на снотворное».
Но доказательств не было, я ничего не мог сделать. Болтали мы за сущую чепуху – о том, что меня бы очень устроило, если б все его артисты пришли на мое шоу. Потом Семен спросил:
– Ты на «Платиновую пластинку»-то пойдешь?
– А чего там делать? – скептически поинтересовался я.
– Ну как что, старик… Премия вообще-то народная. Сейчас сама популярная – тебе что ли это объяснить?
– А, да ну на фиг, – отмахнулся я, – у меня их уже десять этих пластинок… куда мне одиннадцатая?
– Ну-ну… – В его голосе послышались насмешливые нотки.
Опять этот смех! Опять!!! Да, у меня было десять статуэток премии «Платиновая Пластинка», равно как и «ПАМК», диплом «Артиста России» – по-моему, я уже рассказывал. Все «Пластинки» были аккуратно выставлены на полке в красивом шкафу красного дерева в кабинете. Изящные статуэтки, правда, в хозяйстве ни на что ни годные, кроме как орехи колоть. Прижав трубку к уху, я посмотрел в их сторону, чтобы полюбоваться собственной славой… Да, вот вы мои маленькие, вот вы мои сладкие… Но… Их было всего девять…
– …ИХ ВСЕГО ДЕВЯТЬ!!! – неожиданно заорал я, – ВСЕГО ДЕВЯТЬ!!! ДЕВЯТЬ!!!!!
Их было всего девять! Одной награды не хватало!
– Феликс, ты что? – Оторопел Семен, который все еще был на связи.
– Девять, девять, девять… – Я судорожно глотал воздух, глядя на полку с наградами. – Ии-звини Семен, я тебе позже перезвоню…
Я швырнул трубку и бросился к полке. Я не верил своим глазам; схватил статуэтки и стал перебирать их руками… Гладить… Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь… девять… ВСЕГО ДЕВЯТЬ… Где еще одна? КТО-ТО ПОХИТИЛ ДЕСЯТУЮ СТАТУЭТКУ!
В голове загудело, мне послышались какие-то смешки, я представил козни невидимых заговорщиков… Перед глазами поплыли красные круги; в приступе ярости я смел статуэтки с полки…
– О БОЖЕ, НЕТ! ОПЯТЬ! – ревел я, – НАЧИНАЕТСЯ!!!
В голове загудело, ноги стали ватными, и я повалился на пол.
10
Как только адская боль в голове отступила, я пришел в себя, поднялся с пола и бросился на поиски. Я перерыл каждый сантиметр своего кабинета, я обыскал шкаф, шарил в комоде, в сейфе, в ящиках стола. Ничего! Я осмотрел все комнаты – гостиную, вторую спальню, прихожую и даже кухню. Ни единого следа, ни малейшего напоминания о статуэтке.
Боже… Меня буквально трясло. Куда могла она исчезнуть? Не могла же она просто испариться? Почему со мной постоянно происходят неприятности? Кто этот невидимый враг, который старательно портит мою жизнь? Я не понимал, как могла пропасть эта гребаная статуэтка из кабинета, окна которого защищены решеткой. Дверь постоянно на замке, да еще сигнализация, подключенная на пульт в отделении милиции. Как будто здесь действительно орудовал призрак.
Громадным усилием воли я взял себя в руки. Нет-Нет, Феликс, глупо, не надо сходить с ума, попробуй мыслить трезво и логически. Невидимок не существует, если кто-то и унес статуэтку, это был вор из плоти и крови. Но кто? Ведь если бы грабители проникли в кабинет, они бы оставили, как минимум, следы? Домработница? Нет… С тех пор, как две недели назад я уволил ее за разбитую вазу, обслуга в нашем доме больше не появлялась. Жена?.. Точно, оставалась лишь она!
Абсолютно себя не контролируя, я бросился в комнату жены и заорал:
– ГДЕ МОЯ НАГРАДА, БЛЯДЬ??? КУДА ОНА ДЕЛАСЬ???
– Феликс… – Она смотрела на меня огромными испуганными глазами… – ты чего?..
– КУДА ИСЧЕЗЛА МОЯ СТАТУЭТКА? – кричал я. – ТОЛЬКО ТЫ МОГЛА ЕЕ ВЗЯТЬ, БОЛЬШЕ ЗДЕСЬ НИКОГО НЕ БЫЛО, ПОНИМАЕШЬ?
– Феликс… – Oт страха ее зрачки расширились – Что произошло?
– Сегодня я смотрел статуэтки в кабинете, мои призы. Там не хватает последней, самой для меня ценной, юбилейной! Никто не мог зайти в кабинет кроме тебя и меня, понимаешь? Это ты ее взяла, да?! Отвечай!
– Но, – ее голос стал тверже, – ты же всегда запираешь кабинет на ключ… он только у тебя и ты никому его не даешь. Тем более, ты предупреждал о сигнализации…
– Ложь!
И тут я понял, что она права, действительно, права. Как я мог забыть, что в последнее время всегда запирал кабинет, защищая свои деньги и документы. Каждый раз, заходя в кабинет, снимал сигнализацию звонком на пульт. Я не доверял никому, даже своей жене, и поэтому всегда носил ключ с собой. У меня был его единственный экземпляр. И код знал только я один!
Марина смотрела на меня огромными, немигающими глазами. На секунду я даже почувствовал, что хочу прижаться к ней. Но нет, решительным движением я отстранил руки жены.
Оставив Марину в спальне, я вернулся в кабинет и открыл сейф. Без капли сомнений я сгреб со стола все документы по шоу и запихнул их в него. Затем собрал с полки все мои статуэтки и сделал с ними то же самое. Затем я нашел свою мобилу и набрал один номер:
– Саламатсызбы… – После долгих гудков раздался на том конце трубки сонный голос.
– Азохенвей, бля на хуй!! – В бешенстве заорал я. – Алло! Это Феликс Абрамович Серебрянников! Ты сидел за рулем моей машины на Иссык-Куле!!! Помнишь?!
– О, да, конечно, Феликс Абрамович… – После моего ругательства водила мигом проснулся. – Что-то случилось?!! Так поздно ведь уже…
– Для меня никогда не поздно!!! Помнишь, ты говорил, что твой брат какой-то нереально серьезный эксперт по системам безопасности?! Так вот, дозвониться до него я не могу. Чтоб завтра или послезавтра был у меня – железно! Плачу наличными и в два раза больше!
– Такая спешка… – Обомлел собеседник, но чувствуя мое раздражение, перечить не осмелился. – Конечно, Феликс Абрамович, я сразу ему позвоню, дам ваш номер, он обязательно приедет…
– Чтобы четко. – Отрезал я и бросил трубку.
Когда я договорился с киргизом, и мое хранилище было запечатано, я облокотился на стол и вздохнул. Впервые за последние несколько часов я почувствовал себя в безопасности. В относительной безопасности…
11
Злой и усталый, я проспал где-то часа два, пока меня не разбудил звонок. Пиздец, раннее утро, и кому интересно расхотелось жить? Ищу рукой трубку телефона, натыкаюсь на пепельницу и опрокидываю ее прямо на диван, где я дремал в обнимку с бутылкой виски.
– Алло! – Реву в трубку я и слышу голос моего PR-менеджера Костика.
– Доброе утро!
– Ебанулся, что ли?! Восемь утра!
– Простите Феликс Абрамович. Понимаю, что разбудил… Но… Если мы не дадим ответ по поводу интервью журналу «Music Planet» до одиннадцати часов утра и не дадим им возможность сделать материал с вами сегодня, мы потеряем эту статью.
– Ну и потеряем, и черт с ней, – зеваю я, – меньше еботни будет.
– Но, Феликс Абрамович, – чуть не плачет он, – я это интервью целых три месяца пробивал!
– Костик, серьезно, отъебись от меня. Абсолютно не до этого.
– Феликс Абрамович! – умоляет он. – Вы только подумайте, как руководство журнала на это отреагирует. Они уже деньги вложили, заставили журналистов материалы по вашей биографии собирать, номер почти сверстан. Если мы вот так возьмем и откажемся, получится, что они пустили средства на ветер, мы поссоримся с редакцией, а значит, они никогда больше не будут писать о наших проектах по старым договоренностям.
– Это как так не будут?! – До меня доходит смысл ситуации. В предверии «Звездопада» нельзя было ссориться с музыкальными журналами, тем более, с такой махиной, как Music Planet. – Ладно, хрен с ними. Позвони им и скажи, если хотят интервью, пусть подъезжают ко мне к одиннадцати. Но ни минуты позже!
