затюканные мужики, заваленные никому не нужной бумажной работой. И если бы им еще деньги платили… Если потребуется справка, пойду к участковому, положу купюру на стол. Будет справка. Мне про этот «способ» рассказала одна женщина, подпадающая в категорию «иные лица», именно так она и добивалась разрешения.
Правда, не в «Кресты», в колонию. Поехала на прием к начальнику, он и затребовал такую справку. И в результате все довольны. Участковый с бабками, начальник колонии со справкой, женщина с разрешением, а ее мужчина со свиданием с близким человеком с воли.
— Ты об этом писала в своих статьях?
— Нет, подробно «способы» не описывала.
Не обо всем можно написать. Более того, реальные фамилии и даже места отбывания наказания я стараюсь не упоминать — чтобы ни у кого не было неприятностей, у меня самой в первую очередь. Правда, не упоминать «Кресты» невозможно. У нас же не Москва, где «Бутырка», «Лефортово», «Матросская тишина»…
Сами ведь знаете, куда всех наших везут.
— Понятно… А если все равно не получишь разрешение? По крайней мере, пока Серега в «Крестах»?
— Что-нибудь придумаю. А вы-то что хотите? Разве вам самому не легче получить информацию из этого известного в нашем городе места? Не знаете разве, как работает «почта»?
Да описание способов передачи информации (на примере одних «Крестов») займет не одну страницу. Кстати, поведайте журналистке про передачу информации по телевизору.
— Это ты о чем. Юля?
— Хотите сказать, что не слышали про такое? Да я и сама так и не смогла точно выяснить, как это делается и делается ли вообще.
Думала, может, вы просветите.
— Приветы в прямом эфире передают.
— Да, про приветы мне несколько человек сказали. Но не только приветы передают или нет?
— Я попробую прокачать этот вопрос по своим каналам, — заявил мой собеседник, заинтересовавшийся вопросом, и добавил:
— С Сергеем, правда, никто не договаривался о кодовых фразах. Не будешь же шпарить открытым текстом?
Потом Колобов заметил, что в любом случае мне лучше встретиться с Сергеем лично. Мне он скорее откроет какие-то тайны. («И ты уверен, что я ими с тобой поделюсь?») Да и со мной он скорее согласится разговаривать. Более того, он будет рад.
— Вы в курсе, что разговор прослушивается? Вернее, может прослушиваться? Или уже забыли?
— А ты уклончиво, уклончиво, чтобы только вы вдвоем поняли. Неужели тебя учить надо?
Мои женщины всегда знали, как передать мне нужную информацию. И я их понимал с полуслова. У вас же есть общие воспоминания. Подумай. Ну и иносказательно… Юля, ты же журналистка. Должна у тебя голова работать! Ты даже представить себе не можешь, как наши женщины изощряются, чтобы вытянуть любимых!
Я представляла, что мне придется повертеться как ужу, чтобы получить от Сергея те сведения, которые нужны в первую очередь мне…
— И записочку напиши на папиросной бумажке. Когда перед расставанием обнимать будешь, за воротник робы сунешь. Я тебе даже человека готов для тренировки предоставить и опытного вертухая. Постарайся. А потом на набережную сходишь. Серега тебе ответную записку пульнет.
Я грустно улыбнулась, глядя на Колобова.
Давно он, видимо, не сидел в «Крестах». И вообще давно не бывал на нарах. Забыл, что ли, что до и после свидания заключенных полностью обыскивают? И вообще, Сереге еще робу не выдавали и, надеюсь, не выдадут он же пока в подследственных ходит и, я опять же надеюсь, будет оправдан или выпущен за недоказанностью или отсутствием состава преступления.
Или Колобов меня идиоткой считает? Подставить хочет? Почему-то я склонялась к последнему варианту, вслух же сказала нейтральным тоном:
— Александр Иванович, в «Крестах» до приговора суда свидания по телефону — через стекло. Мне не удастся обнять Сергея. И почему вы думаете, что он будет в робе? Робу выдают осужденным, а он-то — подследственный. Значит, будет в «гражданке».
— Через стекло? Это уже сложнее. — Он почесал переносицу. — Ну, в общем, выясни все, что можешь. А я со своей стороны постараюсь его оттуда выдернуть. В крайнем случае, ведь опять посадить можно.
Колобов усмехнулся. От этой усмешки мне стало не по себе.
— А деньги лично у вас пропали? — полюбопытствовала я.
— Можно сказать и так, — медленно ответил Александр Иванович.
— Но почему вы не проверяете тех, кто про них знал?
— Я как раз это и делаю, — заметил Колобов, странно взглянув на меня. — Согласен: ты могла и не знать.
— Я не знала.
Он пропустил мои слова мимо ушей.
— К сожалению, знало довольно большое количество людей. У меня из-за их пропажи сорвалась поездка в Финляндию. Сорвалась крупная сделка. Но даже не это главное, хотя…
Я должен вычислить негодяя. Найти и наказать.
И я должен это сделать сам. Я, а не кто-то другой. Иначе… — Колобов вздохнул. — Могу последовать за прибалтом. Здесь задействованы интересы… не только мои. И деньги не только мои.
— А если это был прибалт? Он уже наказан.
Он мертв. И как вы теперь узнаете, он виноват или не он?
— За ним же кто-то стоял, — пожал плечами Колобов. — Я его никогда в жизни не видел.
Его кто-то подослал. Мои ребята сейчас находятся в Финляндии. Артур куда-то уехал по делам. Найдут Артура — поговорят с ним. Хотя его кто-то мог просто попросить дать рекомендацию для гостиницы. Но мы выясним, кто.
Это хоть какая-то зацепка.
Я спросила про персонал гостиницы. Колобов покачал головой. Персонал был многократно проверен самыми разными людьми. Они возвращали оставленные в номерах деньги и ценности. В гостинице еще ни разу не случалось воровства. Да и возможности ни у кого не было. Они не ходят по этажам вечерами.
— А у Любы?
— Ох как вы друг другу не понравились! — покачал головой Колобов.
Он пояснил, что она с поста отлучалась только в комнату отдыха к Сереге — тогда ее заменял охранник, но быстро вернулась: в этой гостинице платят очень большие деньги и персонал не имеет привычки лишний раз покидать свой пост. («А Сергей ведь отсутствовал довольно долго», подумала я.) Охранник находился в своей комнатке, откуда по монитору следил за прилегающей территорией. Повар не поднимался по лестнице вообще, единственный официант — только в наш с Серегой номер и еще до прибытия Колобова и Редьки. Проститутки находились в бане.
— Я специально не брал девочку в номер, — пояснил Колобов. — Считал, что могу оставить деньги там — и они будут лежать как в сейфе. Раньше, по крайней мере, так всегда и было.
— А Редька? Он не мог?
— Он находился или в бане, или у себя в номере. Он не выходил из бани, потом пошел прямо к себе. Он не заходил ко мне в номер.
Не было у него такой возможности. Украсть их он не мог. Сам, — добавил Колобов многозначительно.
«А про мертвую проститутку ты наверняка не знаешь», — подумала я. Наверное, никто даже не обратил внимания, что она пропала. Ну может, в «фирме» беспокоятся, что не выходит на работу. И когда до нее доберется Колобов…
Если вообще станут проверять девок. Но ведь кто-то же ее кокнул и спрятал в Серегин багажник?
