зимнее время.
Он отодвинулся от Соланж и открыл фляжку. Плечи его ссутулились, придавая графу сходство с неким волосатым зверем. «Як, – подумала Соланж, – кажется, так называется этот зверь».
– Боюсь, в Лондоне тебе не доведется увидеть местные достопримечательности, – продолжал Редмонд. – Кроме королевского двора, конечно, и, быть может, Тауэра, если будешь хорошо себя вести. Кстати, я знаю в Лондоне одну славную аптеку. В ней имеется в высшей степени примечательная задняя комнатка. Чего там только нет... Нужно будет непременно отвести тебя туда.
Он отхлебнул из фляжки.
? Я не поеду в Лондон, – сказала Соланж.
? Непременно поедешь. – Редмонд уселся рядом и с притворно заботливым видом подтянул одеяло, укрывавшее Соланж до самого подбородка. – Иначе как ты сможешь свидетельствовать против Локвуда? Как сможешь иначе поведать двору, что он совратил тебя, уговорил покуситься на жизнь любимого супруга, а потом бежать с ним? Этого мы никак не можем допустить. Пускай весь мир узнает, что это не человек, а сущий дьявол. Пускай все услышат о его преступлениях, прежде чем его казнят мучительной смертью.
– Ты же прекрасно знаешь, что он не имеет к этому никакого отношения. Я действовала одна.
– Ничего подобного я не знаю! Мне известно лишь, что мою сладкую женушку совратили и похитили. Вот что я знаю!
Соланж молчала и смотрела в его пустые глаза.
– Впрочем, – протянул Редмонд многозначительно, – в тот день, когда я приехал забрать тебя в Уэллберн, ты и вправду была немного не в себе. Помнишь, Соланж? Да, конечно, ты отчего-то злилась... Неужели из-за того, что я рассказал тебе о Локвуде? Неужели тебя так разгневала история о том, как жалкий сопляк явился ко мне в Айронстаге и предложил отдать все в обмен на тебя?
Соланж старалась дышать ровно, не желая показать, как глубоко задели ее эти слова. Граф почти нежно улыбнулся.
? Да, пожалуй, все дело в этом. Я рассказал тебе, как зеленый юнец пришел ко мне в ночь перед нашей свадьбой и предложил золото, земли – все, чем, как ему казалось, он владел, в обмен на тебя. Я рассказал тебе, как посмеялся над ним.
Соланж смотрела на земляной свод пещеры, тонущий в полумраке.
– Если б только я тогда знал, что ты все еще питаешь к этому мальчишке нежные чувства... Насколько проще обернулось бы все для нас обоих! Я убедил бы тебя, что ты принадлежишь только мне. Мне, и никому больше. Еще не поздно, Соланж. Ты все еще моя. Никто и ничто не в силах изменить это, и уж тем более – Локвуд.
От этих слов, от звука его голоса Соланж бросило в дрожь.
– Я никогда не была твоей. Я принадлежала ему еще до нашего рождения, и именно этого никто и ничто не в силах изменить.
Глаза Редмонда опасно сузились.
– Ты объявишь всему двору, что Локвуд одержим дьяволом. Ты скажешь, что он околдовал тебя черной магией, что он алхимик, чародей, проливающий невинную кровь.
– Нет!
Редмонд уперся обеими руками в плечи Соланж, придавив ее к земляному полу.
– Дорогая, зачем ты споришь со мной? Я так люблю тебя и любил все эти годы! Пускай ты презрела мою любовь, бежала от меня, но неужели ты не видишь, как сильно я люблю тебя, как хочу тебя.
Соланж отвернула голову.
– Ты не знаешь, что такое любить.
– Не знаю? О, как ты заблуждаешься! Я уязвлен до глубины души! Неужели муж, не любящий свою жену, станет разыскивать ее по другую сторону моря, после как она бежала от него и даже пыталась отравить? С чего бы человек, не знающий любви, будет идти по твоему следу и расспрашивать крестьян, детей и шлюх в тавернах, только бы найти тебя? Стал бы такой человек бродить по лесам вокруг замка, в котором поселилась беглянка, жить в жалкой хижине, мечтая лишь вновь увидеть свою не верную супругу? Стал бы терпеливо выжидать случая воссоединиться с ней, вернуть ее в свои объятия?
Откинув одеяло, Редмонд провел рукой по ее плечу.
– Неужели такой человек простил бы свою глупую слабую женушку за все ее прегрешения? Нет, Соланж, на такое способна лишь любовь. И я люблю тебя.
Он вдруг схватил женщину за запястья, рывком поднял, прижал к себе так стремительно, что у нее закружилась голова.
– Ты обладаешь бесценнейшим даром, Соланж. Одна лишь ты. Это тебе хорошо известно, оттого ты меня и мучишь.
От него пахло сырой землей и дымом. Соланж невольно задержала дыхание.
? От меня ты ничего не получишь, – уверенно сказала она.
? О нет, – пробормотал граф, лихорадочно гладя ее спину, – получу, Соланж, непременно получу. Одна лишь ты можешь дать мне это. Все прочие никуда не годятся. Одна лишь ты создана для того, чтобы утолить мое желание. И ты его утолишь, Соланж, непременно утолишь!
Вдалеке завыл волк.
? Милорд, – позвал один из стражей, стоявших у входа, времени нет, пора ехать.
– Хорошо, – отозвался Редмонд. – Седлайте коней. Мы уезжаем.
