Правда, я считала, что генералу было выгоднее найти истинного преступника, раскрыть убийство (даже целых четыре), а тогда ему и потеря табельного оружия спишется или ее на преступника повесят, как кражу. По идее генералу нужно свалить на Аньку четыре убийства, но явно не хочется. Вешать не хочется. Он все время косит на пышный Анькин бюст. Да и коллеги его видели (или догадались), как он «проводил работу» со свидетельницей. Теперь он будет говорить, что таким образом раскрывал преступление. И еще благодарность получит? Или поощрение? Вообще-то генерал мне сволочью не казался. Кстати, а как сейчас в ментовке с аморалкой? Или те времена уже прошли?
Анька тем временем препиралась с Вездеходовым, я же снова подумала об убийстве Максимова. Анька или Агнесса Геннадьевна? А если Агнесса в самом деле прихватила пистолет из ее сумки? Да, она выходила в коридор, пока я сидела на кухне. Например, звонить. Да, она первой вышла из Андрюшиной комнаты, в которой мы устроили потасовку. И сколько времени она находилась в своей квартире, пока мы катались по полу? Мы же не слышали, как она пришла. Могла заглянуть к Аньке в сумку. Потом мы с подругой закрывались в ванной. За это время Агнесса Геннадьевна тоже вполне могла наведаться к ее сумке – из разных соображений. Может, надеялась прихватить что-то для изменения внешности. Или… засунуть туда шило?! Чтобы перевести все стрелки на мою подружку.
Но оставался еще и Андрюша…
Вот он-то как раз скорее мог прихватить пистолет в коридоре. Мы втроем сидели на кухне, мать его выставила, квартира у них большая, он там где-то ходил шатаясь. Вполне мог залезть в сумку – хотя бы из тех соображений, чтобы устроить какую-нибудь подлянку. Но опять же, каким образом пуля из табельного оружия Вездеходова оказалась в голове Антона?! Андрюша, что ли, трясущимися руками стрелял? Мне как раз вспомнился рассказ его отчима Владислава Михайловича о том, как четырехлетний пасынок был готов на все, только бы дали подержать в руках пистолет. Вот и подержал…
– Настя! – вернула меня к действительности Анька.
– Пистолет мог взять Андрей, – выдала я вслух.
Подружка открыла рот, закрыла, по ее глазам я видела, что она судорожно соображает, потом кивнула.
Вездеходов попросил ввести его в курс дела относительно Андрюши и его мамы. Мы ввели, поведав про нашу последнюю встречу. По-моему, у Леши, слушавшего нас лежа, снова начала подниматься температура. Не знаю уж, рад он был или не рад, что сдуру сел ко мне в машину. Правда, выбора у него не было. Я одна там стояла.
– То есть ваша Агнесса Геннадьевна вполне могла прикончить Максимова, потом этих Алика с Юриком, затем прихватить мой пистолет из твоей сумки, – сделал вывод генерал. – Это все укладывается в схему. Но зачем она выстрелила в голову Антону Антонову? Это вы мне можете объяснить? Она с ним была знакома? Знала, где его искать? У нее вчера с ним была назначена встреча? Какого черта ей понадобилось в него стрелять?
Анька вдруг спросила, когда нашли тело Антонова. Оказалось, что сегодня утром кто-то из собачников, выведших своих любимцев на прогулку.
Я невольно вспомнила про милицейскую сирену, которую мы вчера слышали и из-за которой так быстро рванули с места. А если это была не милицейская? Или милиция ехала совсем по другому адресу? Они что, всегда включают сирену, когда спешат по вызову? Теперь я вообще не была ни в чем уверена.
– По-моему, за нами ехала какая-то машина, – медленно произнесла Анька и посмотрела на Лешу. – Тебе так не показалось?
К моему удивлению, он кивнул и заявил, что он тоже так вчера подумал, только не придал этому факту значения, но он видел одну и ту же машину в зеркальце заднего вида. Я молилась лишь о том, чтобы Вездеходов не заметил моего удивления, правда, я быстро привела лицо в норму. Они что, сговорились с Анькой? Хотя когда… Или Леша соображает не хуже подружки? Ведь, если Степан Петрович видел нас троих в машине, Леше тоже надо что-то врать? Вот он и старается, поняв, что с Анькой ему скорее по пути, чем с ментовским генералом. Хорошо хоть Степан Петрович не заметил, что Леша был в бессознательном состоянии и машина слежения могла привидеться ему в бреду, но сейчас мой постоялец говорил вполне уверенно. Анька ему подпевала. А если в самом деле они оба что-то видели? Леша – когда выбегал из двора с простреленным боком, а Анька – когда выглядывала из-под арки. Или по дороге? Мне тогда было не до того, чтобы приглядываться к «хвостам», да и мысли о них даже не промелькнуло.
– Настя, а вы ничего не видели? – уточнил генерал.
– Когда я за рулем, то слежу только за дорогой и не обращаю внимания на следующие за мной машины, – сказала я. – Не знаю. Может, была машина, может, нет.
– Была, была, – продолжала стрекотать Анька. – Я теперь в этом абсолютно уверена. И по-моему, даже «девятка». А Агнесса ведь у нас на «девятке» рассекает? И стоит она всегда у нее под окнами.
Леша встрял, заметив, что ему также показалось, что или «восьмерка», или «девятка». Ну как сговорились с Анькой!
– Но какого черта вашу Агнессу понесло в тот двор?!
– Я писать выходила, – потупилась Анька. – Ребята, подтвердите.
Мы дружно кивнули, и я честно посмотрела в глаза Вездеходову.
– А Агнесса пошла проверить, что я там делаю. Ну и нашла мужика и из природной подлости выпустила ему пулю в башку. Меня она хотела подставить, неужели тебе не ясно?! Она думала, что пистолет – мой.
– Где ты писала?! – рявкнул в ответ генерал.
– А я что, помню? – посмотрела на него Анька, невинно хлопая ресницами и колыхая грудью. – Я Насте сказала: «Остановись где-нибудь», и мы стали место выглядывать. Арку какую-то увидели. Я еще Лешу просила со мной сходить. Он на шухере стоял в арке, во двор не заходил, а я за уголок дома зашла. Там темно было, я ничего не видела. Хоть глаз коли. Если бы труп там лежал или даже два, я бы не заметила, ну если бы только наступила. Но, слава богу, не наступила. – И Анька перекрестилась с видом праведной христианки.
Леша тут же подтвердил, что было очень темно и он тоже ничего не видел.
– А где была та «восьмерка» или «девятка», пока вы под арку ходили? – уточнил Вездеходов.
Анька пожала плечами. Леша сказал, что машина вполне могла стоять в ряду других железных коней, припаркованных вдоль края тротуара. Я заявила, что тоже ничего не видела, что соответствовало действительности.
– И дальше что? – спросил Вездеходов.
– Меня отвезли домой, о чем ты знаешь, а ребята к себе поехали, – сказала Анька. – Леша уже тогда плохо себя чувствовал, а сегодня вот совсем свалился.
Леша закивал. Я сидела с невозмутимым видом.
– А Агнесса Геннадьевна, по вашей версии, зашла в тот двор, нашла там Антонова с простреленной грудью и добавила ему еще один выстрел в голову?
– Да, – кивнула Анька. – Чтобы меня подставить. Ну она, конечно, не могла знать, что там труп лежит, то есть раненый. Наверное, она просто решила заглянуть в тот двор и выяснить, что я там делаю – и ей повезло. Неужели ты не понимаешь, Степа, что эта сука меня подставляет? Сколько раз можно повторять? Свалить на меня четыре убийства. Да она на все что угодно пойдет! Ты эту тварь не знаешь!
Анька еще минут десять пораспространялась о стервозности Агнессы. По-моему, Вездеходов Аньке не особо верил, я бы на его место тоже. Версия казалась бредовой даже мне, чего уж говорить о генерале милиции. Леша иногда украдкой поглядывал на меня. Этот-то, интересно, что думает? Пожалуй, Леше нужно снять с себя подозрение, в особенности если он только что сидел за убийство, и, раз мы его выгораживаем, он в ответ готов выгораживать нас. Ему выгодно помогать нам на данном этапе, но что будет дальше? Как бы убийство Антонова не было повешено на меня! Вот этого я должна избежать любым путем. Но что я могу для этого сделать? Эх, скорее бы убрался Вездеходов и мы могли поговорить без него.
Я считала, что на самом деле Леша выстрелил в грудь Антонову (что там у них за разборки – другой вопрос), тот выстрелил в него (в какой последовательности стреляли, я не знала и это значения не имеет), Анька поперлась в тот двор, увидела валявшегося на асфальте мужика и случайно выстрелила ему в голову.
Но бросила бы она пистолет? Да, она там, конечно, струхнула. Зная Аньку, я считаю, что она пожалела
