— Мы придерживаемся других правил общения, — пояснил дядя Саша. — Мы рассказываем о наших Истинах в частной беседе. Говорим с людьми вот так, как сейчас с вами. Вы потом донесёте это до своих друзей, начальников. Если они захотят, то снова пригласят нас. А мэрия — это мэрия. С кем нам там дадут поговорить? С вахтёром? С дежурной в бюро пропусков? Прямо к мэру же никто не поведёт. А когда человек приезжает на дачу, он расслабляется, благодушно настроен, может нас послушать…
— Так чего вы тогда в будний день пришли? — не унимался дядька.
— Мы и в выходной приедем, — ответил дядя Саша. — Вот сейчас мы вам рассказали про наши Истины, вы своему хозяину сообщите про нас, мы приедем в субботу или воскресенье, с ним поговорим. Вроде как уже знакомые.
Дядя Саша упомянул беседу с солдатиками, которые нас так хорошо приняли, чайком напоили…
— Ну, мы только водки можем предложить! — захохотал мужик. — А как там ваш Плутон к алкоголю относится? Запрещает или как?
— В умеренных количествах разрешается, — пояснил дядя Саша. — Чтобы в радость и в удовольствие было. Тогда можно. И курить не запрещает.
— Вот эта религия мне нравится, — закивал потный дядька.
— Это не совсем религия… — пояснил дядя Саша.
— А с бабами чего?
— Есть и женщины-контактеры. — начал дядя Саша. — Вот наша сестра, — он кивнул в мою сторону, — тоже иногда общается с Высшим Разумом. Реже, чем я. Она ещё не прошла Великое Посвящение, но и с ней Плутон время от времени разговаривает.
— Когда он с тобой разговаривает? — спросил меня мужик.
— Во сне, сынок, во сне, — залепетала я старушечьим голоском. Знал бы этот «сынок», что сам мне в отцы годится…
Дядя Саша снова взял инициативу в свои руки и сообщил, что Плутон со всеми разговаривает во сне, иногда контактер просто внезапно погружается в сон — например, гуляя по лесу, вдруг ощущает желание сесть под дерево, опускается на землю и мгновенно засыпает, а через некоторое время просыпается, уже зная, что должен нести людям. Во время этого короткого сна Высший Разум и общается с ним.
— Мне тоже иногда голоса слышатся, — сообщил дядька. — Как приму лишнего.
Он заржал. Кое-кто из молодых парней тоже усмехнулся, но некоторые стояли с серьёзными лицами. Видимо, им было интересно слушать дядю Сашу.
Рассказчиком он оказался отменным.
— Михалыч, — обратился к потному дядьке парень в расстёгнутой кожаной жилетке — один из тех двоих, кто с самого начала стояли у ворот, — может, в дом стариков пригласим? Послушаем? Здорово дед говорит.
Остальные закивали.
— Ну чего ж, — кивнул Михалыч, — пусть поразвлекают нас. Значит, дед, говоришь, что Плутон тебе водку пить не запрещает?
— Не запрещает, — подтвердил дядя Саша. — Рюмочку приму с хорошими людьми.
— Да чего только рюмочку-то? — засмеялся Михалыч, указывая дорогу к дому. — Разве это по-русски? Ты русский, дед?
— А не видно, что ль? — удивлённо посмотрел на него дядя Саша. — Только помногу пить — здоровье уже не то, сынок. В твои-то годы я стаканами глушил…
И самогон, и спиртик.
— Ну, ты крепкий дед, поджарый…
— Я же хожу много, сынок. Активный образ жизни веду. Вон, посмотри, и брат с сестрой тоже какие поджарые.
— Это твои брат с сестрой? — удивился Михалыч. — Не похожи…
— Нет, сынок, ты не понял. Мы, Дети Плутона, называем друг друга братьями и сёстрами. И любой человек, слушающий нас, — наш брат. Или сестра. Ну вот тебя могу и сынком назвать, потому что ты мне в дети годишься.
— А… — протянул Михалыч, заводя нас в дом через боковую дверь.
Я обратила внимание на собаку непонятной породы, которая спала, привязанная к конуре. Собака приоткрыла глаза и снова их закрыла. Она охраняла Объект точно так же, как и двуногие существа.
Мы оказались в огромной кухне, которая была значительно больше, чем кухня в доме Вахтанга. Да и сама вилла Дубовицкого казалась более внушительной.
У плиты трудилась девушка со множеством косичек. «Таджичка? Или узбечка?» — подумала я. Она повернулась, услышав звук открывающейся двери и с удивлением уставилась на нашу компанию, но не произнесла ни звука. Девушка была совсем юной, правда, я затруднилась бы точно определить её возраст — пятнадцать? семнадцать? девятнадцать? Не больше.
— Сулема, накрой чего-нибудь по-быстрому, — велел Михалыч. — Сашка, — он повернулся к одному из парней, — тащи ящик из гаража.
— Так там же ничего не осталось после вчерашнего, — выпалил Сашка.
— Как не осталось? — Михалыч искренне удивился. — Андрюха когда в подвал-то лазал? Ты чего, паря?
— Не осталось, шеф, — кивнул охранник в кожаной жилетке. — Все пустые.
— Ну ни хрена себе… — протянул Михалыч. — И когда это мы только…
Так, ладно, мужики, кто-нибудь живо в подвал. Старче, ты какую водку предпочитаешь?
— Нашу, сынок, отечественную, — тут же выпалил дядя Саша. — Не эту иностранную дрянь.
— Молодец, папаша, — Михалыч хлопнул дядю Сашу по плечу. — Наш человек.
Андрюха, давай «Синопскую»!
Дядя Саша одобрительно закивал, и они с Михалычем стали вспоминать, в каких годах какую водочку употребляли. Я поняла, что Михалыч все больше проникался идеей общения с Плутоном, несмотря на то, что у него на волосатой груди висел обычный крестик на верёвочке.
Михалыч крикнул двоим ребятам, чтобы пошли встали на ворота: мало ли что.
— Да что тут может быть? — невинно спросил дядя Саша. — Террористов, что ли, опасаешься? Пусть ребята с нами посидят, Михалыч. Запрут ворота и к нам подключаются. Ну какие воры сюда сунуться? Подумай сам. Элитный посёлок, везде охрана…
Михалыч подумал и согласился, велел закрыть ворота, притащить стулья и рассаживаться. Начиналась пьянка, которые здесь определённо происходили ежедневно.
Сулема быстро накрывала на стол, не поднимая глаз на мужчин и не произнося ни звука. Немая? Нет, слышала, что ей сказал Михалыч. Управлялась она здорово. Я вначале хотела предложить ей свою помощь, но решила, что лучше этого не делать: не стоит старушке предлагать помочь молодой девчонке.
Выпили по первой. Я только чуть-чуть пригубила: опять же негоже было Божьей (или Плутоновой) старушке опрокидывать в себя рюмку. Дядя Саша с Михатычем вскоре стали лучшими друзьями. Я знала, что Никитин пить умеет, ему нужно ведро, чтобы опьянеть. Наверное, старая кагэбэшная закваска, плюс морское прошлое. Мне доводилось видеть его пьяным, но он всегда оставался на двух конечностях и мог сам дойти до дома. Однажды я помогала ему открыть ключом дверь, так мы и познакомились. Но не сомневаюсь: дядя Саша справился бы без чьей-либо помощи — раньше или позже. Но пить с друзьями — одно, с врагами — совсем другое. Во вражеском лагере расслабляться нельзя, поэтому он почти не пьянеет по его словам, он мобилизуется, если нужно для дела.
— А этому можно научиться? — как-то спросила я, заинтересовавшись, не входит ли подобный навык в программу подготовки чекиста.
— Не знаю, — ответил дядя Саша и рассказал, как сам себе устраивал тренировки по насильственному воздержанию и по умению не напиться «до карачек».
Как я уже говорила, он пятнадцать лет плавал за границу на пассажирском лайнере. Там было шесть баров, естественно, все бармены пытались расположить к себе человека из «конторы». Времена-то какие были.
— Вот выхожу утром из каюты, — вспоминал дядя Саша, — а первый уже тележку катит, заставленную всеми мыслимыми и немыслимыми напитками. «Что сегодня кушать будете, Александр Петрович?» —
