– Со мной будет все в порядке.
– Ну, хорошо, я пробуду здесь до понедельника, так что смогу отвезти Джину в Лондон.
– Прекрасно.
– Джина, что сказали врачи, когда Джерард был на последнем приеме?
Они сидели в маленькой гостиной вечером в воскресенье. Бетина немного беспокоилась.
– Кажется, они удовлетворены его состоянием. Конечно, они все еще обеспокоены, но, практически, ничем не могут ему помочь, чтобы как-то улучшить его состояние.
– Это ужасно.
Джина печально кивнула.
– Знаю. У меня разрывается сердце, когда я смотрю на него. А он так спокойно все воспринимает.
– Думаю, все дело в том, что ему помогает твое присутствие. Но с тех пор, как я видела его в последний раз, он ужасно изменился. Меня поразило это. Врач сказал что-нибудь, как… о, дорогая, как долго ему осталось?
– Точно ничего не известно. Но, думаю, это дело нескольких месяцев.
– Ну, что ж, – вздохнула Бетина. – Думаю, нам надо постараться устроить ему самое великолепное Рождество в его жизни.
Они молча сидели, глядя на огонь.
Вечером Бетина зашла к Джерарду пожелать ему спокойной ночи. Но его не было в комнате. Сиделка сказала, что он в библиотеке, ищет что-нибудь почитать.
Бетина нашла Джерарда в библиотеке, сидящего у потрескивающего камина и поглощенного чтением. Она подошла и опустилась рядом с ним на колени.
– Что ты читаешь, Джерри?
Он взглянул на нее и улыбнулся.
– Кажется, это твоя? – он показал Бетине обложку книги.
– Да, я купила ее в тот вечер, когда мы ходили на спектакль Джины.
– Вы вместе учились в школе драмы с парнем, который написал ее, не так ли?
– Чарли Деверокс? Да.
– Какой он?
– Один из самых лучших мужчин, которого я когда-либо встречала. Это он сказал мне, где найти Джину, когда с тобой в Париже случилось несчастье.
Джерард равнодушно кивнул.
– Действительно? Как интересно. Великолепная пьеса. Я вижу, она посвящена Джине. Он был влюблен в нее?
– Безумно. Кстати, мне кажется, он мучился из-за нее еще в школе драмы. Но… она полюбила тебя.
– Мне кажется, одна сцена просто блестяща. Тот эпизод, где настоящая мать Кристины пытается отвлечь привязанность Кристины от ее приемных родителей и завладеть ею, а потом говорит, что умирает. Ты помнишь эту сцену, Бетина? – он внимательно смотрел на нее.
– Конечно, Джерри. Это одна из самых сильных сцен в пьесе. Но почему…?
– Когда ее мать стоит одна на сцене и рассуждает, как плохо она поступила, пытаясь украсть любовь ее дочери у людей, которые любили ее все эти годы. И как клялась все возместить?
– Да, Джерри.
– Хорошо. Можно я прочту это тебе?
Не успела Бетина ответить, как Джерард начал читать.
– Слушай: Я знаю, что была неправа. Я любила ее, но моя любовь была мучительна и слепа к чувствам Кристины и к людям, которые любили ее раньше меня. Мое последнее желание – это дать ей свободу и вернуть ее людям, нуждающимся в ней. И, самое главное, я не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой за то, что не стала эгоисткой, когда я просила ее об этом. И вот сейчас настала ее очередь!
Джерард положил книгу на колени.
– Разве это не прекрасно, Бетина?
– Да, Джерри, это настоящий шедевр.
– Пожалуйста, поставь ее на полку. Думаю, ты не обидишься за то, что я подчеркнул этот абзац и еще несколько других?
– Конечно, нет. Ты можешь взять ее себе, если хочешь.
– Нет. Поставь ее обратно на полку.
Бетина убрала книгу. Потом подошла к нему и поцеловала его в лоб. Джерард схватил ее за руки.
– Спасибо тебе, сестренка, за все. Я так сильно люблю тебя.
