подобным.
– Я его пошлю подальше, – сказала я.
– И правильно сделаете.
Ильич распрощался до завтра.
Иванов из горпрокуратуры после моего пересказа беседы с Николаем IV сообщил, что не все представители коллекционеров честно заявили об отсутствии родства с царской семьей. Есть лица и с документами, справленными мафией. Но, судя по их поведению, все они пребывают в растерянности и возмущении одновременно – самую дорогую часть украли, и украли не они. Иванову, как и мне, было просто любопытно, кто же провернул эту дерзкую операцию.
На следующее утро я позвонила матери Людмилы Борисовой и сказала, что выезжаю. Она спустилась вниз и подошла к углу дома, чтобы не терять время. Затем мы уже по пути встретились с представителями органов и отправились к дому Самохвалова, заявлявшего, что его жена в это время обычно готовит обед.
Заворачивая во двор многоэтажки, где проживал Юрик с супругой и двумя детьми (студентом и школьницей), я вдруг заметила выходящую из одного из подъездов знакомую тетку – все в том же пальто- колоколе странной расцветки. Ее заметила и моя пассажирка.
– Вон она! – воскликнула Борисова.
Пока я звонила по мобильному Ильичу, тетка проворно загрузилась в «жирную» «БМВ» и, не успели мы оглянуться, рванула с места к другому выезду со двора.
– За ней! – крикнул Ильич в телефон. – Посмотрим, куда поедет. Может, возьмем. А пока держимся на удалении. Очень хорошо, что мы на двух машинах. Так легче. Будем держать связь. Точно она к вам обеим приходила?
– Точно.
Вскоре мы поняли, что госпожа Самохвалова следует за город. Дело становилось все интереснее и интереснее.
Я опять позвонила Ильичу Юрьевичу (мобильная связь – одно из самых полезных достижений человечества!) и уточнила, не знает ли он, где находится дача Самохваловых, или загородный особняк, или что там у них. Следователь ответил, что уже связался, с кем следует, и ребята ему перезвонят, как только выяснят. Хотя сейчас совсем не дачный сезон…
– Куда ее несет? – тем временем спросила Борисова-старшая. – И ведь едет быстро! Явно торопится.
Я обратила внимание, что пару раз жена Юрика (теперь я была в этом почти уверена) пролетала через перекрестки, когда свет на светофоре менялся на желтый.
Ильичу позвонили «ребята», он перезвонил мне. Самохвалова определенно следовала на дачу. Теперь можно не бояться ее потерять. Хотя она не обращала никакого внимания на слежку… Не до нас ей было.
– Поворот к нужному поселку – через километр, – сообщил Ильич.
Самохвалова завернула на проселочную дорогу, мы, держась на удалении, чтобы она нас не заметила, последовали за ней. Больше с шоссе сюда никто не сворачивал. Когда мы на двух машинах въехали в поселок, явно опустевший на зиму, то заметили «БМВ», стоявшим перед добротным двухэтажным домом. Это не был поселок новых русских, но и на заброшенную деревню никак не тянул. По большей части дома были добротно срубленные и большие. Имелись домики и поменьше, но опять же не запущенные. Летом в них определенно кто-то жил. Перед всеми были разбиты огороды, росли плодовые деревья и кусты. Дачный поселок среднего класса, который, как я недавно прочитала в одной газете, составляет в России всего шесть процентов. Но, может, в Питере больше?
Хотя разве Юрик Самохвалов относится к среднему классу? Если его фирме доверяют перевозку английской коллекции на выставку в Россию? Или он просто не хочет выделяться?
Машина сотрудников органов, которая шла первой в нашей паре, притормозила за пару домов от того, перед которым встала «БМВ». Ильич и два оперативника выпрыгнули на землю, водитель остался внутри. Мы с Борисовой тоже вышли, я щелкнула пультом сигнализации.
– Еще одна машина стоит, – заметил один из оперативников, кивая в сторону интересующего нас дома, – и мы все увидели темно-бордовый джип.
– А зачем мы сюда приехали? – спросила Борисова, которая явно не могла понять смысла погони. Ей ведь неинтересно, что за события происходят вокруг английской коллекции. Ее явно волнует только смерть единственной дочери и поиск убийцы.
Ответить Ильич не успел. Из дома с визгом вылетело юное создание женского пола в кружевном комплекте из трусиков-стрингов и лифчика, который мало что прикрывал. Девушка была на высоких каблуках, и босоножки очень напомнили мне Сонины рабочие, которые я в субботу видела в ее гримерке. У девушки были длинные светло-русые волосы, развивавшиеся на ветру, стройная фигура, без капельки жира.
За ней с веником неслась уже знакомая тетка, выкрикивая ругательства, достойные боцмана, заставшего на палубе прохлаждающихся без дела пьяненьких молоденьких матросов.
Девушка от входа повернула налево и понеслась вокруг дома против часовой стрелки. Тучная тетка (без пальто) рванула за ней. Признаться, я не ожидала от бабищи такой прыти.
– Ну ни фига себе! – выдохнул один из оперативников. Остальные мужчины стояли с открытыми ртами, шофер даже из машины вылез. Мать Людмилы Борисовой больше вопросов не задавала.
– Пожалуй, нам следует вмешаться, – заявил Ильич Юрьевич и первым тронулся к дому, из-за которого снова показались бегущие женщины. Не обратив на нашу компанию внимания или не заметив нас вообще, они пошли на второй круг с тем же визгом и ругательствами.
Когда следователь, два оперативника и мы с Борисовой подошли к дому, юная дива и тетка заканчивали очередной круг. Завидев нас, дива заорала:
– Спасите меня от нее! – и пошла на третий.
Тетка тоже не остановилась, только на бегу задела плечом одного из оперативников, и он как подкошенный рухнул на землю, изрыгая проклятия и хватаясь за ушибленное плечо. Второму оперативнику досталось веником по лицу. Мы с Борисовой увернулись, Ильич прижался к стене дома и остался цел.
– Нападение на сотрудников органов при исполнении, – выдохнул Ильич.
– Девочки, вы – свидетельницы, – добавил оперативник, сбитый могучим плечом.
– А я ей еще иск за моральный ущерб впаяю. Оскорбление чести и достоинства! – заметил получивший веником по лицу.
Из-за угла дома опять приближались крики.
– Давайте-ка внутрь, – предложил Ильич, распахнул дверь и нырнул первым.
Мы последовали за ним и успели закрыть дверь, когда мимо нее в очередной раз пронеслись две фурии.
– Эй, есть кто живой? – крикнул Ильич. – Юрий Сергеевич, вы здесь?
Из внутренней части дома показался бледный, испуганный мужчина лет сорока пяти со свежими царапинами на одной щеке – кто-то хорошо приложился всеми пятью пальцами. На лбу и над верхней губой у него выступила испарина. Мужчина был довольно красив – каштановые волосы с проседью, породистое лицо, большие карие глаза с длинными ресницами. Он был плотного телосложения, с небольшим животиком, который ему даже шел. Одевался он явно в спешке: белая рубашка сбоку торчала из черных брюк.
– Спасите меня, Ильич Юрьевич! – пропищал Самохвалов – я поняла, что это он. – Откуда она могла узнать, что я здесь?! Никто не знал! И ведь вы же сегодня ее брать собирались!!!
– Может, она на вас какой-то маячок поставила? – высказал предположение один из оперативников.
– Что поставила? – вылупился Самохвалов.
– Ну, какое-то следящее устройство, возможно, с микрофоном. И услышала, что вы с дамой.
– Господи помилуй! – выдохнул Самохвалов и закатил глаза к небу, то есть к потолку.
Я же внимательно рассматривала этого героя любовного романа. Соню, понятно, в нем интересовали деньги, тем более, как она говорит, Юрик не скупился на подарки. Людмила Борисова на него спорила. Сегодняшнюю диву в розовом – наверное, опять деньги. Признаю, внешне мужик очень даже ничего, но
