она до сих пор считает, по-видимому, хитростью.
– Я говорю о том письме, которое вы послали в Гленкарсон. Думаю, они считают это очень умным ходом.
– Ах, вот вы о чем. – Ему не хотелось говорить об этом сейчас. Это могло расстроить ее. – Еще вина?
Роланд налил вина в ее бокал, не дожидаясь ответа.
– Но это было именно так, – она задумчиво посмотрела на него. – Довольно умно.
– Благодарю вас. – Он протянул ей бокал с вином. – Тост.
Она взяла у него из рук бокал и держала на весу, выжидательно глядя на него. Роланд поднял свой и коснулся им края ее бокала.
– За леди Стрэтмор, прекрасную и отважную.
Она рассмеялась, явно полагая, что это шутка. Но Роланд даже не улыбнулся ей в ответ, а просто осушил бокал. Через мгновение она сделал то же самое.
Он со стуком поставил бокал на стол.
– Вы устали? – отрывисто спросил он.
Она бросила на него быстрый, встревоженный взгляд, затем снова опустила глаза.
– Нет, – сказала она, обращаясь к бокалу. Но, словно возражая ей, бокал задрожал в ее руке, и она едва не пролила вино на платье. – Да, – тихо поправилась она.
Роланд поднялся и в один шаг преодолел расстояние между ними. Он взял из ее рук бокал, поставил его на стол, затем наклонился и, взяв ее за руки, поднял со стула.
– Как же ты прекрасна, – прошептал он.
Она откинула назад голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Ее глаза казались огромными и светились каким-то неземным светом. И он понял в этот миг, что пропал окончательно. Потому, что она была так хороша, и потому, что она принадлежала ему. Теперь никто не мог запретить ему попробовать ее на вкус – от капелек вина на ее губах до каждого ноготка на ее ножках.
Он схватил ее за руки, удерживая ее, когда она попыталась отклониться назад, а затем обхватил за талию.
Боже, какая же она была сладкая, еще лучше, чем он помнил. Ему казалось, что она нужна ему как воздух, что если он сейчас не вдохнет ее в себя, не наполнит ею свой рот, свои руки и тело, то просто умрет от пожирающего изнутри огня, с которым пытался безуспешно бороться на протяжении всего ужина.
Он оттолкнул стул ногой, не прерывая поцелуя, притянул ее ближе, чувствуя каждый изгиб ее мягкого, нежного тела сквозь платье. Он прижал ее к своей груди, вдавил ее бедра в свое твердое, изнемогающее от желания тело.
На этот раз между ними не было железной кольчуги, ничего, что могло бы помешать им ощутить полностью друг друга, лишь тонкая ткань ее платья и его собственной туники.
Она дрожала в его объятиях, охотно отвечая на поцелуи, но когда он двинулся по направлению к спальне, она издала легкий протестующий крик. Он не стал обращать внимание на ее протест, просто не мог: сжигающее его изнутри желание было слишком сильным. Он подхватил ее на руки и понес туда, где он больше всего хотел ее видеть – на свою постель. Он положил ее и накрыл своим разгоряченным телом, прежде чем она смогла шевельнуть хоть пальцем.
Никогда и ничего в своей жизни он так не желал. Где-то в глубине души он был потрясен этим открытием, но жажда обладать сейчас этой женщиной почти полностью затмила его рассудок. Он всем телом чувствовал ее мягкие округлости, и это сводило его с ума, как и запах ее волос цвета закатного солнца, окруживших его золотистым облаком.
Он погрузил лицо в это пушистое облако, а затем, чуть передвинувшись, прижался губами к ее шее, оглаживая руками ее плечи, грудь, бедра. Обхватив ладонями ягодицы, он приподнял ее, прижимая к себе, заставляя ее почувствовать всю силу его желания.
– Милорд, – прошептала она еле слышно.
Он снова припал к ее губам поцелуем, с жаром исследуя глубины ее рта своим дерзким, жадным языком.
Но в этот миг Кайла уперлась ему в грудь руками, пытаясь оттолкнуть его от себя.
«Нет! Только не это!» – взмолились его разум и тело. Он задрожал и с еще большей настойчивостью возобновил поцелуй. Но Кайла принялась с неожиданной силой извиваться под ним, стараясь скинуть его с себя.
– Пожалуйста, – задыхаясь, прошептала она, и он услышал страх в ее голосе.
Это мгновенно отрезвило его. Но в тот же миг он почувствовал, как разваливается на куски, или, может, это на него рухнул мир, разбившись на осколки? Он упал рядом с ней, задыхаясь, не веря, что это с ним случилось, пытаясь собрать себя по кусочкам. Медленно, очень медленно он отпустил ее. Прижавшись лбом к ее плечу, сжав зубы, он попытался взять под контроль свое не в меру разыгравшееся желание.
Кайла лежала не шевелясь, часто и тяжело дыша, впившись пальцами в его плечи, всем своим видом отказывая ему.
Когда он смог наконец двигаться, то откатился в сторону и откинулся навзничь, уставившись в темный, грязный потолок, с застывшей гримасой на лице, весьма отдаленно напоминающей улыбку.
– Прошу меня простить, – выдавил он из себя.
Она села на постели возле него, но не отодвинулась.
Прошло несколько бесконечных минут, потом она заговорила, машинально расправляя помятое платье.
– Это не значит… Я просто не знаю вас, – прошептала она с несчастным видом.
Он хотел бы посмеяться над этим, но не смог. Ему было слишком больно.
– Я старался как мог, чтобы исправить это, миледи.
Она могла бы рассердиться на него за эти слова, но не рассердилась и даже не ушла. Вместо этого она опустила голову, так что волна волос скрыла от него ее бледное лицо.
– Я не знаю, кто вы, – произнесла она медленно. – Друг вы или враг? Как только мне кажется, что я могу ответить на это вопрос, вы тут же своими действиями заставляете меня изменить мнение. Я никак не могу понять вас.
– Я твой муж, – сказал он осторожно.
– Да, – просто ответила она, и это было все.
Он чуть наклонился, чтобы лучше видеть ее лицо. Она сидела, закусив нижнюю губу.
– Для многих этого было бы достаточно, – мягко добавил он.
Она наклонилась еще ниже, прячась от него за завесой волос.
– Я знаю.
Роланд потянулся и взял в руку длинную шелковистую прядь. Медленно намотал ее на пальцы, потом вокруг запястья и дернул ее к себе, заставив пододвинуться ближе, еще ближе… пока ее лицо не оказалось прямо над ним. Тогда он обхватил ее за шею и притянул к себе, почти касаясь губами ее губ.
– А тебе не кажется, что этого достаточно и для нас? – спросил он тихо.
У Кайлы дрожали губы, но она все-таки выговорила четко и ясно:
– Нет, не кажется.
– Ты уверена? Ты знаешь лучше, чем церковь, чем закон?
Он притянул ее голову к себе совсем близко – так, что чувствовал ее дыхание на своем лице, впитывая в себя запах ее волос.
– Я знаю только то, что сама чувствую, лорд Стрэтмор.
Ее губы почти касались его губ, он держал ее крепко, но не делал попытки поцеловать. И она не придвинулась к нему ближе.
– А я знаю, как чувствую я, леди Стрэтмор. Я чувствую, что имею право лучше узнать свою жену. – Он специально выделил это слово, чтобы она поняла его. – И нет ни одного человека на свете, который думал бы иначе.
– Кроме меня.
Как легко было бы преодолеть этот последний дюйм, разделяющий их, и они оба это понимали. Она не могла противостоять ему. Если бы он решил осуществить свое право мужа прямо здесь и сейчас, она ничего
