сексапильной, для чего чуть-чуть повела корпусом, пуская грудь вперед. Пожалела, что одета пай-девочкой (ведь для Багаева старалась!). А может, и к лучшему? Покажем и Исе скромность. Это, кажется, украшает женщину. И для восточного мужика должно быть плюсом. В общем, будем играть роль скромной сексапильной дуры, нуждающейся в помощи и защите. Авось что-то и получится. Если мне, конечно, удастся эта роль. (Да если бы мне кто-то месяц назад сказал, как я буду себя вести, ни за что не поверила бы. Может, мне в актрисы теперь податься?)
Вообще-то с этими восточными типами надо держать ухо востро, а то будут тебе улыбаться, кивать, а в это время сзади на шею накинут удавку и затянут все с тем же выражением. Идеальный вариант (как в свое время говорил папа и что у меня почему-то отложилось в памяти) – это показать силу. Но как? Я же женщина. Значит, будем показывать слабость. Зачем Исе душить женщину? Женщина – для наслаждения. Я хлопнула ресницами.
– Нет, я – Равиль, – сказал хозяин кабинета, внимательно меня разглядывая.
– Но Равиль же взорвался, – распахнула я глазки. – Вместе со «Сфинксом».
– Ты что-то путаешь, – серьезно посмотрел на меня хозяин кабинета.
– Это вы что-то путаете. Дяденька, я вам помочь хочу! – заверила я хозяина кабинета. – Я вижу, что вы запутались.
– Э…
– Конечно, вы, может, и Равиль, но не тот. Байрамгалин взорвался. А как ваша фамилия? Или хотя бы отчество? А то мне неудобно к вам просто по имени обращаться.
Меня спросили, абсолютно ли я уверена в том, что утверждаю. Ведь насколько господа поняли, я даже не знала, как Байрамгалин выглядел.
– Ну вот вы сами говорите в прошедшем времени, – подловила я их.
– Это тебе папа сказал? – уточнил хозяин кабинета.
– Я папу несколько дней не видела и не испытываю такого желания, – надулась я, не отвечая на заданный вопрос. – Разговаривать с ним мне не о чем.
У меня поинтересовались почему. Я выдала все, что думаю о папе, не скупясь на эпитеты. Даже краски немного сгустила. Мужчины слушали очень внимательно, потом хозяин кабинета спросил, почему, как я считаю, папа вдруг так изменился в отношении ко мне.
– Хотела бы я это знать, – вздохнула я и утерла слезу. – Из-за денег, наверное. Деньги для него оказались дороже. А может, решил, что эта его новая стерва ему сына родит.
– Кто родит? – не понял хозяин кабинета.
Теперь я не пожалела красок на Ирочку и еще сгустила их в описании отца-подлеца. Эта информация, пожалуй, оказалась для захвативших меня мужчин наиболее интересной. Хозяин кабинета что-то сказал подчиненному на родном языке, тот кивнул, встал и нас покинул. Мы остались вдвоем. Внимательно посмотрели друг на друга.
– Может, вы все-таки представитесь? – попросила я.
– А зачем? – спросил он.
– Ну, если вы – Иса, то я сама вам звонить собиралась. И позвоню, когда домой вернусь. Так зачем же зря тратить время на еще одну встречу? Вы – человек занятой, мне не хочется вас лишний раз отвлекать, я сама тоже скоро работать пойду. И я же по голосу пойму, что это вы.
Мужчина уточнил, по какому телефону я собиралась звонить. Я открыла сумочку полностью, достала оттуда черную визитку, но зачитывать телефоны вслух надобности не было.
– Да, я – Иса, – сказал он. – Откуда у тебя эта визитка?
– Давайте считать, что я ее нашла.
Иса заявил, что так мы считать не будем, и рекомендовал мне не выпендриваться. Сказано все было вежливым тоном, но взгляд у него стал еще более жестким. Кобра, гадюка и анаконда в одном лице. Я задумалась на секунду, закладывать ли Любашу или нет, а потом решила что, по возможности, надо говорить правду, а врать только в случае крайней необходимости. Тем более, дядя Леня хочет дальше работать с Исой. И что Иса может сделать бедной женщине? Да и что такого и она, и я натворили?
Я сказала про Любашу, про ее бедственное положение и про то, как мне ее жалко. Иса кивнул.
– Ты сама чего добиваешься? – прямо спросил у меня.
– Хочу точно знать, кто отдал приказ взорвать «Сфинкс» и с какой целью, – на этот раз честно призналась я.
– А тебе зачем это надо?! – заорал Иса с искаженным лицом. – У тебя что, друзья погибли? Родственники? Тебе что, доброе имя свое отмывать от грязи надо?
– Погибли! – закричала я в ответ. – И надо!
Я вскочила на ноги и, бегая по кабинету, в очередной раз выдала про гибель подруг, про изменившееся ко мне отношение, про то, как меня, бедную-несчастную, все обвиняют в том, что осталась жива. Добавила, что ходила к Любаше как раз потому, что пытаюсь разобраться в случившемся.
– А она-то что может знать?! – рявкнул Иса.
– Вот я и ищу того, кто может. Вот вас нашла. То есть вы сами меня нашли, – продолжала вопить я.
Поорав в достатке (Иса тоже вопил, пытаясь меня перекричать и периодически сбиваясь на родной язык, но у него не очень получалось с громкостью – в сравнении со мной), я плюхнулась на стул и разревелась в голос, поливая полированный черный стол слезами и сотрясаясь всем телом.
Разогнавшийся Иса еще чуть-чуть поорал, потом увидел, что я рыдаю (пожалуй, он не сразу обратил на это внимание, распалившись), вякнул что-то, посидел тихо, я прибавила громкости, он встал, подошел ко мне и сел рядом. Погладил меня по голове. Я вспомнила маму, еше немного добавила про папу, размазала слезы по физиономии и поинтересовалась, где мне можно умыться.
– Я тебя провожу, – сказал Иса и вместе со мной покинул кабинет, обнимая меня за плечики. Я к нему нежно привалилась.
В коридоре под удивленными взорами молодцев, подпиравших стены теперь там, мы проследовали в конец отсека, Иса открыл передо мной дверь, я заскочила в туалет, быстро огляделась. Окна и даже маленькие форточки, в которые можно было бы выкинуть письмо с просьбой к людям о спасении, отсутствовали.
Но я нашла очень любопытную информацию.
Господа пожалели средств на закупку туалетной бумаги, вместо нее в ящичке на боковой стене у унитаза лежали небольшие, отпечатанные на не очень качественной бумаге рекламки мебельной фирмы. Указывался адрес магазина-склада – в северной части Петербурга. Не здесь ли я сейчас нахожусь? Я еще порылась в ящичке и нашла расширенную рекламку (правда, разрезанную на две части) все той же фирмы с крохотным планчиком месторасположения магазина. Этот планчик я тут же сунула себе в карман джинсов. Затем быстро сполоснула лицо холодной водой и заведение покинула. Иса под дверью уже не ждал, вместо него томился один из провожатых, который и доставил меня назад в кабинет, где Иса разговаривал по телефону.
Я пристроилась на том же стуле рядом со своими сумочкой и шубой.
Закончив разговор, Иса на меня посмотрел и сказал, что мне придется ненадолго задержаться у него в гостях.
– Зачем? – невинно посмотрела я на него, хлопнув ресничками. – Вы что, не знаете мой новый адрес? Так я вам скажу. Если понадоблюсь, звоните и приезжайте.
– Нет, Ксения, все-таки придется немного пожить у меня. Вот решатся кое-какие вопросы, тогда мы тебя и отвезем домой. Ну или куда ты захочешь.
Я опять шмыгнула носом. Иса стал меня уговаривать, как маленькую девочку. Или как полную идиотку, за которую он меня, пожалуй, принимал. Ну что ж, прекрасно. Цели своей я достигла (одной из). И мы еще укрепим его во мнении.
– Я вам понравилась, да? – перебила я лившийся из него поток.
– Э… да, Ксения. Поэтому я прошу тебя немного подзадержаться. За тобой потом приедет папа.
– Не надо папы! – завопила я, вновь вскакивая со стула и уже собираясь в очередной раз припустить по кабинету кругами.
Иса мгновенно сказал, что оговорился и что приедет Саша.
