«Так, вроде бы про Марьянку ничего не знает. И название фирмы, похоже, первый раз слышит».
– А вот это точно к делу не относится, – ответила разозленная Маша.
Теперь ей почему-то хотелось как-то насолить капитану, может, даже позлить его. В этот момент она уже ничего не боялась. Та робость, что была вначале, прошла. Она не была замешана ни в каких махинациях. В дела Владимира Вениаминовича, Алькена и других своих спонсоров, а также Марьянкины она никогда не вникала, даже точно не знала, кто чем занимается, – ее это просто не интересовало. Теперь она решила, что мент, наверное, положил на нее глаз, поэтому и допрашивает. Переспать с ней захотел, а для этого решил застращать, чтобы она плюхнулась в его постель. Уж если этот капитан Ухов сведущ в делах мирских, то точно знает, для чего предназначаются девочки вроде Маши. Должен представлять, что таким, как она, о делах не рассказывают, сделки с ними не обсуждают, с ними отдыхают, а следовательно, знать она ничего о делах папы Вовы просто не может. И тем более Картуш не имеет никакого отношения к Славкиным похождениям… Если только…
Машу внезапно осенило. Если только Славка не пытался получить деньги именно у Владимира Вениаминовича… Но каким образом он на него вышел?
У Корицкой округлились глаза, рот раскрылся, но пока из него не вылетало никаких звуков.
Изменившееся выражение лица девушки сразу же заметил Ухов и поинтересовался:
– Какая-то мысль осенила, Мария Станиславовна?
– Славка что, у папы Вовы… – начала Корицкая и запнулась.
Выражение удивления на лице сидевшей напротив него мадемуазели было вполне искренним. По крайней мере, Ухов решил, что на этот раз перед ним не разыгрывается комедия. Он наблюдал за тем, как до нее, по-видимому, доходило, что произошло, вернее, могло произойти, и почему капитан Ухов сейчас разговаривает с ней и интересуется Картушем…
– Да, – кивнул Ухов, решив, что данная информация поможет ему вытянуть из девушки сведения, которые могут оказаться важными.
Корицкая никак не могла прийти в себя. В голове пролетали не связанные одна с другой мысли. Она думала то о папе Вове, то о Славке, то о Марине. Потом почему-то снова о Марьянке. Она-то почему не едет, черт побери?!
– Итак, Самсонов и Картуш знакомы? – спросил Ухов.
– Понятия не имею, – медленно произнесла Маша. – Всегда считала, что нет.
– Вы когда-нибудь появлялись в этом доме вместе с Картушем?
Корицкая покачала головой.
– Может, он встречал вас или…
– Нет. Зачем травить душу подруге? – горько усмехнулась она. – Маринка завистлива. А если бы увидела его машину, мобильник, ну и… все остальное… Сами понимаете. Нет, я сюда только одна приезжаю. И сами видите, в какой одежде.
Ухов улыбнулся.
– То есть вы считаете, что они не знакомы?
– Да.
– Откуда Самсонов мог узнать про Картуша? Вообще о его существовании?
Маша пожала плечами.
– Что вы меня-то об этом спрашиваете? Лучше у Картуша и поинтересуйтесь. Он мне о своих делах никогда не докладывает. Я, как вы, наверное, догадываетесь, у него не в деловых партнерах хожу, – Корицкая специально сделала ударение на слове «деловых».
– Да уж догадываюсь, – усмехнулся Ухов. – А Самсонов знал о том… какую жизнь вы ведете?
«Ишь ты, как выражения подбирает, – подумала Маша. – Вы еще не конченый человек, капитан».
– А какую жизнь я веду? – снова решила пококетничать Корицкая, поправляя золотистые локоны. – Скромная, бедная девочка, которой иногда немного помогают добрые люди.
– Маша, – обратился к ней Ухов, решив отбросить официальный тон и имена-отчества, – я ведь сюда не просто так пришел. Пойми, что совершено преступление. Я должен его раскрыть. Мне нужна твоя помощь. Пострадал твой… спонсор. Теперь предстоит страдать твоей подруге и ее детям, потому что Самсонов, скорее всего, отправится в места не столь отдаленные. Он молчит. Вообще ни слова не проронил. Может, он и не так уж замешан. Не исключено, что его кто-то использовал, как «шестерку», и он старается защитить тех, кто стоит за его спиной. Наверное, считает, что они его вытянут, если будет молчать. Не вытянут. Просто забудут о нем. Может, он боится называть фамилии, потому что думает, что в таком случае пострадает семья: в этом мире длинный язык не прощают. Ты можешь помочь и Владимиру Вениаминовичу, и Марине. Мы должны докопаться до тех, кто все это организовал.
– То есть вы считаете, что это не Славка? – обалдело спросила Корицкая.
– Ты его давно знаешь?
– В одном классе учились. Десять лет женат на моей подруге.
– Он мог пойти на вымогательство, причем очень крупной суммы денег?
Маша задумалась. Она считала, что Славка не мог быть знаком с Картушем, тем более знать о его делах в такой мере, чтобы что-то вымогать. Чтобы требовать отступных, нужно, по крайней мере, иметь веский компромат, а откуда у Славки компромат на Владимира Вениаминовича, причем такой, чтобы папа Вова был готов отдать деньги, с которыми он всегда расстается с таким трудом?
– Я считаю, что нет, – подняла она глаза на капитана Ухова. – Славка не тот человек. Наверное, даже украсть бы ничего не смог. Скорее всего, его просто кто-то использовал. А он даже не знает всех деталей.
– Кто мог его использовать? – спросил Ухов.
– Что вы меня-то об этом спрашиваете? Об этом с Мариной надо говорить. Она, по крайней мере, хоть кого-то из его приятелей должна знать.
– А сами вы когда в последний раз виделись с Самсоновым?
Корицкая начала упорно вспоминать. Вздохнула. Посмотрела на капитана Ухова и ответила:
– Наверное, перед Новым годом. Когда я их всех приезжала поздравлять. Или на Рождество. В общем, то ли в конце декабря, то ли в начале января. Точно не помню. Честно, не помню. Когда я здесь появляюсь, его обычно нет. Не знаю, по каким причинам. Раньше Маринка специально старалась нас приглашать, когда он отсутствует, – все думала, что уведем сокровище, теперь… Наверное, просто так получалось. Давно не видела. Давно.
Ухов ей поверил.
– То есть вы абсолютно уверены, что не знаете никого из его знакомых? – еще раз решил уточнить он.
– Уверена. Ну, наших общих одноклассников, конечно, знаю, если он еще с ними общается. И все. Спросите лучше Маринку.
Ухов задумался. Корицкую он тоже сбросил со счета: слишком искренним было ее удивление, да и зачем ей участвовать в шантаже своего «папика», если на «бедную девочку» и так, по-видимому, очень неплохо капает из его кошелька. Тем более на пару с Самсоновым, которого она, пожалуй, и за мужика-то не считает. Эта скорее всего будет ныть и выпрашивать прямо у спонсора, что ей там в очередной раз захотелось. Не у одного, так у другого.
– Я не записал ваш домашний адрес и телефон, – Ухов вопросительно посмотрел на Машу.
– А это еще зачем? – непроизвольно вырвалось у Корицкой.
– Чтобы зря не тратить время на ваши поиски, – спокойно ответил Ухов. – Мы в состоянии узнать и то, и другое по имени и фамилии, но зачем проводить лишнюю работу?
«Может, клюнул на меня? – пронеслось у Корицкой. – Хоть и мент, но все равно мужик».
– Записывайте, – сказала она.
– Год и место рождения?
– Пятнадцатого февраля тысяча девятьсот семьдесят четвертого.
– Место работы?
– Безработная, – улыбнулась Маша.
Ухов занес все в блокнот и решил наудачу задать последний вопрос:
– А со Степановым Андреем Валерьевичем вы знакомы?
