– Подожди, пока не попробуешь, – Джина засмеялась. – Что будешь пить? Есть пиво и вино.
– Я думаю, надо открыть бутылку шампанского. Ведь сегодня праздник.
– Прекрасно. Ты не возражаешь, если я разбавляю его апельсиновым соком?
Джерард открыл шампанское и разлил его по бокалам, пока Джина возилась на кухне.
– У тебя милое местечко.
– Да, для меня одной слишком просторное, но мне нравится. Джерард, садись, пожалуйста, к столу. Я сейчас все принесу. Надеюсь, тебе нравится перец. Боюсь, я слишком много его добавила, – она улыбнулась и поставила перед ним тарелку.
– М-м, вкус замечательный. Великолепный повар, как и блестящая актриса. За твою победу. Уверен, ты завоюешь ее.
Они ели цыпленка в сметанном соусе, потом фруктовый салат и сыр.
– Как прекрасно жить рядом с Сохо. Здесь в магазинах такой сказочный выбор продуктов. Уверена, что поправилась на целый фунт с тех пор, как переехала сюда.
Джерард посмотрел на фигуру Джины.
– Я так не думаю, Джина.
Она вспыхнула.
– Хочешь кофе?
– Хорошая идея.
Когда они пили кофе, Джерард предложил сходить в бар за пиццей.
Они медленно шли по все еще оживленным улицам. Ноябрьский день был ясным, но к вечеру стал прохладным, и Джина немного продрогла. Джерард обнял ее, и она прижалась к нему. Они купили каштанов у какого-то старика-торговца и посмотрели последнее уличное представление. Когда они возвращались домой, Джина застенчиво взяла своей маленькой рукой Джерарда за руку.
Джина повесила их пальто на вешалку. Джерард смотрел в окно на прекрасный вид, и Джина, войдя в комнату, стала рядом с ним. Он обнял ее, и они продолжали стоять и смотреть в окно.
– Джина, ты можешь сказать «нет», я не обижусь, но мне очень хочется поцеловать тебя. Ты не будешь возражать?
Она покачала головой:
– Нет, не буду.
И она оказалась в его руках.
– О Боже, Джина! – простонал Джерард, когда они прервали поцелуй.
Он увидел в ее глазах страх.
– Послушай, это ничего не значит, если не хочешь… Я имею в виду, я…
Она закрыла ему рот поцелуем, зная, что если он не возьмет ее сейчас…
Он медленно раздевал ее, отчаянно стараясь сдержать свою страсть, которую он так долго испытывал к ней. Он любил каждую частичку ее прекрасного тела, покрывая его поцелуями. Когда он понял, что Джина достаточно возбуждена, он осторожно вошел в нее, и она застонала от наслаждения. Когда все закончилось, Джина утонула в его объятиях, все еще дрожа от сильного оргазма. На нее нахлынула волна благодарности к мужчине, избавившему ее от страха и сделавшему ее счастливой. Он заставил ее вновь почувствовать себя женщиной. Прошлое было вычеркнуто из памяти, когда она вернулась в мир естественного физического наслаждения.
После первой ночи они стали неразлучны. Они проводили все время или на Ковент-Гарден или в квартире Джерарда на Нейтсбридж.
Джерард пригласил Джину на Рождество в Лонгдейл Холл. Джине захотелось немедленно согласиться, но ей нужно было поговорить с матерью перед тем как дать ответ.
Занятая развитием отношений с Джерардом, Джина несколько подзабыла о своих намерениях помириться с матерью как можно быстрее. Она постоянно звонила, но не получала ответа, сама не предпринимала попыток найти мать. Она позвонила из театра, когда не была занята в действии, и мать, наконец-то ответила.
– Где ты была, мама? Я волновалась.
– Здравствуй, Джина. Я, э-э, у меня была небольшая операция, и доктор посоветовал мне на время уехать из Лондона. Так что, я с другом была за городом.
Джина не знала ни одного ее друга в деревне, но почувствовала облегчение, услышав голос матери.
– У тебя сейчас все о'кей?
– Да, я прекрасно себя чувствую.
Монетки у Джины заканчивались, и ей надо было выходить на сцену.
– Мама, мне надо идти, но завтра утром я приеду к тебе. Пока, – она положила трубку, чтобы Джойс не успела отказаться, и побежала на сцену.
Джойс вымыла волосы и немного подкрасилась. Она выбрала большой мешковатый свитер, не нужно, чтобы Джина что-нибудь заметила. Она уже и так достаточно помучила дочь. Возможно, это последний шанс все исправить. Она пробыла два месяца в больнице, где проходила химиотерапию. Но опять сильно похудела и ослабела. Сразу же после Рождества ей опять нужно было сдавать анализы. Джойс не знала, как
