начала работать над носом, оттеняя его именно так, как посоветовала однажды мисс Пеппер. Работа успокоила ее.
Я спросил, как она занялась этим делом, и Сандра сказала, что является профессиональным визажистом и работает на телевидении и в театрах. Начала переодевать мужчин, когда один актер по секрету рассказал ей о своей проблеме и попросил помочь. Затем он познакомил ее с некоторыми своими друзьями, и она начала свой бизнес. Делает это время от времени.
– Вам нравится? – спросил я.
– Вы хотите знать, возбуждает ли это меня?
Она была проницательной.
– Да, – сказал я.
– Я говорила уже, что мне нравится помогать клиенту почувствовать себя хорошо, но сексуально это для меня ничего не значит. Просто это то, что я умею делать. Мне нравится видеть окончательный продукт.
– У вас когда-нибудь были проблемы с клиентами? – Даже несмотря на то, что звонил ее отец, я все еще думал о мстительном психе.
– В самом начале случались происшествия, но я быстро научилась их пресекать.
Сандра начала работать над глазами. Мне никогда не нравилось, когда что-то делали с моими глазами. Вот и сейчас я с трудом переносил, как она подводила их, красила ресницы и накладывала на веки тени.
– Сидите спокойно, – все время повторяла она. Но именно тогда, когда она красила глаза, даже несмотря на то, что это было жутко, я по-настоящему возбудился. Эрекция от трусиков давным-давно исчезла. Теперь же она вернулась. Ее бедро прижималось к моему бедру, и она так пристально смотрела мне в глаза, что это было похоже на взгляд влюбленной. Затем она встала у меня между ног, чтобы добраться до ресниц. Ее лицо приблизилось к моему. Я чувствовал ее дыхание. Оно было сладким. Мне захотелось поцеловать ее. Это казалось возможным. Она смотрела в мои глаза так, как смотрят только тогда, когда человек нравится.
Я уже был готов сделать это, набрался мужества, чтобы просто наклониться вперед и поцеловать ее, удивить, сделать счастливой, но она закончила накладывать тушь и отступила. Я хотел, чтобы она приблизилась ко мне снова, хотел почувствовать ее ноги у своих ног, но боялся попросить. Она предупредила по телефону: никакого секса.
Макияж занял сорок минут. Финальным штрихом стала изрядная доза красной губной помады, которую Сандра позволила мне нанести самому под ее руководством. Затем она осторожно помогла мне надеть оранжевый топ, натянула на меня парик и немножко причесала его, чтобы он выглядел как надо. Я, насколько мог, избегал смотреть на себя в зеркало, но она заставила меня встать и оценить ее работу.
Я скосил глаза. Из зеркала смотрела высокая сексуальная рыжеволосая женщина с длинными, красивой формы ногами в колготках. Груди выглядели большими, что меня немного возбудило. Макияж придал мне более здоровый вид, скрасив обычную февральскую бледность. Алые губы и вампирские глаза енота соблазняли. Она накрасила мне глаза так же, как свои.
Когда же я посмотрел на себя пристальнее, не кося глазом, то увидел мужчину, который желает носить женскую одежду, несмотря на то, что ужасно в ней выглядит. Плечи оставались слишком широкими, бедра слишком узкими, зад слишком маленьким и плоским, лицо слишком накрашенным, грудные протезы слишком неестественными. Я был точь-в-точь как те любители, которые приходили к «Салли» и тихонько сидели в одиночестве в баре, не получая никакого внимания от мужчин. Вначале было заметно, что они переоделись, а потом они становились невидимыми.
– Как вы теперь себя чувствуете? – спросила Сандра, улыбаясь. Она гордилась своей работой, она была мастером.
Мне не хотелось ее разочаровывать, но чувствовал я себя дураком. Туфли жали. Я попытался пройтись, чтобы ощутить свою сексуальность и возбудиться от этого.
– Вы сделали великолепную работу, – поблагодарил я Сандру и оглядел себя снова. Капюшон действительно выглядел нелепо. Он был как оранжевый ошейник вокруг моей шеи, вроде тех пластиковых ошейников, которые надевают на собак, чтобы они не покусали себя. Как ошейник Лави. Кошачьи волосы на мини-юбке только усиливали уродство: я был псевдоженщиной в грязной одежде.
Преображения не произошло. Я ни на секунду не превратился в хорошенькую девушку. Моя мечта протяженностью двадцать два года, которая началась с мультика про Порки Пига, наконец пришла к своему завершению. И как Порки упал на землю после того, как проплыл в воздухе в образе девочки, так и я потерпел крушение в Бэй-Ридж. Но он хотя был почувствовал себя красивым во время полета, в то время как мне никогда не удастся узнать, что это такое.
Возникло, однако, преимущество, которое я осознал. Стоя перед зеркалом в парике, на каблуках и с губной помадой, я чувствовал себя мужчиной. Может быть, в большей степени мужчиной, чем когда-либо прежде в своей жизни. Я знал, что внутри меня нет женщины, которая хотела бы выйти наружу. Мне нужна была женщина вне меня. И я хотел, чтобы она любила меня. Я хотел, чтобы Сандра снова заглянула мне в глаза.
Мне не давала покоя мысль, не попытаться ли мне поцеловать ее. Может быть, я ей симпатичен. Она подсматривала за мной, я был в этом уверен, когда снимал белье. Она была маленькой женщиной, которую было бы восхитительно обнять. Но я боялся что-либо подобное предпринять. Она так твердо говорила по телефону об облегчении, которого придется подождать до дома.
Ее работа была сделана. Когда вы полностью одеты, то начинаете раздеваться. Больше нечего делать. Но Сандра предложила мне сфотографироваться за десять долларов. Я попросил снизить цену, и тогда она сказала, что сделает фотографии по цене пленки, за пять долларов. Втянутый в торг, я продолжал надеяться, что в конце концов испытаю все и протяну время, чтобы побыть с ней, а может быть, даже продолжу отношения.
Перед фотосеансом Сандра показала мне альбом, в котором ее клиенты демонстрировали разные позы, чтобы я мог понять, какую позу принять мне. Там было сотни две мужчин. На многих фотографиях одни и те же мужчины в разных нарядах – это были постоянные клиенты. Они принадлежали к разным расам, возрастам и имели разное телосложение. Тощие мужчины выглядели почти как женщины. У огромных мужчин были тела чернорабочих. Однако у всех у них была единая странная мечта, и они приезжали к Сандре в Бэй-Ридж и терпели кошачий запах и шерсть, чтобы она помогла им ее реализовать.
Для меня Сандра была чокнутой нянькой для чокнутых мужчин. Все женщины, которых я встречал на поле секса (мисс Харт, женщины из «Лайв»), были для меня словно няньки. На пип-шоу были даже особые комнаты. Секс-объявления на задних обложках бесплатных газет пестрели именами практикующих нянек. Я ходил к этим женщинам за помощью и платил им, а они делали все, что могли.
Сандра командовала мной, как модный фотограф. Я клал ногу на ногу, лежал на животе, болтал ногами в воздухе; лежал на боку на полу, рука соблазнительно согнута на бедре; стоял и глядел через плечо, словно женщина, увидевшая симпатичного преследователя; то есть снялся во всех позах, кроме анфас, потому что, как сказала Сандра, эта поза получается не очень хорошо. Затем она отдала мне пленку в маленьком черном футляре, добавив, что ее клиенты используют фотографии для объявлений о переодевании. Она предложила мне подписку. Но я не знал, соберусь ли когда-нибудь напечатать фотографии.
Я разделся, и она провела меня в ванную смывать макияж. Это была тяжелая работа. Она помогла мне с ресницами. Лицо приобрело розовый цвет, словно я нанес румяна. Она сказала, что это продлится несколько часов и что я не должен ничего делать, потому что от этого станет только хуже. Она также предостерегла меня, что в уголках глаз могут собраться маленькие кусочки туши и их нужно будет просто смыть.
Я оделся в костюм молодого джентльмена. Ощущение было такое, словно надел ботинки после того, как покатался на коньках. Я снова был собой. Сандра проводила меня до двери со словами:
– Вам не слишком понравилось, не так ли?
– Думаю, пару лет назад понравилось бы больше, – ответил я. – Если быть честным, меня больше заинтересовали вы, чем переодевание.
Я сказал об этом прямо, ни на что не надеясь. Просто мне хотелось, чтобы она знала, что понравилась
