непохожих? Но тогда на кону должны стоять очень большие деньги! Ведь операция явно стоила немало.
– Если так, то целью было убить Лен.
– Лен? А она-то при чем? Она что – из ЦРУ?
– Ты считаешь, что всех агентов ЦРУ надо убивать? – удивился Лассе.
– Я вообще никак не считаю! Я об агентах ЦРУ вообще не задумываюсь! У меня и без них проблем хватает. Но если ты оказываешься финским интерполовцем…
– Я – эстонец, правда, у нас в роду были финны, – сказал Лассе. – Я родился в Таллине. У меня там квартира, у меня там живут родители, сестра…
– Эстонец?! – я открыла рот.
– Это плохо или хорошо? – посмотрел на меня Лассе. – Кто, по-твоему, лучше – финн или эстонец? Ты кого бы предпочла?
– Главное – какой человек, – автоматически ответила я.
– И не негр, и не китаец, как сказала твоя тетя Света. И зубы у меня хорошие, значит, кальция в организме хватает.
Мы оба рассмеялись.
– Почему Лен? – вернулась я к обсуждавшейся теме.
– Потому что она была женой Паскудникова и явно видела или слышала что-то лишнее – кроме тех бриллиантов в урне. Хотя и их, возможно, достаточно… Ты знаешь, почему он на ней женился? На самом деле, не в версии Ксении Болконской? Во-первых, он явно подозревал, что ему может потребоваться срочно покинуть пределы России. И вдруг подвернулась Лен. Во-вторых, он мог использовать ее для транспортировки грузов, о чем она не подозревала. Или собирался использовать. Она прекрасно подходила на роль и курьера, и «паровоза», который бы вытянул Сашулю из страны. По крайней мере, другой иностранки в пределах видимости не наблюдалось. Для Сашули это точно был деловой брак. Могу привести одно доказательство. В свадебное путешествие Лен ездила одна.
– Когда у него над головой сгустились тучи?
– Наши русские коллеги вышли на след торговцев бриллиантами. Никто долго не знал, что через Питер проходит тропа. Она тщательно скрывалась, и выхода на нее не было. Потом удалось найти одно звено. Цепь стали раскручивать. Работали в сотрудничестве с европейскими коллегами. Бриллианты шли в Европу.
– Бриллианты? – шепотом повторила я. – Значит, Лен…
– Она на самом деле их видела. И вы нашли камни именно того типа, который интересует нас. Анализ камня, который я забрал в квартире Паскудникова, уже провели. Он подобен тем, которые хлынули из России в Европу.
– Из одного месторождения? Разве это можно определить?
Лассе посмотрел на меня с улыбкой, как на маленькую девочку, потом налил нам еще кофе.
– Они – одного типа. Обработка одна и та же, – пояснил он.
– Это поддельные бриллианты?! – воскликнула я.
– Не совсем. Частично.
– Как бриллианты могут быть поддельными частично?! Они или поддельные, или настоящие!
– Марина, я же говорил, что у тебя нет достаточной квалификации и знаний… Это изначально низкосортные алмазы, которые проходят определенную технологическую обработку – я не буду углубляться в детали, я сам не могу объяснить всех тонкостей, поскольку переработка низкосортных алмазов в дорогостоящие – не моя специализация.
– Что получается в результате?
– Камни чистой воды, – усмехнулся Лассе. – И определить, что они прошли процесс обработки, можно только на дорогостоящем оборудовании, которого нет в большинстве стран!
– Ты говорил – бриллианты. Значит, они еще и проходят огранку?
– Да, русская огранка высоко ценится. Стоимость бриллианта зависит от каратов, цвета, чистоты и огранки. Здесь все получается по высшему классу.
– И в этой цепочке задействован Паскудников?
Лассе кивнул.
– У него много знакомых в криминальных кругах. И сам он – весьма скользкий мужик.
– Как вы на него вышли?
– Он стал снимать репортажи о зарубежных преступниках других стран.
Я кивнула. Это была очень популярная программа, которая выходит раз в месяц. Я сама ее всегда смотрела и еще удивлялась, что Паскудникову удавалось собрать этот материал за границей. Значит, ему помогали.
– Конечно, помогали. Он показывал какую-то мелочь. Но это все равно привлекло наше внимание. Иностранец не мог добраться и до подобных вещей. Тем более он работал без привлечения сотрудников правоохранительных органов европейских стран. Значит, привлекал криминалитет. Но тот же не станет помогать просто так какому-то русскому журналисту. Значит, «попросили» вышестоящие боссы. За что? За переработанные бриллианты. Они приносят баснословные прибыли.
– Как он их вывозил?
– Видимо, где-то в аппаратуре. Точно я, конечно, сказать не могу. Когда он поедет в Европу в следующий раз, весь его багаж разберут до молекул.
– И ты за ним следил? Ты же снимаешь квартиру где-то поблизости?
Лассе кивнул. Для него специально была разработана «легенда», оформлены необходимые документы. Изменять внешность Лассе научили давно. Так он стал финским алкоголиком.
– А Юрки?
– Он в самом деле финский алкоголик, проживавший в Петербурге.
– Отправленный биржей труда?
– Нет. Но все то, что я говорил в квартире Верещагина, на самом деле практикуется. Просто ни Юрки, ни я не клеили никакие наклейки. Мы оба числимся в той молочной фирме, и я иногда там даже появлялся, говорил исключительно по-фински. Я вообще знаю финский, русский, английский, немецкий, не говоря про эстонский. Рядовые сотрудники меня считали каким-то представителем головного офиса. Начальству было велено оказывать мне всякое содействие.
По словам Лассе, он подобрал Юрки в каком-то пивбаре. Того как раз выгнала русская женщина, у которой он жил, и финн заливал горе пивом. Ему очень не хотелось возвращаться в Финляндию, очень не хотелось работать. Лассе же подумал, что Юрки ему как раз подходит для «легенды». Два финских алкаша, которые постоянно пасутся в местном пивбаре и сидят на скамеечке на детской площадке, быстро примелькаются. Их на самом деле стали воспринимать как часть местного колорита. Тем более Лассе вполне прилично говорил по-русски. Пару раз он отвозил Юрки в молочную фирму, и тот там что-то грузил или разгружал – за определенную плату.
– Он жил у тебя?
– Да.
– Неужели он не спрашивал, почему ты его содержишь? Ведь ты его содержал, я правильно поняла?
– Финны не задают таких вопросов. Если тебя поят бесплатно, пей и не спрашивай, почему. Это русские обязательно стали бы интересоваться, лезть с разговорами, копаться в душе. Юрки же просто пил, ел, спал, жил.
– Да это же просто овощ какой-то! – воскликнула я.
– Меня это как раз устраивало. По-русски он знал всего несколько слов, в основном матерные. На финском в Питере, конечно, говорят, но я не очень рисковал. С кем Юрки станет общаться? Финнов я в нашем районе больше не видел.
– И ты все время следил за Паскудниковым?
– Да.
К Паскудникову ходила в гости масса людей. Он часто зависал в том же баре, что и Лассе с Юрки. Там он встречался с информаторами всех мастей, просто общался с народом. С Лассе и Юрки тоже
