искупить ее.
Юля и Катя полюбили свою новую «семью» и не собирались покидать ее. Родители же не искали своих дочерей. И Катины мать с отцом, и Юлины мать с отчимом, пившие почти ежедневно, решили, что дочери ушли жить к мужчинам. Их не волновала судьба девочек. Куприянов же к тому времени махнул рукой на дочь, рассудив, что, может, та повзрослеет и сама все поймет – поймет, что мать далеко не всегда была права. О существовании Чу Кай Шека и его секты Куприянов даже не подозревал.
Чу Кай Шек допустил одну грубую ошибку – разместил свой «штаб» и занял два подвала, которые прекрасно оборудовал для своих целей, на территории, контролируемой Прокофием Васильевичем Дмитриевым, которому новый обитатель его «квадрата» пришелся совсем не по душе. Дмитриев был человеком православным, и появление многочисленных заморских пророков, «контактеров» и прочих наставников приводило его в ярость, он готов был придушить их всех собственными руками. Впрочем, рук для этого в команде Дмитриева имелось предостаточно – многие из его боевиков прошли Афган со всеми тамошними прелестями и вернулись домой с весьма специфическим отношением к всевозможным «еретикам».
Дмитриев лично встретился с отцом Богданом, в свое время крестившим его и время от времени исповедовавшим, и имел с ним долгую беседу на тему секты господина Чу Кай Шека. Хоть отец Богдан и выступал обычно против насилия, тут свое благословение с радостью дал, потому что полностью разделял мнение Дмитриева и желал, чтобы проклятый китаец или кореец (или кто он там был?) отправился на свою далекую родину и больше в пределах России не появлялся.
Прокофий Васильевич, однако, не думал просто так разбить секту, он, конечно, решил поиметь с этого что-то и лично для себя. Поэтому для начала внедрил в секту нескольких своих людей, прошедших специальную подготовку – у нанятых с этой целью психологов – на предмет подверженности гипнотическому воздействию и моральную устойчивость. Эти люди искренне желали изгнать «бесов» с земли русской, за что, естественно, должны были получить щедрое вознаграждение. Ребятам дали задание: выяснить, чьи сыновья и дочки попали в сети Чу Кай Шека. В результате Дмитриев получил весьма интересный список. Кое-кого из сектантов пришлось сразу отмести – не исключалась, конечно, возможность их дальнейшего использования на предприятиях Дмитриева, – а с некоторыми родителями деток-сектантов Дмитриев имел личную беседу. Одним из таких родителей оказался Сергей Викторович Куприянов.
Сергей пришел в ужас, услышав о том, что случилось с его единственной дочерью. Дмитриевым уже был разработан план освобождения детей, угодивших в лапы к Чу Кай Шеку и находившихся от него в психологической зависимости. Прокофий Васильевич привлек лучших специалистов, не пожалел денег. В дальнейшем его затраты окупались.
Куприянов согласился подписать бумагу: он выражал желание сотрудничать с господином Дмитриевым и фирмами «такой-то и такой-то», в частности сообщать их руководству обо всех известных ему планах господина Туманова и его компаньонов, а также выполнять некоторые поручения господина Дмитриева.
Сергей понимал: если эта бумага попадется на глаза Туманову или кому-то из его команды, ему, Сергею, конец, но дочь была дороже, а Прокофий Васильевич обладал реальными средствами и возможностями для ее спасения. Дмитриев объяснил Куприянову все, что собирается делать в отношении секты и какая помощь от него как отца потребуется для возвращения дочери к нормальной жизни. Прокофий Васильевич добавил, что если дочь все-таки спасти не удастся (что маловероятно, но все-таки такой вариант исключать нельзя), то подписанная бумага будет возвращена Куприянову. Неизвестно, собирался ли Прокофий Васильевич возвращать ее, но Юля спасена была.
Метод депрограммирования оказался жестким, но эффективным. Сектантов изолировали друг от друга, держали взаперти и говорили страшную правду, показывали видеокассету с разоблачением Чу Кай Шека, а также объясняли, каковы его истинные цели и намерения. Кассету, естественно, раздобыли ребята Дмитриева – учитель иногда откровенничал в разговорах с приближенными.
Потом на сцене появлялись родители или братья и сестры. Иногда кто-то из родственников, даже друзей семьи. Куприянов показал себя великолепным отцом, он сумел доказать Юле, что всегда любил ее, хотел с нею видеться и никогда не собирался ее бросать. Легко поддающаяся чужому влиянию Юля решила, что во всем виновата мать, представившая в черном свете такого хорошего человека, фактически заставившая его уйти из дома. В результате чего Юля и попала в секту к нехорошим людям.
Какое-то время Юля жила вместе с отцом и его новой семьей, где все сдували с нее пылинки, потом Куприянов сумел накопить денег на однокомнатную квартиру, куда и перевез дочь. И он, и его вторая жена регулярно общались с Юлей, и девушка знала, что в любой момент может обратиться к ним за помощью.
История с Юлей закончилась вполне благополучно, но вот Куприянову уже два года приходилось отдавать должок.
Ребятам Кильдеева за один день, естественно, не удалось собрать всю информацию, но и полученного было достаточно для того, чтобы пригласить Сергея Викторовича на задушевную беседу.
– Зачем он все-таки ездил в Москву?
– На выставку оборудования, – подтвердил Игорь. – Действительно, на нее. Они с Окороком хотят какую-то новую линию покупать. То ли колбасную, то ли сосисочную.
– А деньги откуда?
Игорь успел выяснить, что Окорок уже имеет предварительную договоренность со швейцарцами на получение кредита под закупку оборудования. Требовалось только найти то оборудование, которое он будет закупать, и представить расчеты. Как старый лис вышел на швейцарцев, оставалось пока загадкой. По идее, ему следовало действовать через «Купчинский кредит» или, по крайней мере, поставить в известность Туманова. Но ни Александров, ни Туманов ни про какие переговоры с иностранными банкирами и слыхом не слыхивали.
– Интересная история, – заметил Равиль. – И в одном купе с Куприяновым режут банкира из «Инвест- Девелопмент».
Игорь спросил у Равиля, как прошла встреча Лены с Верой Григорьевной. Кильдеев пересказал все, что услышал от девушки.
– Значит, Ленка считает, что эта тетка в деле не замешана?
– Не похоже. А вот Окорок наверняка глубоко завяз. Ведь не хотел, чтобы бывшая женушка кому-то показывала, что с ним знакома. Потом про Ленку у нее по телефону расспрашивал. Видимо, прощупывал почву – не видели ли они и не слышали ли чего в ту ночь в поезде?
– Но ты же знаешь, Ленка считает, что его уже привели мертвого, только облитого спиртным, – заметил Игорь.
Равиль пожал плечами. Лена тоже могла ошибиться. Мог и Куприянов постараться. Или люди Прокофия в Москве. Пока это все неясно.
– Но выяснять-то нам, – пробормотал Игорь.
– Значит, выясним.
Глава 8
Утром в понедельник Лена приехала в «Сапфир», перевела составленное в субботу Рысиным и Сидоровым письмо, и секретарша Туманова Алевтина Георгиевна сбросила его на факс фирмы «Уффе» в Копенгагене.
Туманов решил, что со звонком в Данию следует подождать примерно с час, дать потенциальным партнерам возможность оценить встречные предложения россиян, а потом уже и говорить. Может, датчане и сами прорежутся до истечения часа. Западные бизнесмены вообще всегда оперативно отвечают на поступающую информацию.
Лена сидела в кабинете Валентина Петровича с чашкой чая в руке. Он за своим столом пил кофе и рассказывал ей о том, что удалось выяснить Равилю с Игорем и их ребятам.
Выслушав шефа, Лена поинтересовалась, что он думает предпринять. Валентин Петрович пожал плечами. Он пока не решил. Сегодня парни займутся Куприяновым. Особо над ним работать не станут, вдруг он еще ментам потребуется – а тут следы от задушевной беседы. Но, как предполагал Туманов, применять особые меры и не понадобится – расколется сразу же. Далее – Окорок. На первый взгляд у него не имелось никаких контактов с Прокофием, но, может, он через Куприянова действовал? Пока трудно судить.
