– Не бойся, Феликс. – Сказала она. – Мы скоро встретимся с тобой снова. Мы будем счастливы с тобой, как сегодня…
Печально помахав ей напоследок, я поднимался наверх. В голове почему-то крутилась где-то услышанная фраза: «Возможно, мы попадем в ад не за те поступки, которые совершили. Возможно, мы попадем в ад за те поступки, которые не совершили». Меня крутило, ломало, а внутри крутилась и преследовала лишь одна мысль – «Сделай это, сделай сейчас!»… Когда я снова оказался наверху, послышался крик.
– ФЕЛИКС!!! ФЕЛИКС АБРАМОВИЧ!!! ФЕЛИКС!!!!
И тут я очнулся…
– Где я?! – Придя в себя, я испуганно озирался по сторонам. Я был в больничной палате, надо мной нависала маска искусственного дыхания. Рядом со мной стояли мой верный охранник и врач.
– Все нормально, Феликс Абрамович. – Заверил меня доктор. – Мы привели вас в чувство. Феликс Абрамович, – сказал он с некоторым раздражением, – ну сколько раз вас предупреждали, что нельзя так пить? Если бы мы не успели, вы могли бы просто умереть и вам бы уже никто не помог.
Я ничего не понимал, внутри продолжало все плыть…
– Что случилось? – спросил я слабым голосом.
– Феликс Абрамович. – Тут вмешался охранник. – Когда я зашел проверить, все ли у вас в порядке, я увидел вас, лежащим на кровати. Вас колотило и трясло, изо рта буквально валила пена. Я испугался и подбежал проверить пульс – сердце практически не колотилось! Слава богу, скорая приехала очень быстро и вас успели откачать. Вы только что лежали под аппаратом искусственного дыхания и вам ввели лошадиную дозу всяких препаратов!
– Мда… – Сознание ко мне постепенно возвращалось. – Спасибо тебе! Ты сам все знаешь… Стоп! – И вдруг я вспомнил, что в тот день я оставался на Николиной Горе. – А как же жена? Неужели она не заметила?
Охранник заметно погрустнел.
– Я видел, как она входила к вам… Феликс Абрамович, вы меня конечно простите, но по-моему видела, что происходит и вовсе не собиралась помогать…
В ответ я лишь застонал и сжал кулаки.
– Сучка…
– Феликс Абрамович. – Сказал доктор. – Вам нужен покой. Лежите и отдыхайте.
Когда они уже удалялись к двери, я вспомнил, что прохлаждаться времени у меня нет. Застонав, я кое- как поднялся на кровати и сел. Перед глазами по-прежнему все немного плыло, руки и ноги почти не слушались.
– КУДА?! – кинулся ко мне врач. – Феликс, вам надо лежать…
– Нет!!! – Я поднял руку, что далось мне немалым усилием, и уперся ему в грудь. – Я должен идти… – Мой голос дрожал. – У меня есть слишком много незаконченных дел… Вадик, – позвал я охранника. – Дай мне одежду.
Седовласый доктор неодобрительно покачал головой, но сделать ничего не мог. При помощи охранника я быстро оделся, и уже скоро мы мчались по шоссе на такси.
Когда мы почти подъехали к дому, я вспомнил, что хотел сказать, повернулся к охраннику сказал:
– Вадик, спасибо тебе большое. С меня причитается добавка к жалованию.
– Но, Феликс Абрамович! – Его лицо даже вытянулось. – Конечно, я вам очень благодарен за эту щедрость, но вы и так мне платите целых две с половиной тысячи. Это слишком много, а то что я вас спас – это моя работа, я должен заботиться о вас…
– В любом случае, – сказал я, – я ценю твою верность. – И не давая ему окончательно смутиться, попросил: – Дай мне телефон, мне нужно срочно позвонить.
– Конечно, Феликс Абрамович.
59
Съемки моего нового клипа проходили просто блестяще. Даже то, что эти чертовы англичане, которых подсунул мне Майкл, ничего не смыслили в истинном креативе, не мешало нашей плодотворной работе. Я жестко стоял на своих позициях, и несмотря на претензии сценариста, от первичного плана не отошел ни на шаг. Все должно было получиться просто идеально… Костры, горящие звезды, инквизиция…
В любом случае, даже несмотря на все мелкие нестыковки, работать с англичанами было приятно. Во- первых, все они были отменными специалистами и мастерами по технике, все пахали очень четко, ни на кого не приходилось кричать. Во-вторых, мотаться в Лондон мне нравилось – я часто встречался со своими старыми знакомыми и просто отдыхал. Петя водил меня по модным местным ресторанам, я ужинал с деятелями культуры, видел эмигрировавших бизнесменов, олигархов, кое с кем даже пил. А главное – вокруг меня не было той псевдогламурной швали, московской суеты, этих совковых звезд отечественного шоу-биза, от которых я так устал.
Наконец, Лондон утомил меня тоже. Рестораны надоели, олигархи стали неинтересны, и я вернулся в Москву ждать окончания работ по монтажу и готовиться к презентации. Я решил церемонию не делать шибко пафосной – не хотелось вновь собирать эту тусовку мудаков, и, тем более, поить ее на халяву. Я хотел ограничиться простым запуском на ТВ и небольшой пресс-конференцией для журналистов, разумеется – из самых главных изданий, только для тех, кого я хотел пригласить.
И вот, в один прекрасный день, когда я сидел в офисе, долгожданный диск с окончательной версией клипа переслали мне через почту FedEx.
– Феликс Абрамович, – вошла в мой кабинет секретарша, держа в руках конверт, – вам посылка из Лондона. Это ваш клип.
– Отлично, отлично! Просто супер! – У меня засверкали глаза. – Давай, Аня, собирай всех наших в конференц-зале, сейчас я покажу всем свой шедевр!
Радостно хмыкнув и кивнув, секретарша вышла. Проверив электронную почту, я быстренько врубил медиа-проигрыватель и прогнал у себя на ноутбуке клип. Просматривая запись, я убедился, что все получилось просто великолепно. Конечно некоторые моменты англичане до совершенства так и не довели, но даже такая версия меня полностью устраивала – такое было не грех показать по ТВ.
Взяв с собой диск, я двинулся в зал для презентаций. Там уже собирались работники моей компании. Топ-менеджмент группировался в кучке по стадному принципу, креативщики рассаживались рядом. Персонал заинтересованно гудел – все хотели обсудить мой новый клип. Полюбовавшись раболепием этой массовки, я крякнул, подошел к плазменной панели, включил DVD-проигрыватель и вставил диск.
– Итак! – торжественно оглядев зал, произнес я. – Готовьтесь узреть нечто! Такого клипа еще в России не снимали, подобных работ у нас просто не было!
В зале довольно загудели. Плебеи, бля. Я даже поморщился. Тоже мне, нашел кому показывать. Никто из этих чернорабочих в искусстве абсолютно ничего не смыслит, все просто заискивают, кивают головами, пытаются на меня произвести впечатление своими показными аплодисментами. Все думают только о зарплате, какое уж тут понимание азов клипмейкерства. Но ничего, шестерки, смотрите и восхищайтесь своим начальником, своим великолепным Феликсом.
Проигрыватель плавно проурчал, съев диск. В комнате воцарилась полная тишина.
На экране появились первые кадры. Костры, инквизиция, пытки, куклы-вуду, плачущие женщины, мрачные тона. Половина клипа – ужасное бурчание, замогильные вопли, все именно так, как я хотел. Каждый из этих костров олицетворял для меня место будущей казни, каждая кукла-вуду – будущий потенциальный труп. А на фоне всего этого стоял я, снятый на белом фоне, и улыбался, словно Фрэдди Меркьюри в своем самом известном клипе, а ниже фраза «Show must be stop».
Толпу зрителей охватило полное недоумение. Топ-менеджмент и креативщики непонимающе пялились на экран. Что это – никому не нравилась моя работа! Все прятали глаза и не произносили ни звука. Когда клип закончился, в зале воцарилась могильная тишина.
– Ну? – стараясь вести себя как можно спокойнее, я пристально посмотрел на собравшихся. – Что вы думаете?
Ответом было испуганное молчание. Собравшиеся смотрели на меня с недоумением.
