ему Корунда, Корса и Лакса, и продвигать их прежде него, покуда он своей верной службой не завоюет вновь мое расположение.
— Тогда отдайте всю славу Корсу, а Коринию — всю грязную и утомительную работу. Отправьте его помощником Корса, и ваше задание будет выполнено еще лучше, о король.
Но король сказал:
— Нет. Ты глупец, если думаешь, что он согласится с этим — он, который, даже будучи в немилости, не смог смириться, но важничает еще больше, чем прежде. И конечно, я не стану спрашивать его, чтобы не дать ему возможности для гордого отказа.
— Господин мой король, — промолвил Гро. — Когда я сказал вам, что мне не нравится Корс, вы подняли меня на смех. Но сказал я это не просто из учтивости, а потому, что, боюсь я, он окажется негодным и не выдержит испытаний, как и ткань садится от влаги.
— Клянусь Сатаной! — воскликнул король. — Что это за бред? Забыл Вампиров двенадцать лет назад? Да, тебя там не было. И все же, это ведь что-то да значит? Когда по всему свету гремела молва об их сокрушительном поражении, а Витчланд пребывал в затруднении большем, чем когда-либо, и больше, чем кого-либо, следует восхвалять за наше избавление Корса. И потом, пятью годами позже, когда он удерживал Харкем против Голдри Блусско и, наконец, вынудил того отказаться от осады и вернуться домой ни с чем, тогда как в противном случае весь берег Сибриона был бы уделом Демонов, а не нашим.
Гро опустил голову, не зная, что сказать. Король помолчал, а затем осклабился.
— Когда я буду сжигать жилище своих врагов, — сказал он, — я выберу хорошую смолистую головню, которая будет гореть как следует и поджарит их на славу. Таков и Корс с тех самых пор, когда десять лет назад он отплыл в Гоблинланд в тот бесславный поход, на который, будь я королем, я никогда бы не согласился, когда Брандох Даэй взял его в плен на Лормеронском поле и жестоко с ним обошелся, гладко выбрив его голову с одной стороны, словно теннисный мяч, выкрасив желтой краской и отправив домой к вящему позору Витчланда. Поглоти меня преисподняя, но думаю я, в это предприятие он вложит душу. Думаю, ты еще узнаешь о его смелых подвигах в Демонланде, когда он туда доберется.
Но Гро по-прежнему молчал, и через некоторое время король заговорил:
— Полагаю, я привел тебе достаточно доводов в пользу своего решения отправить Корса в Демонланд. Но есть и еще один, что сам по себе ничтожен, но вкупе с остальными склоняет чашу весов еще сильнее, если для тебя это так уж важно. Прочим моим слугам я давал великие задания и великие вознаграждения: Корунду — Импланд и королевскую корону в нем, Лаксу — то же самое в Пиксиланде, тебе — предположительно, Гоблинланд. Но этот мой старый охотничий пес по-прежнему сидит в своей конуре, и ему не достается ни одной кости, чтобы занять работой свои зубы. Это нехорошо, и так дальше продолжаться не будет, ибо для этого нет причин.
— Господин, — сказал Гро, — своими доводами и мудрым предвидением вы смутили меня. Но сердце мое предчувствует беду. Вы хотите въехать в Гейлинг. Вы выбрали коня, у которого нет ни одной звезды на лбу. Вместо этого я вижу на его морде пятно, а такие скакуны обычно оказываются неистовыми, упрямыми, и приносят беды и несчастья.
Они уже ехали по Королевскому Тракту. Перед ними простирались на запад болота, а главным их ориентиром был высившаяся на удалении восьми или десяти миль громада Карсё и нарушавшие ровную линию горизонта за ним башни Тенемоса. После долгого молчания король взглянул на Гро. Его грубое худощавое лицо было четко очерчено на фоне неба, темное, ужасное и надменное.
— И ты тоже, — сказал он, — отправишься в Демонланд. Лакс будет властвовать на море, ибо вода — его стихия. Галланд будет помощником Корса, а ты станешь советником их обоих. Но основная власть, как я постановил, принадлежит Корсу. Я не урежу его полномочий, нет, даже на волосок. Раз Юсс назвал очко, то я сыграю Корсом. Если я с ним пробросаюсь, то будь проклята эта вероломная кость[83]. Но это не тот бросок, которым я могу лишиться всего состояния. У меня в кошельке есть кости с секретом, что позволят мне выиграть все хитростью, сколько бы ни жульничали Демоны.
Так закончилась эта охота. И в тот день, и на следующий, и еще почти месяц, герцог Корс был занят приготовлениями своего великого войска. И на пятнадцатый день июля флот был снаряжен и стоял на Тенемосском Рейде, а огромная армия из пяти тысяч воинов вместе с лошадьми и всяческими военными орудиями выступила из своего лагеря у стен Карсё к морю.
Впереди ехал Лакс в короне Пиксиланда и его морская гвардия, шумно салютовавшая ему, своему королю, и Горайсу Витчландскому, его сюзерену. Он выглядел отважным, подтянутым и крепким и был хорошо вооружен; лицо его с ясными глазами моряка было открыто и окаймлено курчавой каштановой бородой и кудрявыми волосами. За ними шла основная часть пешего войска, тяжело вооруженная топорами, копьями и короткими витчландскими кортиками — йомены[84] и крестьяне из окружавших Карсё низменностей, из южных виноградников или из холмистой местности близ Пиксиланда, важные и крепкие мужчины, могучие как медведи, выносливые как бизоны, шустрые как обезьяны, — четыре тысячи лучших бойцов, отобранных Корсом по всей стране для этого великого похода. Сыновья Корса, Декалай и Горий, ехали перед ними в ряд вместе с двадцатью волынщиками, игравшими боевую песню. Поступь этого великого войска по мощеной дороге была подобна поступи надвигающейся с востока судьбы. Ноздри короля Горайса, сидевшего на помосте на крепостной стене над воротами, раздувались, словно у учуявшего кровь льва. Было раннее утро, дул южный ветер, и огромные знамена, синие и зеленые, пурпурные и золотые, с изображенным на них железным крабом, гордо развевались на солнце.
Вот показались четыре или пять конных отрядов, общим числом четыреста или более, в бронзовых латах, со щитами и сверкающими копьями, а последним из всех ехал сам Корс с замыкавшим шествие отборным легионом из пяти сотен ветеранов, неистовых воинов с побережий, что издавна сопровождали его в восточные моря и в Гоблинланд и стояли с ним плечо к плечу, когда он разбил в Витчланде Вампиров. Слева и справа от Корса, чуть позади него, ехали Гро и Галланд. Румян лицом был Галланд, подтянут осанкой и хорош собой, долговяз, с длинными каштановыми усами и большими добрыми глазами, похожими на собачьи.
Презмира стояла подле короля, а с ней леди Зенамбрия и Шрива, наблюдавшие за длинной колонной, двигавшейся к морю. Сын Корунда Хеминг опирался на крепостную стену. За ним, скрестив руки, стоял Кориний, презрительно крививший губы, великолепный в своем праздничном наряде, с венком из белладонны на голове и золотой эмблемой главного королевского военачальника Карсё на могучей груди.
Проезжая под ними, Корс насадил свой огромный бронзовый шлем, увенчанный плюмажем из выкрашенных в зеленый цвет страусиных перьев, на острие своего меча и высоко поднял его над головой, принося присягу королю. Его редкие седые волосы развевались на ветру, а на его грубом лице ноябрьским закатом пламенела гордость. Он ехал на напоминавшем сложением медведя могучем гнедом коне, тяжеловесно ступавшем под грузом тела своего всадника и его военного снаряжения. Следовавшие за ним ветераны подняли свои шлемы на копьях, мечах и алебардах, распевая свою старую походную песню в такт лязгу одетых в броню ног, маршировавших по Королевскому Тракту:
