– А ты у них спроси, – посоветовал Лассе. – Я, признаться, вообще ничего не понимаю. И не помню что-то, чтобы Адам сражался с трехглавым змеем.
– Давайте спать, – предложила я. – Завтра все обсудим.
– Интересно, а в других комнатах что показывали? – спросил Вова.
Я не слышала, что ему ответили и ответили ли вообще. Я заснула.
День второй. Воскресенье
Когда я проснулась, за окном был белый день, ярко светило солнце.
«Надо бы на озеро сегодня сходить», – пронеслась мысль. Потом я вспомнила, где нахожусь. И где должна была бы находиться.
Я бросила взгляд на часы, которые так и оставались у меня на руке. Начало третьего! Ну ничего себе, поспала! Правда, я еще не перешла на питерское время после Англии (а разница три часа, по Лондону одиннадцать, начало двенадцатого), да и легли вчера поздно. А сколько событий было… И еще газ, или чем нас там травили.
И мы вчера с Лассе… Да я же не предохранялась, и он не предохранялся! А если я забеременела? Ребенок же может родиться идиотом после всех этих отравлений! Только этой проблемы мне не хватало для полного счастья.
Я посмотрела на другую часть кровати. Лассе еще спал. Тогда я свесилась и взглянула на Вову. Тот тоже еще спал. Генка так и храпел. Однако проснулся Шедевр.
– Доброе утро, – прошептала я. – То есть добрый день.
– И тебе того же, – ответил Родька и сообщил, что идет на разведку.
– Лучше подожди, пока кто-то из мужиков проснется, – посоветовала я. – А то не ровен час…
– Я маленький и юркий, – сказал Шедевр. – Я от бабушки ушел и от дедушки ушел. Знаешь такую сказку?
– И даже знаю, чем она закончилась.
– Но я все равно схожу.
Родька неслышно выскользнул из комнаты, я снова откинулась на подушки и закрыла глаза. Подремлю. Неизвестно ведь, что день грядущий нам готовит. Я подозревала, что ничего хорошего.
Потом меня вдруг охватил страх. А если это мой последний день? Мое последнее утро? Я в последний раз вижу солнце? За что мне это наказание?! Я стала вспоминать свои грехи и изводить себя самоедством.
Потом мне стало так жалко себя… На глаза навернулись слезы. Я вспомнила маму. Почему я не обнимала ее лишний раз по утрам, почему не говорила ей, как ее люблю? Почему я не заставила их воссоединиться с отцом? Ведь они так подходят друг другу! Я дала себе слово, что если выберусь отсюда, то постараюсь устроить жизнь дорогих мне людей. Я каждый день буду говорить им обоим, как я благодарна им за все, что они для меня сделали, за то, что я появилась на свет.
А тете Свете я скажу… Нет, я никому не должна делать гадостей. Вообще-то тетю Свету неплохо бы еще разок отправить замуж. В периоды замужеств она почти не приставала к маме.
Если тетя Света обретет мужа, мы будем ее редко видеть. Вот только где найти такого идиота, который захотел бы на ней жениться? Хотя семь таких уже было. Один из них – мой собственный отец. Нет, у папы это была просто ошибка молодости, которую он исправил женитьбой на маме. Но остальные-то куда смотрели?
А не найдется ли в этой квартире подходящей кандидатуры? На роль идиота подходил только Ник. То есть мы с ним тогда породнимся? И они вместе с тетей Светой будут приезжать к нам с мамой в гости? А на нашей даче Ник поселит червей, которые будут жрать наши пищевые отходы? Нет, спасибо, не надо. Одной тети Светы хватает за глаза и за уши. Хотя если Ник заберет ее с собой в Америку… Нет, туда она сама не поедет, да и за иностранца замуж не пойдет.
А Шедевру сколько лет? Нет, Родька мне понравился. Я не буду подкидывать ему такой «подарок».
Стоило мне вспомнить Родьку, как он нарисовался в дверях. Выглядел он прибалдевшим.
Тут как раз проснулся Лассе, улыбнулся мне, поцеловал руку (это так принято у горячих финских парней?), потом заметил Родьку и, главное, выражение его лица.
– Что случилось? – прошептал Лассе.
– Я тоже уже не сплю, – послышался голос Вовы. – Доброе утро.
Вова сел на полу, потом поднялся и сел на кровать. Мы с Лассе тоже сели. Генка так и храпел.
– Рассказывай, – попросила я Шедевра.
– Ксения с Кириллом спят. В одной постели. Старички тоже.
Он замолчал.
– А американцы? – Лассе напрягся.
– Ник спит с надувной женщиной на полу.
– С кем? – воскликнула я.
– А где он взял бабу? – обалдело спросил Вова. – Пусть и надувную? Марина, ты видела в шкафах надувных баб?
Я покачала головой.
– Кто-нибудь видел? – Вова посмотрел на Лассе, потом на Шедевра.
– Тебе ее принести? – спросил Родька.
– Мне она вчера бы не помешала, – буркнул Вова.
– А Лен? – Лассе напряженно смотрел на маленького человечка.
Родька замялся.
– Она с надувным мужчиной? – хихикнул Вова.
– А разве надувные мужчины бывают? – спросила я. – Я всегда считала, что продаются только… э-э-э… запчасти.
– Бывают, но редко, – пояснил Лассе. – Родион?
– Она повесилась, – сообщил Шедевр. – На люстре. На поясе от махрового халата.
– Блин! – воскликнул Вова.
Лассе произнес что-то на неизвестном мне языке. Я сама открыла рот.
В это мгновение проснулся Гена, обалдело сел на полу, обвел нас всех взглядом и спросил, что случилось. Ему пояснили. Он тоже выругался.
– Лен в кабинете? – уточнил Лассе. – В той комнате, где они с Ником вчера устроились?
Шедевр кивнул.
– Чего делать будем? – спросил Вова.
– В кладовку отнесем, – невозмутимо ответил Гена и зевнул.
Я сидела молча. Мне было страшно. Неужели убьют нас всех? Но за что?! Или Нику с Лен показали вчера такой «фильм», от которого она полезла в петлю? Сама? Ее достала жизнь в России, жизнь с Паскудниковым, а пребывание в этой квартире стало последней каплей?
– Марина, что ты сейчас хочешь? – послышался голос Лассе.
– Сунуть голову под холодную воду, – ответила я. – Мне кажется, что я вижу дурной сон.
– В ванную идем все вместе, – объявил Лассе.
– Как ты себе это представляешь? – подал голос Гена и опять зевнул.
– Один пользуется, остальные ждут в коридоре. Дверь на защелку не закрывать!
Немного придя в чувство, чему способствовал холодный душ, я отправилась на кухню варить кофе. Лассе, Вова, Гена и Шедевр поплелись за мной. Мы пока не будили остальных, Лен, кроме Шедевра, никто не видел и желания такого не испытывал.
После нас на кухне появился Кирилл.
– Ой, кофейком как приятно пахнет, – почесывая живот, Кирилл повел носом. – Как прошла ночь? – он обвел всех нас взглядом.
– Ты сам что-нибудь видел? – спросил Вова.
– Я спал, как убитый, – признался Кирилл. – Признаться: давно так хорошо не высыпался.
– А Ксения как?
– Говорит, что ее кто-то трахнул, кроме меня. – Кирилл хохотнул. – Придет из ванной, сама все расскажет. Я чего-то не понял. Марин, налей мне кофейку, пожалуйста. И чего-нибудь бы съесть было
