Я остановилась у двери, за которой, как мне казалось, оставили Глеба, и приложила к ней ухо. Тишина. Ни шороха, только кот мурлычет под ногами.
– Глеб! – тихо позвала я и поскреблась ноготками в дверь.
– Тут кто-то должен быть? – прошептала мне в ухо Ира.
– Угу, – ответила я и снова позвала Глеба.
Но мне все-таки казалось, что дверь эта. Или тут много похожих в разных отсеках?
Ире пришла в голову такая же мысль, и она предложила проверить следующий отсек. Мы тронулись дальше.
Но в следующем отсеке дверь располагалась гораздо дальше от поворота, чем я помнила.
– Давай все равно послушаем, – предложила Ира и первой приложила к ней ухо.
В этот момент за дверью тихо застонали. Ира схватила меня за руку и сжала ее.
– Давай крючок, – прошептала я, ощупывая замок. Сама тем временем достала пилку. Но здесь, в отличие от нашей комнаты заточения, мне пришлось действовать без света.
Я то попадала в замок, то у меня все срывалось. Эх, отмычечку бы еще, как у Саши… Но я справилась. Не знаю, сколько возилась, главное – открыла. Мы заскочили внутрь, правда, дверь не захлопывали. Ира вообще сказала, что ее подержит, чтобы не закрылась. Я стала шарить по стене в поисках выключателя. Нашла. Щелкнула. Лучше бы я этого не делала.
Мы обе с трудом сдержались, чтобы не заорать, выдав какие-то клокочущие звуки. Я мгновенно сообразила закрыть Ире рот, она, правда, от меня тут же вырвалась, и последний ужин покинул ее желудок.
В комнате лежало трое избитых до полусмерти людей. Создавалось такое впечатление, что их лица пошинковали топором… Черт было не разобрать. Судя по одежде, это были мужчины. В помещении также стоял запах мочи, крови и еще какой-то мерзости, дать определение которой я не могла. У меня тоже к горлу подступила тошнота.
– Отвернись! – прошептала я Ирке.
Но мои указания не требовались. Она вообще, шатаясь, вышла в коридор, сказав, что постоит на шухере. Замок я на свету смогла оглядеть и поняла, что теперь он не закроется. Сама бросилась к лежавшим на полу мужчинам.
Свет, падавший на них, заставил одного очнуться.
– Ты… кто? – прошамкал он разбитыми губами, за которыми не было зубов.
– Неважно, – отмахнулась я. – Пленница, как и вы. Вы – кто?
– Позвони…
Я мгновенно раскрыла сумочку, вытащила записную книжку и ручку и протянула мужику. Руки у него действовали лучше, чем губы, хотя и тряслись, и он записал мне номер сотового телефона.
– Если выберусь, – пообещала я. – Я «Скорую» вызову.
Но парень уже меня не слышал. Он потерял сознание. Я быстро осмотрела двух других. Пульс продолжал биться лишь у одного…
В общем, свет я выключила и комнату покинула, замок не закрыв. Брать с собой самого крепкого из трех смысла не было – нам с Иркой его все равно не дотащить, а он идти не мог.
И куда теперь? Глеба-то среди троицы не было. Может, вернуться в тот отсек, в который мы заходили изначально? Он же вполне может быть без сознания…
– Ксения, поедем отсюда скорее! Пожалуйста! – прорыдала Ира. – Мне очень плохо. Давай лучше попробуем выбраться сами, а потом позвоним твоему отцу…
Я кивнула, вручила Ире крючок, и мы тронулись в конец длинного коридора, где по нашим прикидкам должна была быть та дверь, через которую мы сюда попали.
Внезапно тишину разрезал дикий крик. Ира резко дернулась, опять с трудом сдержалась, чтобы не заорать, а я… узнала голос Глеба. Потом он закричал еще раз, но уже тише.
Нет, я не могу уйти отсюда прямо сейчас. Я не могу оставить Глеба на растерзание этим тварям. Я не могу допустить, чтобы из него тоже сделали кусок окровавленного мяса… А на скорую подмогу рассчитывать не приходится. Тем более никто не знает, что мы здесь.
О том, что может статься со мной и Иркой, я почему-то в ту минуту не подумала. Проснулся звериный инстинкт. Защита своего. А Глеба я сейчас считала своим. Ису – врагом. А неожиданность нападения – половина успеха. Вот только бы серной кислоты хватило… А там, я надеюсь, и Глеб подключится…
– Нам туда, – безапелляционно сказала я Ире, показывая налево, в отсек, тускло освещенный одной лампочкой.
– Нет, Ксения, нет, пожалуйста! – залепетала Ира.
– Заткнись! – рявкнула я. – И отдай мне крючок, если не можешь сама. Я Глеба тут не оставлю.
– Могу, – сказала Ира после секундного колебания. Она даже не спросила, кто такой Глеб.
В общем, мы тронулись в ту сторону, откуда раздавался крик. Шли в неизвестность. Мы вообще не представляли, сколько у нас врагов, но были готовы сражаться до последнего. Ира сжимала в руках крючок, я, надев кожаные перчатки, приготовила пузырек с серной кислотой. И как только эти идиоты нас не обыскали?
Никаких звуков пока больше не слышалось. Но у нас обеих до сих пор в ушах стоял крик боли и отчаяния…
Отсек вывел нас еще в один длинный коридор, как мы поняли, параллельный тому, что шел у задней стены здания. Часть коридора была освещена. По правой и по левой сторонам шли двери. Интересно, мы выйдем там в магазин? Если, конечно, в туалете лежала реклама той фирмы, в помещении которой мы находимся.
– Стой тут! – приказала я Ире, и она пока осталась в отсеке, а я дернула дверь практически напротив выхода из него. Она открылась в затененный огромный зал, заставленный мебелью.
Я поманила Иру рукой, она быстро преодолела расстояние, отделяющее ее от этой двери, и мы обе оказались в торговом зале, освещаемом уличными фонарями и белым снегом, которым была припорошена земля.
– Сигнализация не сработает? – спросила Ира.
– Не думаю. Наверное, сигнализация только на внешних дверях. – Я кивнула в сторону огромных стеклянных окон. – Если она вообще тут есть.
Торговый зал (фактически он состоял из четырех залов, разделенных лишь выступами в стенах) был заставлен всевозможной мебелью – стенками, диванами, креслами, кухнями, столами… Все, что угодно для души.
Пока мы осматривались, в коридоре, который мы только что покинули, послышались голоса…
– Быстро! – схватила я за руку Иру и потянула к ряду диванов, составленных у одной из стен во втором отсеке.
Мы заскочили за них (слава богу, они не плотно прилегали к стене) и присели, затаив дыхание, и сделали это как раз вовремя: дверь в торговый зал отворилась.
– Нет, послушай, Толян, лучше перепроверить, чем недопроверить, – говорил мужской голос. – Показалось мне, что тут кто-то ходит.
– Мыши, – хохотнул Толян. – А вон и Васька. Васька, кто тут ходит? Или это ты тут топаешь? А Шурику враги мерещатся.
– Толян! – вдруг взревел Шурик на весь торговый зал.
Мы с Иркой дрожали, как осиновые листы на ветру.
– Толян! Иди сюда! Живо! Ты посмотри!
Нам тоже страшно хотелось взглянуть, что там нашел Шурик. Я не представляла, могли ли мы оставить какие-то следы. Ботинки у нас сухие, выронить вроде тоже ничего не должны были: сумочки закрыты. Я проверила карман: платок на месте.
А парни нашли как раз носовой платок, о чем возвестили их речи, пересыпаемые весьма колоритными эпитетами. Платок в блевотине, причем еще не успевшей высохнуть… Шурик еще высказал мысль насчет свежих соплей. Но Толян точно определил по запаху…
Я глянула на Иру. Выражение ее лица изменилось… Она пошарила по карманам, потом еще раз и в ужасе посмотрела на меня. Мне хотелось высказать ей все, что я о ней думаю, но толку-то?
