обещании, он на ходу швырнул на пол горсть монет, сделал грубый жест в сторону законника и вышел на улицу. Там его уже ждал его мерин, оседланный и взнузданный, рядом с длинноногим гнедым жеребцом, принадлежавшим, по всей видимости, Блэзу.
Вилл развязал поводья, взлетел в седло и уже проехал пол-улицы, когда Трефаллон галопом нагнал его на своем жеребце и поехал шагом рядом с ним.
— Если это образчик твоего примерного поведения, я не удивлен, что твои тюремщики рады с тобой распрощаться.
Вилл коротко расхохотался.
— Дело не во мне. Я у них явно был первый заключенный года за полтора, и самый опасный за всю историю. Каждый болван, каждая неотесанная деревенщина со всей округи заходили поглазеть на меня, и, готов поклясться, констебль брал с них за это деньги. — Вилл робко улыбнулся. — Я, правда, очень рад тебя видеть. Хотя до сих пор не понимаю, почему король послал мне на помощь тебя, а не Ника.
Блэз неожиданно оказался очень занят — он стряхивал пыль с рукава, щурился на далеко не совершенный блеск своих сапог и только потом заставил себя встретиться глазами с Виллом.
— Я заезжал в Фермулин, чтобы взять с собой Ника и остальных. Но они… Вилрован, гостиница, где остановились Ник и Джилпин, «Круа-Руж», — ее больше нет. Ее взорвали.
— Боги! — воскликнул Вилрован. Он почувствовал, как кровь отлила у него от сердца при мысли о таком чудовищном преступлении. — Сколько убитых?
— Из-под обломков выкопали двадцать одно тело, многие так обгорели, что узнать невозможно. Конечно, если они сочли, что это не последнее покушение, они могли залечь на дно. И тем не менее все это очень печально.
У Вилла возникло тошнотворное ощущение, что именно он в ответе, и не только за Ника, Джилпина и Оджерса, но и за остальных погибших. Если бы он не объявился тогда на пароме перед этой чародейкой…
— Прости. Я должен был помягче тебе это сообщить. Ты знал Ника еще мальчиком, и все трое были под твоим командованием. Ты, наверное, думаешь, что в этом…
— Конечно, я это думаю! — грубо прервал его Вилл. — Я любил Ника, и остальных мне тоже больно терять. Но не надо растрачивать на меня свою жалость. Он кузен Лили, и ему… было… всего лишь девятнадцать.
Некоторое время они ехали молча, и только копыта постукивали по мощенной камнем дороге. В конце концов Вилрован не выдержал.
— И что тебе известно об этом деле?
— Все, — отвечал Блэз. — Про Машину Хаоса, про весь этот невероятный замысел и про то, почему ты на самом деле вел себя так непотребно последнее время.
Вилл глянул на него искоса.
— Я хотел тебе все рассказать, но Родарик был непреклонен. Интересно, что заставило его изменить мнение?
И снова Блэз помолчал, наматывая поводья на руку, наклонился вперед и похлопал коня по мускулистой каштановой шее.
— Официально ничего объявлено не было, но пропажа Сокровища Маунтфалькона уже ни для кого не тайна, так как все шахты пришлось заколотить. В Хоксбридже были беспорядки, я не обращал внимания на настроения и на то, что болтают в тех местах, где мне случалось останавливаться по дороге. — Блэз горестно покачал головой. — Я понимаю, на тебя там, в Хойле, пялились все эти простаки и тебе это было отвратительно, но что до меня — я завидую их неведению. Мир меняется, Вилрован, и не в лучшую сторону.
Он вспомнил еще о чем-то и засунул руку глубоко в карман плаща.
— Я получил это от констебля, — сказал он, отдавая Виллу пистолет. — А вместе с этим несколько занятных пузырьков и флакончиков. Это напоминает мне о том, что, когда я говорил с королем, там была леди Кроган. Думаю, она имеет какое-то отношение к тому, что меня посвятили в эту тайну, она приняла довольно активное участие в разговоре.
— Бабушка? — Вилл почти не удивился. — А она сказала тебе, что моя жена тоже по уши замешана в этом деле?
— Да. Но ты даже не упомянул про Лили в письме Родарику. Интересно, почему?
Вилл почувствовал, как кровь прилила к его лицу.
— Потому что не знал наверняка, как и почему Лили в этом замешана. Мне стыдно признаться, но какое-то время я даже думал, что она может быть связана с теми, кого мы ищем. Я знаю, это нелепо, но, пока я не узнал про ее связь со Спекуляриями, я немного сомневался в ней. И даже сейчас, — Вил порывисто вздохнул, — я не знаю, уж не она ли украла мою бумагу и устроила так, что меня арестовали.
— Мы спросим у нее, когда увидим, — предложил Блэз. — И кстати, может быть, ты расскажешь мне, куда мы едем?
Они подъехали к ручью, прозрачная вода струилась по мелкой гальке. Ручей оказался неглубоким, и его легко удалось перейти вброд. Вилл на своем мерине поехал первым.
— В Кэтвитсен, я думаю. Я туда как раз направлялся. Если у тебя нет идей получше.
— Я знаю не больше тебя или даже меньше, — сказал Трефаллон, когда они перебрались на другой берег. Вилл оценивающе на него взглянул.
— И все-таки ты знаешь нечто, что мне было бы интересно узнать. Почему король и моя бабушка выбрали именно тебя мне в провожатые?
Блэз вздрогнул, как будто надеялся избежать этой темы.
— Не уверен, что хочу тебе об этом рассказывать.
Вилрован скрипнул зубами, у него было неприятное ощущение, что ответ на этот вопрос он знает сам.
— Не пытайся меня щадить. Зная бабушку, я легко могу себе это представить. Думаю, она сказала, что мне не стоит шастать где попало без заботливой няньки.
— Ну, — замялся Блэз, — в той метафоре, которую использовала она, было что-то про лунатиков и санитаров, но смысл ты уловил. — Теперь он в свою очередь выглядел сконфуженно. — Так ты знал, что я пишу о тебе твоей бабушке? Ты ведь не в обиде?
— Дорогой мой Трефаллон, — легкомысленно ответил Вилл, — рано или поздно почти каждый пишет моей бабушке. Она знает множество разных способов, как людей к этому склонить.
Дорога разделилась, на север она шла через равнину, поросшую редким кустарником, а на запад — по каменистой пустоши. Вилл повернул лошадь на запад.
— Но я расскажу тебе нечто, чего бабушка не знает. Незнакомка, за которой гонялись мы с Лили, выглядит совсем как человек, как ты или я, но у меня есть причины предполагать, что это гоблинка, — и ты можешь сам делать выводы!
— Чародейка? — Блэз изумленно посмотрел на Вилла. — Как и когда ты об этом узнал? Ты об этом ничего не писал Родарику.
Вилл пожал плечами.
— Довольно будет сказать, что и я знаю некоторые способы добывать информацию. Хотя, в отличие от моей многоуважаемой родственницы, — угрюмо добавил он, — у меня, похоже, отменный дар узнавать обо всем слишком поздно.
Один день пути, и они прибыли на травянистое взгорье. Козы паслись здесь среди ободранных кустов вереска и утесника, золотистые ржанки кружили над головой, бекасы и куропатки вспархивали из высокой травы. Впереди возвышалась гряда гор с вековыми снегами на вершинах, высоких и неприступных.
Попасть в Кэтвитсен оказалось сложнее, чем ожидал Вилрован. На границе поперек дороги были поставлены свежевыкрашенные белые ворота, и глубокий каменистый ров, все еще сырой от свежевскопанной земли, тянулся, насколько хватало глаз. Границу охраняли люди в синих мундирах и с военными кокардами на шляпах. Когда Вилл и Трефаллон подъехали к барьеру, два солдата взяли оружие на изготовку, а третий, со знаками отличия лейтенанта, потребовал пропуск.
