— Мои враги отплывают на рассвете от островов Фолиот, — хрипло произнес он. — Я натравливаю тебя на них, словно сокола с моего запястья. Я отдаю их тебе. Поступай с ними, как тебе угодно, но уничтожь их и сотри с лица земли. А теперь прочь!
Но тут силы оставили короля, его колени подкосились, и он осел в свое массивное кресло, как больной человек. Покои наполнились шумом бегущих вод и хохотом, подобным хохоту проклятых душ. И король вспомнил, что еще не сказал того слова, которое должно было отправить его наслань в путь. Но такая усталость охватила его, и так много сил потратил он на свои заклинания, что язык его прилип к небу, и он не мог вымолвить ни слова. Он дико завращал глазами, делая знаки Гро и одновременно переворачивая непослушными пальцами тяжелые страницы магической книги. Гро бросился к нему и рухнул грудью на стол, ибо великий замок Карсё вновь тряхнуло, как встряхивают ящичек с игральными костями. Небеса разодрали молнии, гром гремел не умолкая, звук бегущей воды закладывал уши, и над всем этим шумом продолжал раздаваться ужасный хохот. И Гро понял, что с королем сейчас случилось то же самое, что и с Горайсом VII в минувшие годы, когда силы покинули его и дух разорвал его на части, запятнав стены этих покоев его кровью. Но даже среди этой чудовищной бури ужаса Гро продолжал помнить о девяносто седьмой странице, на которой находилось показанное ему королем заключительное слово заклинания. Он вырвал книгу из трясущихся рук короля и перевернул страницу. Не успел он найти глазами нужное слово, как вихрь града и ледяного дождя ворвался в покои, задув свечи и опрокинув столы. В кромешной тьме, под грохот грома Гро, падая, ощутил хватку когтей на своих голове и туловище. Из последних сил он выкрикнул слово, TRIPSARECOPSEM[32], и лишился чувств.
Очнулся Гро в тех же покоях, когда был уже полдень. Яркий весенний солнечный свет лился через южное окно, освещая обломки, оставшиеся после минувшей ночи. Столы были перевернуты, а пол усыпан и забрызган драгоценными эссенциями и порошками из разбитых склянок, кувшинов и шкатулок: лунная пена[33], золотой порошок и золотой шафран[34], электрум[35], амиант[36], милосские квасцы[37] вперемешку с корнем мандрагоры, vinum ardens[38], нашатырем, всепожирающей aqua regia[39], крохотными лужицами и разрозненными шариками ртути, ядовитыми отварами из жабьих испражнений и ягод тиса, аконита, дурмана, волчьего корня и черной чемерицы, настоями из драконьей крови и змеиной желчи. Здесь же, перемешанные и ныне бесполезные, были разлиты эликсиры, в мечтах о которых умерли многие мудрецы: spiritus mundi [40] и великолепный «адский огонь», растворяющий любое погруженное в него вещество, и золотая тинктура, которая, будучи совершенной, делает таковым и любого, ее выпившего. Магические книги также валялись тут и там в этой свалке испорченных драгоценностей, среди разбитых реторт и стеклянных, свинцовых и серебряных сосудов для возгонки, песчаных бань, колб, шпателей, атаноров[41] и прочих бесчисленных инструментов тончайшей работы, сломанных и разбросанных по полу покоев. Кресло короля было опрокинуто в очаг; сам он скорчился на столе, откинув голову назад, обратив свою черную бороду к небу и обнажив жилистое и поросшее щетиной горло. Гро пристально осмотрел его, убедился, что тот выглядит невредимым и глубоко спит, и, зная, что сон — лучшее лекарство от любой болезни, просидел с ним весь день до самого ужина, несмотря на жесточайший голод.
Придя, наконец, в себя, король в изумлении огляделся вокруг.
— Я думал, что оступился на последнем шаге своего вчерашнего путешествия, — проговорил он. — И поистине покои мои носят следы необычайного разгула стихий.
— Повелитель, я претерпел суровые испытания, но выполнил ваш приказ, — ответил Гро.
Король беспечно рассмеялся и, поднявшись на ноги, сказал Гро:
— Подними корону Витчланда и коронуй меня. Пусть эта великая честь достанется тебе, ибо я люблю тебя за то, что ты сделал прошедшей ночью.
Во дворе тем временем собрались лорды Витчланда, направлявшиеся в просторный пиршественный зал трапезничать. К ним из ворот башни и вышел король, облаченный в свою колдовскую мантию. Драгоценные камни удивительно ярко сверкали в железной короне Витчланда на мрачном челе над тяжелыми скулами и жестокими и надменными устами короля, высившегося перед ними во всем своем величии. Гро стоял в почетном карауле в тени ворот.
— Господа мои Корунд, Корс, Кориний и Галланд, — произнес король, — И вы, сыновья Корса и Корунда, и вы, прочие Витчи, узрите своего короля, двенадцатого из Горайсов, коронованного этой короной на престол Витчланда и Демонланда. И все страны мира и их властители, столь же многочисленные, как и солнечные лучи, склонятся предо мной и назовут меня своим королем и повелителем.
Под одобрительные и хвалебные возгласы все они преклонились перед ним. Тогда король сказал:
— Не думайте, будто клятвы, данные Демонам достославным Горайсом XI, хоть в чем-то связывают меня. Я не примирюсь с Юссом и его родичами, но буду считать их всех своими врагами. И прошлой ночью я наслал на них чудовище, которое подстережет их в морских пространствах на пути в гористый Демонланд.
— Повелитель, слова твои для нас, что вино, — сказал Корунд. — Мы догадались, что прошлой ночью на свободу были выпущены силы тьмы, ибо весь Карсё сотрясался, а под фундаментом его ходила ходуном сама земля.
Войдя в пиршественный зал, король сказал:
— Этим вечером Гро будет сидеть по правую руку от меня, ибо он сослужил мне хорошую службу.
Когда они нахмурились и начали перешептываться, он добавил:
— Тому, кто так же как Гро послужит мне и поспособствует процветанию Витчланда, окажу я подобную честь.
Но Гро он сказал:
— С триумфом верну я тебя, изгнанника, обратно в Гоблинланд. Я лишу Гасларка трона и сделаю тебя королем в Зайё Закуло, и отдам тебе в лен весь Гоблинланд, которым ты и будешь править.
V
Наслань короля Горайса
Наутро после той ночи, когда король Горайс XII, как уже было описано, воцарился в Карсё, Гасларк плыл по открытому морю, возвращаясь домой с востока. У него было семь военных кораблей, и они тесной колонной следовали на юго-запад. Самым большим и красивым из них был самый первый: огромная боевая ладья, выкрашенная в лазурный цвет летних морей. На носу ее высилась позолоченная змеиная голова, украшенная внахлест золотой чешуей, всем своим изгибом выражавшая вызов и презрение к опасности; на корме же поднимался вверх змеиный хвост. На этой ладье плыли семьдесят пять избранных гоблинландских воинов в пестрых рубахах и сверкающих кольчугах, вооруженные топорами, копьями и мечами. Их щиты, каждый со своей эмблемой, висели на фальшборте. На полуюте восседал король Гасларк, сжимавший своими сильными руками руль. Все, кто плыл на этом большом корабле, были хороши собой и ладно сложены, но король Гасларк в своей красоте, мощи и величии превосходил их всех. На нем была шелковая рубаха цвета тирского пурпура, на запястьях — широкие браслеты, сплетенные из золотых цепочек. Был он темнокож, словно проводил все свое время на жарком солнцепеке, с резкими чертами лица, чуть крючковатым носом, огромными глазами, белыми зубами и закрученными черными усами. Покой был чужд его позе и выражению лица: они полнились стремительностью и страстью; он выглядел диким и прекрасным, словно олень осенней порой.
Рядом с ним стоял Тешмар, шкипер его корабля.
— Разве это не одно из трех великолепнейших зрелищ на свете: грациозный и прекрасный как королева добрый корабль, бороздящий морские просторы и рассеивающий гребни волн сверкающим
