Мертвые люди, пытки, хоррор.
– Не совсем. – Поправил я. – Это оболочка ужастика. Тут особый подтекст. Попрошу не путать.
– Да, подтекст. Хм… – Дима продолжал просматривать. – Кадр с повешенными собаками. Пробирает. Сжигаемая беременная женщина. Страшно. Знаешь, Феликс, что я хочу сказать. – Тут он откинулся в кресле и посмотрел мне в глаза. – Все очень хорошо, но не совсем в нашем формате.
– Как не в вашем формате???!!! – удивился я. – Это же модное творение! Ты сам сказал, что актуально! Шедевр же!
– Ммм… ммм… – Дима явно старался подбирать слова. – Да, конечно, не спорю. Но больно мрачно, Феликс Абрамович. Боюсь, что зрительская аудитория может не оценить. Тем более, что понадобятся возрастные ограничения.
– Какие возрастные ограничения?!!! – недоумевал я. – Тут что, рубят людей или члены двадцать пять сантиметров крупным планом показывают?! Киносян же свою «Африку» с куклами вуду ставил и ничего. А это творение намного круче.
– Ммм… – Склонился Дима над компьютером. Он прокручивал последние кадры, пристально всматриваясь в монитор. – Тут слишком много страшных моментов. Вот, Феликс Абрамович, эти мертвые собаки на деревьях. Как это объяснить?
– Это аллюзия на то, как Феликс Серебрянников очистит мир шоу-бизнеса от скверны. – Довольным голосом произнес я.
– Чего?! – Лицо Димы непроизвольно вытянулось.
– Ничего. – Ответил я. – Это тонкий метафорический намек, показывающий иллюзорность надежд пешек, желающих стать ферзями, а также их последующую судьбу.
– Мммм… А, да… – Мой собеседник непонимающе смотрел на монитор. – А вот кадр с беременной женщиной? В чем его смысл?
– И это тоже метафора. Аллюзия на то, что решение любой проблемы надо начинать не с последствий, а с того, что непосредственно породило ее.
Я объяснял Диме другие кадры, которые, на его взгляд, были не вполне понятны. Все это время программный директор кивал, хотя, по-моему, он тупо не врубался и просто ждал момента, когда я предложу ему деньги. Наконец, устав от ведения философских бесед с этой скользкой и тугомыслящей амебой, я не удержался и поставил вопрос прямо.
– Ладно, бог с вами. Сколько?
– Что, сколько? – состроил Дима дурачка..
– Да ладно, не придумывай. – Сказал я. – Сколько ты хочешь денег?
– Ммм… – Смутился Дима, но тут же сказал. – Шестьдесят штук.
– Шестьдесят штук?!!! – вспылил я. – И это за возрастные ограничения?!!! Больно дорого! За такие деньги клип можно снять! Короче, давай так, тридцать, плюс постоянная ротация. Пять из них – лично тебе.
Дима смотрел на меня раболепно.
– Давайте пятьдесят, Феликс Абрамович, плюс пять лично мне. За все – за возрастные ограничения, ротацию, плюс топовые позиции во всех главных хит-парадах канала.
– В «Русской двадцатке» и «Мировом хите»? – уточнил я.
– Да, именно так.
– Хорошо. – Сказал я. – Сорок.
– Сорок пять.
– Сорок одна.
– Сорок четыре, плюс специальный репортаж в нашем новостном блоке о новом творении Феликса Серебрянникова…
– Сорок две.
– Сорок три.
– Ладно, сорок три. – Подвел я черту. – Снять возрастные ограничения, крутить целый день, топовые позиции во всех хит-парадах не ниже пятого места.
– Так точно. – Кивнул Дима. – Хотя мне еще надо переговорить с Костей…
– Да.
Мне совершенно не хотелось общаться дальше с этим ничтожеством, с этим выродком, который за пакет долларов был готов продать и собственную мать. Пристав с кресла, я посмотрел на Диму как можно дружелюбнее, стараясь быть учтивым и скрыть свои истинные чувства. Получилось, если честно, немного криво.
– Ладно, – сказал я, протягивая ему руку, – мне нужно идти. Думаю, что наша сделка фактически завершена?
– Ну, мне надо еще поговорить с Костей! – Озабоченно привстал Дима. – Но, – перехватив мой взгляд, он затараторил: – конечно-конечно! Считайте, что все на мази и ваш гениальный клип уже на всех экранах нашей страны!
– Кстати, – тут мои глаза сверкнули, – может пригласите меня на какую-нибудь вашу передачу? Что- нибудь типа интервью или на «лигу злобных зрителей». А то что-то я, – я поднес руку ко рту и откашлялся, – давно не бывал у вас на ТВ. Ты знаешь, я ведь могу еще заплатить…
Услышав мои слова, Дима прямо зажегся.
– О да, конечно, Феликс Абрамович!!! Вы приходите!!! Приходите обязательно! Ждем вас! Такой известный и талантливый артист, безусловно, для нас всегда желанный гость!
Кланяясь, программный директор открыл передо мной дверь и проводил аж до самого выхода. Проходя около рецепшена, я улыбнулся напоследок девушке-блондинке и послал ей воздушный поцелуй. Внутри меня все бурлило и кипело от радости. Я снял настоящий шедевр, который, вот-вот, покажут, а все мои недоброжелатели и конкуренты опять слили бой. Я предвкушал, как эти жалкие лузеры уже строятся передо мной в очередь и тянут ручки в полной готовности брать у меня в рот до глубины своей мерзкой глотки. Я чувствовал себя победителем – победителем битвы, а может, даже целой войны. Но это была лишь подготовка – главные свои козыри я собирался использовать позже.
61
Клип не поставили в ротацию так быстро, как мне хотелось. После моей сделки с Димой я каждый день подходил к телевизору и включал «МУЗ-1». Навороченная плазменная панель Philips показывала все что угодно: «Азарт», «Ночных бабочек», Эминема, Паффа Дэдди, Бритни Спирс, но только не мой клип. Сначала я все списывал на технические задержки, но потом, основательно разозлившись, набрал номер Димы и стал орать.
– Алло, Дима??!! Что происходит?! Где мой клип?! Я тебе деньги когда еще занес, а клипа в эфире все нет. Наебать меня хочешь?!
– Ф-Феликс Абрамович, – оправдывался Дима, – дело в том, что у нас тут возникли некоторые… ммм… расхождения с руководством. Они придерживаются иного мнения о вашем творении. Дирекция считает, что клип слишком жестокий и может вызвать негативный всплеск эмоций у публики. Ведь наш телеканал очень дорожит той миссией, которую мы осуществляем: мы несем в массы музыкальное просвещение и не можем пропагандировать жестокость и насилие…
– Какое к черту насилие?!! – вспылил я. – Вы что, церковь имени Матери Терезы? Короче, сколько нужно вашему руководству для коррекции своих взглядов в правильном направлении?!
– Ну… я даже не знаю…ну…может…еще… тысяч пятьдесят – Нервно заюлил Дима.
– Пятьдесят штук?!!! Вы там все ебанулись, бля?!!!
Я был в шоке. Эти телевизионные «деятели» хотели обобрать меня до нитки. В итоге, поторговавшись, мы сошлись на тридцати. Тридцати тысячи долларов – свежих хрустящих бумажек с американскими президентами – хватило представителям руководства «МУЗ-1» на сведение счетов с моралью, а заодно – оплату собственных расходов, расходов своих любовниц, детей-дебилов и прочей поглощающей нажитые капиталы лимиты. Хотя в душе я подозревал, что либо меня развели, либо, на самом деле, блокирование моего клипа было связано не с насилием в нем. Может это происки Леонова, а может – и самого Рыбина, неважно. Напротив имен обоих у меня уже давно стояли жирные галочки, а на памятник Полине я денег не жалел.
