волосы прекрасно сочетались с молочно-белой кожей лица. Но долгие месяцы постоянного напряжения сделали ее щеки чуть впалыми, и под глазами залегли темные круги. Что-то подсказывало Синтии, что она всегда была худощавой, и врач даже как-то похвалил ее отлично развитые мышцы, назвав ее фигуру спортивной.
Возможно, в прошлой жизни она была худощавой, гибкой, симпатичной. Но что осталось от всего этого теперь? – с горечью подумала Синтия, рассматривая себя в зеркале. Она представила рядом с собой красивого мужчину с отличной фигурой, назвавшегося ее мужем, и слезы навернулись на ее глаза.
Что может нас связывать? Зачем я ему нужна, особенно теперь? Ведь если я его жена, почему он не искал меня сразу, а появился только спустя год? Если бы он действительно любил меня, он давно перевернул бы все в поисках меня. Я бы уж точно это сделала, будь я на его месте, с болью подумала Синтия и тут же поняла, что этот мужчина ей небезразличен, хотя разумом отказывалась это признать.
– Боже мой… – прошептала Синтия и села на диван, спрятав лицо в ладонях. Головная боль становилась невыносимой.
Возьми себя в руки, пыталась внушить себе Синтия. Надо думать только о том, как поступить дальше, иначе…
Открылась дверь, и в комнату вошел Рамон Милворд. Синтия быстро отняла руки от лица и посмотрела на него.
Первое, что бросилось ей в глаза, он был уже без пиджака. Узел галстука был немного ослаблен, верхняя пуговица рубашки расстегнута. Наверное, строгая одежда раздражала его, мешала дышать свободно.
У Синтии слегка закружилась голова от нахлынувших на нее ощущений.
– Вот, выпей. – Рамон протянул бокал с золотистой жидкостью. – Думаю, тебе не помешает.
Синтия покачала головой.
– Спасибо, но мне нельзя спиртное после всех этих лекарств.
Его рука замерла буквально в сантиметре от Синтии. На самом деле она панически боялась его малейшего прикосновения, но не могла объяснить себе причину этого страха.
Синтия подумала, что судьба снова сыграла с ней злую шутку. Этот человек, назвавшийся ее мужем, казался ей совершенно чужим. Она не узнавала и не принимала его. И самое непостижимое во всем этом было то, что неприятие было ей знакомо по прошлой жизни.
Рамон поставил бокал на стол и, сунув руки в карманы брюк, замер перед Синтией. Казалось, он чего-то ждал, но Синтия не могла понять чего. Она уставилась на аляповатый ковер на полу и молча ожидала, что произойдет дальше.
А собственно, что может произойти дальше? – напряженно размышляла она. Мне предстоит о многом расспросить его, о многом узнать заново. Это только начало новых проблем, которые ожидают меня.
– Как твое колено?
– Что? – встрепенулась Синтия.
Он кивком указал на ее больное колено.
– Ах, это… Спасибо, уже лучше.
Снова воцарилось молчание. Нервы Синтии были напряжены до предела. Она непроизвольно скрипнула зубами. Как бы ей выкрутиться из неловкой ситуации? Уж хоть бы он сказал что-нибудь избитое, к примеру: «Приятно было снова встретиться с тобой, хотя очень жаль, что ты не узнаешь меня. Извини, но мне нужно идти». И еще Синтии очень хотелось, чтобы он сжал ее в объятиях и не выпускал из своих больших сильных рук, пока не улетучатся ее сомнения и страхи.
Рамон тяжело вздохнул, и Синтия подняла на него глаза.
– Какое убогое заведение, – процедил он сквозь зубы.
С этим выводом Синтия не могла не согласиться. Здесь действительно слишком тесно и убого, совсем не то, к чему он, должно быть, привык.
– М-мне здесь нравится, – услышала она свой тихий голос. – Здесь мне предоставили кров и возможность зарабатывать на жизнь. Мне протянули руку помощи, когда у меня не было ничего.
Рамон побледнел – должно быть, он воспринял ее слова как упрек. Он сел рядом с Синтией, так что их плечи почти соприкасались. Синтию пугала его близость, но она сдержалась, чтобы не отпрянуть.
– Послушай… – Нерешительный тон выдавал происходившую в Рамоне отчаянную внутреннюю борьбу. Его напряжение передалось и Синтии, по ее спине побежали мурашки. – Уйдем отсюда куда-нибудь… в более уединенное место, где мы могли бы… расслабиться, и ты смогла бы задать мне вопросы, которые наверняка мучают тебя. Я постараюсь ответить.
Он посмотрел на Синтию в ожидании ее реакции, но она упрямо молчала, глядя куда-то в сторону.
– Может, лучше поехать ко мне в «Эксельсиор»? – предложил Рамон.
– В ваш отель, – в раздумье повторила Синтия, вспомнив, что этот большой роскошный отель открылся совсем недавно.
– Ну что, идет?
– Я… – Синтия запнулась. Она совсем не была уверена, что ей вообще хочется куда-то идти с этим мужчиной. Она боялась покидать свой маленький тесный мирок, знакомый и безопасный, в котором она существовала весь последний год.
– Итак, либо ты переезжаешь ко мне, либо я сюда к тебе, – объявил Рамон, и по его тону Синтия поняла, что он не шутит и ей придется на что-то решаться, хочет она того или нет. – Я бы предпочел первое, потому что у меня более комфортабельно, чем в этой дыре. – Но имей в виду, – он сделал паузу, – я больше не собираюсь терять тебя. Понимаешь?
– Мне нужны доказательства, – прошептала Синтия.
Он нахмурился.
– Доказательства чего?
– Прежде чем я приму хоть какое-то решение, мне нужны доказательства того, что мы муж и жена.
Синтия ожидала, что Рамон оскорбится, но он отнесся к ее требованию довольно спокойно. Он молча встал, вышел из комнаты и скоро вернулся со своим пиджаком. Пошарив в карманах, он приблизился к Синтии и бросил ей на колени плотную маленькую книжицу.
– Вот мой паспорт. А вот твой, правда, старый. – Последнее тоже было брошено ей на колени. – Это достаточное доказательство? Свидетельство о браке. И еще… фотография… – Снимок тоже упал на колени Синтии, но лицевой стороной вниз. – Это мы с тобой в день свадьбы.
Стало быть, он неплохо подготовился к встрече, подумала Синтия, глядя на лежащие на ее коленях предметы и не решаясь к ним притронуться.
Она боялась.
Но чего? Ведь Рамон уже объяснил, кто он и кто она, и кем они приходятся друг другу. Более того, представил ей неоспоримые доказательства, что говорит правду. Иначе зачем он находится здесь, в жалкой комнатке убогого отеля, в Богом забытом Гаррисберге?
Почему, ну почему она боится взглянуть на эти фактические доказательства его слов?
И вдруг Синтию пронзила страшная догадка: ее сознание отказывается воспринимать прошлое! Именно поэтому она потеряла память. Ведь доктора тоже сказали ей, что потеря памяти не связана с аварией, и что причины ее кроются в какой-то давней душевной травме. Просто сознание отключило душевную боль, чтобы дать Синтии силы бороться с болью физической.
Стало быть, страх прикоснуться к лежавшим у нее на коленях документам был связан со страхом приоткрыть дверь в прошлое, которое могло причинить ей душевную боль.
– Ты же никогда не была трусихой, Синтия, – подбодрил ее Рамон, видимо догадываясь, что происходит у нее в голове.
– Теперь я стала другой, – прошептала она, дрожа всем телом.
Рамон снова сел рядом с ней и накрыл своей большой ладонью стиснутые в замок кисти рук Синтии. На этот раз она жаждала его ободряющего прикосновения и не предприняла попытки отстраниться.
– Давай посмотрим вместе, – мягко предложил Рамон.
Свободной рукой он взял с колен Синтии свой паспорт и открыл на той странице, где была фотография, с которой смотрело его красивое серьезное лицо.
