ведь я тоже тебя невероятно ценю.
Произнеся это, я с надеждой посмотрел на Полину. Она молчала. Я видел ее внутреннюю борьбу. Ей хотелось быть сильной и независимой, ведь она любила меня. Не справившись с собой, она закрыла глаза и горько заплакала.
– Феликс, господи… – Плакала она. – Какой же ты кретин, какая же ты все-таки сволочь. Ты постоянно что-то вытворяешь, впутываешь меня в дурацкие истории, и сам не понимаешь, что портишь жизнь не только себе, но и мне. Неужели ты не понимаешь, что надо быть проще, выбросить все эти бредовые комплексы и мысли, научиться любить что ли? – Она тревожно смотрела на меня. – Что это был за список? Что за ужасные пометки? Объясни мне! Скажи! Расскажи мне все немедленно!
– Просто пометки. – Я попытался соврать. – Ничего особенного.
– ДА?!!! – Сверкнула глазами Полина. – ПРОСТО ПОМЕТКИ?!!! Отрезать человеку руки и отдать их на съедение собакам?!!! Да ты просто псих, если такое для тебя «ничего особенного»!!! Это же пиздец, полный пиздец – как ты у нас любишь выражаться!
– Ну… – Я постарался улыбнуться и свести все к шутке. – В конце концов, у меня есть собственные слабости. Я ж должен как-то расслабляться. Психолог посоветовал мне делать это именно таким способом.
– Психолог?!!! – непонимающе вскрикнула девушка. – Какой еще психолог?!!!
– Ну, мой психолог. – Гнул я свою линию. – Он рекомендует мне не копить напряжение в себе, а избавляться от него таким вот безобидным способом.
– Я не верю тебе! – воскликнула Полина. – Да это же полный бред! Ты сам хоть понимаешь, что ты несешь! Признайся мне честно! Или ты не можешь? Не можешь? Ты полный слабак!
Ее слова били мне прямо в душу. Господи, как мне хотелось заплакать в тот момент, как дитя, прильнуть к ее плечу и во всем сознаться. Но я не мог, не мог этого сделать. Я же был сильным, Феликсом – настоящим победителем, который никогда не сдается. Стиснув зубы покрепче, я сделал спокойное, непроницаемое лицо и повторил:
– Все это всего-навсего шалости. Забей. Не думай об этом.
– Феликс. – Смотрела на меня Полина. – Раз так, я не желаю об этом больше слышать. Чтобы я больше никогда не видела этого! Сожги этот список, сожги немедленно… или выбрось… порви… – Слабеет ее голос… – Иначе я не знаю, что я сделаю с тобой… мы точно расстанемся… навсегда… да… расстанемся… – Она изнеможденно закрывает лицо руками.
– Конечно, дорогая. Я обещаю. Я клянусь тебе.
Кое-как встав с кресла, я подобрался к моей милой девочке и обнял ее. Почувствовав на своем теле мои руки, Полина затрепетала. Я гладил ее и обнимал, целовал губы, лобик, шею. Когда я почувствовал, что вот-вот овладею ей, Полина резко нахмурилась и оттолкнула меня. По-прежнему находясь в благостном расположении духа, я поцеловал ее напоследок в губы и попросил принести мне еще пирожков. Когда я остался в комнате один, я долго смотрел в потолок и думал о своей жизни. Господи, как все у меня может получиться красиво…
37
Я сидел в маленьком кафе «Астрахань» и допивал уже третью чашку кофе, думая о том, что Палыч, как и все мои знакомые бандиты, никогда не отличался пунктуальностью. А еще и вкусом – такое ужасное место, как «Астрахань», а также такой ужасный кофе надо было еще в Москве поискать… Ощущение было такое, будто в чашку насыпали дешевого суррогата, разбавив водой из под крана.
Не успел я придумать то, что могли добавить вместо сливок, в зал ресторана грузной походкой вошел Палыч. Двухметровый браток неловко потоптался на месте, затем увидел меня, кривовато улыбнулся и подсел.
– Здравствуй, Феликс. – Взглянул он на меня своим обычным, ничего не выражающим взглядом. – Как ты? Выздоровел?
– Нормально, Палыч. – Сказал я. – Слышал историю-то?
– Какую?
– Как я в больницу попал.
– Ну, ты мне тогда что-то рассказывал… А что случилось-то?
– Жена избила. – Едва сумел вымолвить я.
– Да ладно?! – Не поверил Палыч. – Полный пиздец!!! Как это так?!
– Как-как… Посрались мы с этой сукой основательно, а у меня приступ случился… – Я осекся, совсем не желая рассказывать Палычу про болезнь. – Ну вот, я упал, и эта мразь стала добивать меня ногами. Ни скорую не вызвала, ни охрану не позвала, стала пиздить меня по голове. Столько лет прожили, а тут, пиздец. Такое…
– Мда… – Протянул Палыч, и даже в его суровом голосе послышались нотки сочувствия. – Действительно, жестоко.
– Ну вот. – Помедлив, сказал я. – Вопрос надо как-то решать.
– И что же ты хочешь?
– Ммм… – Я смотрел ему прямо в глаза. – Для этого-то ты и здесь…
Как всегда бесстрастный взгляд собеседника упирался мне прямо в переносицу. Палыч мог решить любое дело – он был одним из тех, кто нарисовался в суровые девяностые и так не расстался со своей главной профессией. Кое-что по этой линии я и хотел ему предложить.
– Надо ее наказать. – Я нервно отпил коньяк. – Может, брата ее на время похитить, она его очень любит… Или еще что-нибудь в таком духе.
– Погоди. – Сказал Палыч. – А ты собираешься подавать на развод?
– Конечно. – Ответил я. – Но сначала, сам понимаешь, надо этой суке отомстить.
– Слушай, Феликс. – Неожиданно сменил тон Палыч. – Как у тебя со знанием законов? – И поймав мой ошарашенный взгляд, засмеялся. – Нет-нет, со знанием законов о семье и браке.
– Ну так… – Заморгал я. – Кое-что есть.
– А теперь слушай. – Сказал Палыч. – Сколько у тебя денег?
– В смысле?! – Посмотрел я на него. – Думаю, тебе хватит.
– Да не, я не про это… Я про то, сколько у тебя в глобальном смысле.
– Ну есть сбережения… – Осторожничал я.
– А конкретнее?
– Ну как… – Начал вспоминать я. – Лимона три в акциях, еще два – лейблы, десять – моя доля в компании… Дом, машина, кэш в банке… Хм, ну лимонов двадцать-двадцать пять будет… Погоди? – воскликнул я. – К чему это?
Над столиком нависло несколько секунд тишины. Палыч достал сигарету, прикурил ее и глубоко затянулся.
– Так вот. – Сказал он. – Готовься, что половина этих денег в случае развода уйдет к жене.
– Блядь… – Я смотрел ему в глаза. – Да ладно?
– Даже не пятьдесят процентов, а семьдесят-семьдесят пять, еще на ребенка полагается. Ты, что, законов не знаешь? Вы же вместе работали, наживали имущество, а если будете разводиться, придется делить. Вспомни, сколько Гафт при разводе отдал, голым остался из-за своей шалавы.
– Ебаный в рот… точно… – Я прямо-таки осел. – Так она же ни копейки в дом не принесла. Не работала никогда… Она же нищая была…
– Это ты суду объяснишь. – Усмехнулся Палыч.
– Нда…
Я даже не подозревал, что дело может принять такой оборот. Отдать этой мрази имущество? Отдать ей деньги? Отдать ей то, что я зарабатывал потом и кровью? Я спал по четыре часа в день, чтобы приумножить свое состояние хотя бы на доллар, а эта сука валялась на диване и жирела, смотря телик… Нет, нет… этого точно не будет!
– И что же ты предлагаешь? – спросил я, глядя в глаза Палыча, в которых играли дьявольские огни. – Что?
– Эх, Феликс. – Зловеще оскалился он. – Это уж ты сам решай.
– Неужели… – Задумался я. – Неужели валить ее?
