вежливо поздоровался со мной, назвав по имени и отчеству, потом пожал руку мужчине, которого именовал Юрой. Взгляд Николая упал на мешки с исходными материалами.
– На памятнички, да? А сколько за памятник берете?
– Зависит от массы факторов. Будет конкретный заказ – приходите. И если подарок кому-то захотите заказать. Я и сувениры делаю, и копилки. Вы же сами видели.
– Слышал, Юра? – обратился к другому соседу Николай. – Какая у нас мастерица теперь на лестнице поселилась! Марина Владиславовна, а вы мешки сами таскаете?
– Сама, – ответила я, затаскивая первый в лифт.
Мужики продолжали общение, я затаскивала мешки в лифт, потом с ними уехала.
Юрий добрался до своего этажа, когда я еще не затащила мешки в квартиру. Оказалось, что он проживает строго подо мной. Значит, это – один из совладельцев «Колобка»? Тот, которому почему-то страшно хотелось купить квартиру в этом доме?
Юра поднялся на мой этаж и смотрел, как я затаскиваю мешки в квартиру. В зоопарке давно не был? Вообще-то зоопарк тут в пешей досягаемости.
– Скажите, а ремонт вы собираетесь делать? – спросил он.
Он же уже спрашивал! Или ранний склероз?
– Вы хотите предложить помощь? – посмотрела я на него.
– Нет, то есть…
– А почему вас это интересует?
– Шум, – пожал плечами он. – Кстати, вы шумно работаете над памятниками и… всем остальным?
– Нет. Я не использую ни дрель, ни болгарку, ни лобзик. Я леплю, иногда обжигаю, раскрашиваю. Еще какие вопросы будут?
– То есть ремонта у вас вообще не будет?
– Зачем? Квартира в прекрасном состоянии. До меня все сделали.
– Простите, а можно посмотреть?
– Что?
– То, что вы делаете.
– Заходите, – пожала плечами я.
Первым делом взгляд Юры упал на четыре гранитные плиты, которые так и стояли в коридоре. Он издал какой-то непонятный звук. Из кладовки высунули носы дети. Там слышался шум и грохот – явно веселились коты, которые тоже скоро выскочили, сменив цвет на серый, и понеслись куда-то в глубь квартиры.
– Здрасте! – сказали дети и сообщили, что нашли кучу интересных вещей.
– А что там у вас? – кивнул Юра на кладовку и сунул в нее нос.
– А у вас разве квартира не такой планировки? – удивилась я.
Оказалось, что у него в кладовке было пробито окно (кем-то из предыдущих жильцов), и она являлась пятой комнатой. Дети тем временем демонстрировали мне какую-то старую шляпу с перьями, которая произвела большое впечатление и на них, и на котов. Также их заинтересовала лампа с абажуром необычной формы, нестандартные, вытянутые вверх банки совершенно непривычной формы. Вроде бы в советские времена в них из какой-то бывшей союзной республики привозили сок. Я поняла, что в ближайшее время детям будет чем заняться. Только бы об уроках не забывали. Ведь им теперь предстояло не ходить, а ездить в школу, правда, метро от этого дома было в пешей досягаемости. Мы с ними договорились, что они поездят до конца учебного года, а там посмотрим, переводить их в новую школу или не переводить. Сын сказал, что провожать их не надо (что меня очень устраивало). Я в самом деле считала, что они справятся, тем более в нашем городе сейчас много детей ездят в удаленные от дома школы, на различные курсы и занятия. Некоторых возят на машинах обеспеченные родители. Я сама в свое время ездила на лепку, правда, тогда времена были другие. Но меня мама проводила один раз – и я стала добираться сама. Мне это нравилось! Мне, наоборот, не хотелось бы, чтобы меня водили за ручку. А сын даже на год старше, чем тогда была я. Дочь, правда, на два младше… Но с ней рядом будет брат! Хотя, возможно, я – плохая мать. И другая бы после бессонной ночи отправилась бы еще утром провожать детей в школу, а потом… Нет, это не для меня.
Сосед Юра после внимательного осмотра кладовки, которая его почему-то поразила, заглянул в мою мастерскую, с большим интересом осмотрел астрологических зверей и прочие мои творения, потом заглянул в другие комнаты и наконец отбыл. К себе не приглашал.
Вечером приехала Лариса, я рассказала ей про еще одного соседа, она пожала плечами и заявила, чтобы я не обращала на него внимания. Ну любопытно было мужику!
Мы попили чаю и отправились в кладовку, временно покинутую детьми ради компьютера. Кроме заинтересовавших детей вещей, там стояла сломанная мебель, лежали старые журналы еще советских времен (значит, их не повезли с собой обитатели коммуналки, а никто из богатеньких буратин не удосужился выбросить) и имелась масса старой одежды, сваленной кучей в одном углу. Хоть обувь лежала в двух коробках. Вся была ношеной, кое-какая целой, но по большей части или со сломанной «молнией», или с оторванным ремешком, или с отвалившимся каблуком. Конечно, нашлись и банки с засохшей краской и клеем (от многочисленных ремонтов), куски различных обоев (которые я пока решила оставить), банки с засохшим кремом для обуви, какие-то растворители, пластмассовые коробки и прочая дрянь.
– Это все на помойку, – однозначно заявила Лариса. – Давай прямо сейчас и вынесем. Тащи мешок, в который упакуем одежду. Мебель по частям оттащим. Или тебе какие-нибудь деревяшки могут понадобиться? Кстати, дай-ка мне резиновые перчатки и сама надень. Мало ли тут вши какие-нибудь или блохи водятся…
Я хмыкнула, но перчатки принесла. В кладовке на самом деле было грязно. Я также принесла две большие мокрые тряпки. Лариса стала засовывать вещи в мешок. Среди них были и мужские, и женские. И почему их никто раньше не вынес на помойку?! Зачем оставлять сломанную мебель? Зачем держать старую обувь и одежду, которую совершенно точно не будешь носить никогда?!
Кстати, эту кладовку на самом деле потом надо будет обработать какой-нибудь химией. А вдруг в самом деле тут живут какие-нибудь жучки, клопы или я не знаю кто? Вообще-то в таких старых домах должны жить мыши. Или с ними тут организованно борются? И вообще у меня коты есть. Правда, коты живую мышь никогда в жизни не видели и вполне могут испугаться. Хотя их запах должен отпугнуть и мышей, и крыс… Ладно, поживем – увидим.
– Слушай, чем тут так мерзко пахнет? – спросила родственница.
– А я откуда знаю? Ты же сама видишь, сколько здесь хлама. Когда мимо помойки проходишь, ведь тоже ощущаешь вонь, а не аромат роз.
– У меня такое впечатление, что здесь что-то гниет, – продолжала Лариса.
– Вполне может, – пожала плечами я. – Какая-нибудь дохлая крыса. Или старый растворитель воняет. Вон здесь сколько старой химии. Разберем тут все – и прекратит пахнуть.
– По квартире этот запах не распространяется? Или ты уже принюхалась?
Я задумалась.
– Пожалуй, нет. Дверь в кладовку плотно закрывается. И каждый раз, когда я ее открываю, тоже чувствую эту мерзость.
– Надо побыстрее тут все расчистить.
– Знаешь что? – сказала я Ларисе. – Ты пока упаковывай по мешкам, а я мебель буду выносить. Чего мы с тобой тут вдвоем толкаться будем? И так дышать нечем.
Лариса кивнула, я прихватила два сломанных стула и сделала первую ходку к помойке, воспользовавшись ключом от черного хода, который мне с остальными ключами отдала Соня. После второй ходки (с обувью) я столкнулась у лифта с молодой парой, оказавшейся жильцами пятого этажа. Молодые люди куда-то уходили, при виде меня затормозили, спросили, не я ли новая жительница подъезда, представились и отбыли в неизвестном мне направлении. В дети они мне не годились, но были представителями другого поколения. Несмотря на существенную разницу в возрасте, молодой человек оглядел меня очень заинтересованно, как мужчина женщину. Девушка этого не заметила.
Я считаю, что следует знать всех соседей в лицо, а еще лучше – по имени. Наверное, будет лучше, если я побыстрее перезнакомлюсь здесь с народом. Правда, идти по квартирам с представлениями я не собиралась. И так познакомимся. Я не сомневалась, что про доставшуюся мне квартиру (то есть ее
