равно, но не стала бы, как сейчас, преклоняться перед ним, принимая его нежность как нечто обычное. Соланж никогда не восхитилась бы тем, что Дэймон, сильный и мужественный воин, способен позаботиться о крохотных беспомощных птенцах и отыскать для них уютное местечко в своем замке. Не будь Редмонда, Соланж считала бы вполне естественным, что отважный вояка может также быть заботливым целителем, готовым прийти на помощь каждому, кто обратится к нему.
Она думала бы, что все мужчины такие. Что на свете есть только добрые мужья. Может быть, это и к лучшему, что Соланж успела познать изнанку жизни. Тем лучше понимала она, какое счастье выпало на ее долю.
Дэймон допел песню, не сводя глаз с Соланж. Он просто смотрел на нее и улыбался. И этого ей было довольно.
Соколята были совсем маленькие. Они умели только пищать да разевать клювики, требуя корма. Тельца их были покрыты забавным пухом, и трудно было поверить, что эти пушистые комочки вырастут в могучих птиц.
– Здесь тепло, так что, думаю, они не погибнут, – сказал Дэймон, осторожно протягивая малышам кусочки сырого мяса. Один из соколят ухитрился-таки ущипнуть его за палец.
– Уже больно шустрые, – сердито заметила Соланж, осматривая ранку.
– Не беда. Я рад, что они голодны. Это добрый знак.
Он скормил птенцам последний кусочек и вытер руки влажной тряпкой, которую они прихватили с собой для этой цели.
– Подумать только, что с этих малышей начнется соколиный род Вульфхавена, – заметила Соланж.
? Надо будет только дождаться, пока они подрастут и начать обучение. Оказывается, что среди моих людей полно знатоков соколиной охоты.
Они примолкли, глядя, как соколята возятся в устроенном для них гнезде. Наконец все трое сбились в пушистый шарик и угомонились, сытые и довольные жизнью.
Соланж выглянула в окошко. По вечернему небу неслись серебристые тучи. Было уже поздно, в замке все улеглись, но она хотела перед сном еще раз взглянуть на небо.
– Тебе понравился праздник? – спросила она.
– Если ты имеешь в виду количество выпитого вина, то можно сказать, что праздник удался на славу.
– Нет, в самом деле...
– В самом деле. – Дэймон обвил рукой ее плечи. – Праздник был великолепен. Все в восторге. Единственное критическое замечание я услышал из уст пятилетнего крохи. Кажется, ему не хватало медвежьих плясок.
– Это, должно быть, Бертрам. Он был весьма разочарован тем, что я не согласилась привести на праздник ручного медведя.
– И, слава богу. Где бы мы стали его держать?
– О, я присмотрела одну чудную комнатку рядом с главным залом, – с невинным видом начала Соланж.
– Даже и не думай об этом. Мне пришлось бы поставить возле медведя стражу.
– Хотя бы медвежонка! – взмолилась Соланж, лукаво блестя глазами.
– Никаких медведей, любовь моя!
Они дружно рассмеялись. Затем Дэймон привлек Соланж к себе и жадно поцеловал. Весь вечер он лишь издали любовался красавицей-женой, изнывая от неутоленного желания, понимая, что они не вправе удалиться к себе, пока не закончится праздник.
Дэймон терпеливо ждал, предоставив Соланж наслаждаться плодами своего труда. Но теперь, когда праздник завершился, он хотел лишь одного – увести ее в спальню и любить, любить...
– Пойдем, дорогая, – сказал он, взяв Соланж под руку. Она не стала возражать, лишь склонила голову на плечо мужа, и они вышли в коридор.
Едва оказавшись в спальне, Дэймон принялся крепко целовать жену, наслаждаясь мягким жаром ее губ, гладя в шелковистые волосы, плечи, грудь... Соланж с пылом отвечала на его ласки, но вдруг отстранилась.
? Совсем забыла! – воскликнула она. – Погоди минутку, я сейчас вернусь.
Дэймон нетерпеливо привлек ее к себе.
– Потом, потом...
– О нет, – сказала она, улыбаясь, – именно сей час. Я быстро, обещаю.
Тогда он разжал руки, и Соланж убежала в свою спальню. Дэймон принялся расхаживать по комнате, потом провел рукой по волосам, изнывая от нетерпения. Он уговаривал себя не злиться. Сегодня Рождество, и Соланж через несколько минут снова окажется в его жарких объятиях.
Она появилась в проеме двери, держа обе руки за спиной. Вид у нее был загадочный и крайне соблазни тельный.
– Ты готов? – спросила она.
? О да!
Соланж шагнула к нему, протянув вперед руки.
? Счастливого Рождества, – негромко проговорила она.
