности доберутся до гористого Демонланда.
Король прижал Гро к своей груди и поцеловал со словами:
— Разве не пример ты мудрости и благоразумия? Дай же мне обнять тебя и любить вечно!
Король отступил на шаг, продолжая держать Гро за плечи, и некоторое время в молчании изучал того пронизывающим взглядом. Затем зажег свечу, что стояла в стальном подсвечнике возле заваленного книгами стола, и поднес ее к лицу Гро.
— Да, ты мудр и благоразумен, — промолвил король, — И в храбрости тебе не откажешь. Но если тебе предстоит послужить мне этой ночью, я должен сначала испытать тебя всевозможными ужасами, чтобы приучить тебя к ним, как и золото очищают в тигле. Если же ты окажешься лишь неблагородным металлом, пусть они пожрут тебя.
— До того, как прибыть в Карсё, повелитель, — ответил Гро, — я многие годы путешествовал по миру и ужасы столь же привычны мне, как ребенку его игрушки. В южных морях, при свете Ахернара и Канопуса, я видел исполинских морских коней, сражающихся с восьминогими каракатицами в водоворотах Корша. Но я не убоялся. Я был на острове Сиона, когда из земли вырвалось адское пламя и раскололо тот остров, как топор раскалывает человеческий череп, и зеленые морские пучины поглотили тот остров, а там, где раскаленный камень вскипятил океан, еще много дней висели в воздухе смрад и пар. Но я не убоялся. Также мы бежали вместе с Гасларком из Зайё Закуло, когда Вампиры захватили дворец, и по залам его при свете дня бродили привидения, а солнце было изгнано с небес их заклинаниями. Но я не убоялся. Тридцать дней и тридцать ночей скитался я в одиночестве по пустошам Моруны в Верхнем Импланде
