колотился, как бешеный. Казалось, ледяная рука сомкнулась на ее сердце и сдавливала все сильнее и сильнее, пока у нее не потемнело в глазах от боли. Вспомнив все, чему ее учили, она постаралась с этим справиться. Но тошнота не уходила. С каждым ярдом, который проезжала коляска, ей становилось все хуже и хуже. Наконец Лили больше не могла этого выносить.
— Сэр Бастиан, нам надо вернуться. Мы должны немедленно вернуться в Фермулин.
Старик ошарашенно на нее посмотрел.
— Дорогая, ты побледнела и выглядишь взволнованной. Что случилось? Сокровище вернулось в город?
Лили отрицательно покачала головой и тяжело сглотнула, чтобы сдержать подступающую рвоту.
— Нет-нет, Машина Хаоса все еще двигается на север. Но мы должны… вернуться… назад в любом случае. Не пойму, откуда я это знаю, но мне кажется, что Вилрован умирает!
38
Вилл сидел в пивном зале «Золотой Пятерки», уставясь в кружку горького эля. В комнате царила полутьма, потолок был низкий, в воздухе висела тяжелая пелена дыма. Где-то хлопнула дверь. Пламя свечей мигнуло от внезапного сквозняка, и по исцарапанному полу простучали каблуки. Но Вилрован не обращал никакого внимания на окружающее. С того самого часа вчера, когда эта женщина от него ускользнула, он непрестанно ломал голову, пытаясь придумать какой-нибудь хитрый план, чтобы выяснить ее местонахождение. Теперь она будет настороже и вряд ли вернется в ту часть города, где он ее видел, но ведь должен же существовать способ выкурить ее из норы…
Вилл снова глотнул густой мутный напиток. В жизни ему не доводилось пробовать ничего хуже — это была гордость «Золотой Пятерки», ему сказали, что это варево называлось «Петушиный Эль», в этом эле со специями отварили целого петуха, но вода в этой гостинице была еще хуже, да и сидр — не лучше.
Он закончил свой обед и осушил кружку, потом поднялся к себе. Несколько минут Вилрован изучал карту на стене, составляя в уме маршрут, по которому он мог мы побыстрее пересечь город. Как раз когда он поворачивался спиной к карте, в глазах у него потемнело, ему показалось, что его неожиданно очень сильно ударили в грудь. Боль была тошнотворная.
Вил слепо пошарил в поисках стены, надеясь удержаться на ногах, но не смог ее нащупать. Он сделал неуверенный шаг вперед и почти согнулся пополам от нового приступа боли. Он почувствовал, что падает и ударился об пол. Его голова стукнулась о стену с громким треском. А потом была только тьма.
А в восьмидесяти милях от Фермулина, в Брейкберн-Холле, по дубовой аллее к дому как раз подъезжала очень изящная карета. Владелец кареты, по всей видимости, любил путешествовать с шиком, карету сопровождали девять верховых слуг, пара лакеев бежала впереди, а сзади семенили два больших мастиффа. Когда карета остановилась у подножья широкой каменной лестницы, свита засуетилась. Всадники спешились и выстроились на лестнице, образуя широкий коридор. Дверь кареты отворилась, подскочил запыхавшийся лакей, спустил подножку и помог даме спуститься на землю. А обе собаки прыжками взбежали по лестнице и уселись по сторонам массивной входной двери.
Аллора Брейкберн сидела в гостиной и вязала бахрому, когда несколько оторопелый лакей объявил о прибытии леди Кроган. Недоумевая по поводу этого неожиданного визита, Аллора поспешно отложила работу и поднялась на ноги как раз в тот момент, когда величественная фигура в вихре струящихся шалей, шарфов и вуалей стремительно вошла в дверь, а за ней последовали два золотистых мастиффа.
— Добрый день, госпожа Брейкберн, — произнесла вдова. И хотя она очень энергично пересекла комнату, было заметно, как тяжело она опирается на трость с серебряной рукояткой. — Надеюсь, я не помешала.
— Нисколько, — отвечала Аллора, приседая в легком реверансе и одновременно меряя гостью взглядом. Эти две выдающиеся пожилые леди никогда раньше не встречались, но многое друг о друге знали понаслышке. Аллора, которой редко приходилось смотреть на кого-либо снизу вверх, была несколько ошарашена. Она и не подозревала, что у Вилла такая высокая и внушительная бабка. — Хотя мне и трудно предположить, что привело вас сюда.
— Ваша внучатая племянница и мой Вилрован, — сказала леди Кроган, сбрасывая несколько слоев соболиных накидок.
Аллора нахмурилась. Сама женщина на редкость прямолинейная, она не всегда любила, чтобы другие обращались с ней столь же бесцеремонно. Она жестом предложила гостье сесть, и та аккуратно опустилась в кресло с изогнутой спинкой, а два мастиффа, похожие на львов, уселись на полированный пол у ее ног.
— Мне хотелось бы поспособствовать примирению этих двух детей, и мне кажется, что вы могли бы мне в этом помочь.
Аллора недоверчиво усмехнулась.
— Примирение между вашим Виллом и моей Лиллианой? — Она вернулась в свое кресло, но от раздражения у нее это вышло слишком резко, так что она даже слегка подпрыгнула. — Нет, леди Кроган, я не могу, да и не хотела бы помогать вам в этом. Мне очень неприятно это говорить, но непростительное поведение вашего внука…
Вдова перебила ее:
— Я не поведение Вилрована собираюсь обсуждать, здесь вы мне ничего нового рассказать не сможете. Но вот в том, что касается Лили, признаюсь, я пребывала в достойном сожаления неведении — до недавних пор, когда я решила навести некоторые справки. И то, что мне удалось узнать, меня чрезвычайно удивило.
Аллора тихо и гневно ахнула.
— Если вы считаете, что вам удалось обнаружить какой-то скандал, то вы очень глубоко ош…
— Не скандал, — опять прервала ее леди Кроган, на этот раз повелительным взмахом холеной руки. — Хотя вы все равно не захотите предавать это огласке. Короче говоря, госпожа Брейкберн, я узнала, что вы учили Лили на мага Спекулярии.
Аллора окаменела. Повисло долгое молчание, в течение которого Аллора пыталась вернуть себе самообладание.
— Не понимаю, что вы имеете в виду. Может быть, вы скажете мне, что такое эти ваши маги Спекулярии и почему мне может прийти в голову выучить Лили на такого мага?
Вдова покачала головой.
— Ну-ну, давайте хоть будем честны друг с другом. Вы ничего не добьетесь, разыгрывая неведение. Мы с вами слишком стары и слишком опытны, чтобы нас можно было провести такими детскими уловками. Чтобы такая женщина, как вы, с такими обширными знакомствами в эзотерических кругах, — и вдруг ничего не знала о Спекулярии? Ваши увертки только подтверждают правдивость моих сведений.
Аллора ничего не ответила. Она сидела, выпрямившись на своем стуле, и упрямо молчала. Да ей и нечего было сказать. Ей оставалось только разыгрывать полнейшее безразличие, пока леди Кроган продолжала.
— Совершенно очевидно, что Вилл и Лили покинули Маунтфалькон по одной и той же причине. Разве шанс на успех не увеличится, если они будут действовать не по отдельности, а сообща?
Аллора вздернула подбородок.
— Куда отправилась Лили и что она там делает, не имеет ничего общего с Вилрованом. Но если бы это и было так, это не имело бы значения. Где Лили находится прямо сейчас, я не знаю, и у меня нет возможности это узнать. То есть, — она натянуто улыбнулась, — если предположить, что я захотела бы повлиять на нее по поводу вашего внука, — а подобных намерений у меня определенно нет!
Вдова презрительно на нее посмотрела.
— Ну, так вы, оказывается, глупая и капризная старуха. Жаль. Я большего ожидала от тети Лиллианы. — Она встала. Собаки глухо зарычали и тяжело поднялись на ноги. — Вы могли бы значительно облегчить мне задачу, но раз вы не хотите — не важно.
Собрав все свои развевающиеся одежды, она направилась к двери, но остановилась на пороге, чтобы сказать последнее слово.
— Лиллиана больше не ребенок. Когда они с Вилрованом вернутся, вам придется с большим уважением относиться к их браку; дайте вашей племяннице жить собственной жизнью, не вмешивайтесь. А иначе, я вас предупреждаю: вы можете потерять ее, и вам некого будет винить, кроме себя самой.
