трус.
Но жена-то почему себя так ведет? Или боится остаться одна? Неужели она в самом деле думает, что так можно удержать мужчину? Или можно? Он ее боится?! Нет, не понимаю я этих мужиков.
– Что случилось? – спросил Ильич Юрьевич у Самохвалова. – Ваша супруга приехала и застала вас в… компрометирующей позиции?
– Мы еще не успели… но, в общем, да.
Мать Людмилы Борисовой тем временем проследовала к окну, потом пошла назад к двери, распахнула ее, а когда девушка в розовом пробегала мимо, схватила ее за руку, быстро затащила в дом, дверь захлопнула перед носом у фурии с веником, потом задвинула задвижку.
Жена Самохвалова стала биться в дверь, выкрикивая проклятия.
– Какое-то время выдержит, – задумчиво сказал один из оперативников, рассматривая дверь. Остальные глядели на запыхавшуюся, растрепанную, почти обнаженную девушку.
А она была хороша – розовые щечки, слегка вспотевший аккуратненький курносенький носик, красиво подведенные глазки, пухлые губки. Куколка! Самый младший из оперативников, получивший веником, аж застонал.
– Тетя Света! – тем временем воскликнула девушка и бросилась на шею Борисовой. Юное создание горько расплакалось. Женщина гладила ее по голове, потом подняла глаза на Самохвалова и приказала:
– Принесите ее одежду.
– Сейчас-сейчас, – засуетился Юрик. Он что, классический подкаблучник?
Девушка скоренько оделась, а снаружи в дверь продолжала ломиться Самохвалова, пыл у нее не стихал. Она вообще в здравом уме? Или это климакс так проявляется? Я не знала, что и думать.
– Ира, – тем временем обратилась к девушке Борисова, не обращая ни на кого из нас внимания, – когда ты приезжала ко мне с Катей, вы ничего не оставляли у меня в серванте?
– Что?! – замерла на месте девушка.
«Значит, это она навещала мать убитой подруги? И могла оставить солонку Фаберже?»
Ильич быстро вник в ситуацию и сухим казенным языком пояснил девушке, что от нее хотят.
– Вы про солонку из коллекции?! – пораженно смотрела на нас на всех девушка. – Вы говорите, что это я ее оставила у вас? Да где бы я ее взяла, интересно?
Девушка приходила в себя, вскоре у нее на лице промелькнула хитроватая улыбка. Я поняла, что эта девушка никакого Фаберже ни у кого оставлять бы не стала. Она скорее могла бы его себе забрать.
– А ваша подружка не могла? Например, оставшись одна в комнате? – не отставал Ильич. – Как бы нам с ней связаться?
– Связаться? С Катей? – девушка опять выпучила глаза. – Вы что, издеваетесь?
Мы все смотрели в непонимании.
– Катю же застрелили в клубе в субботу, – сказала девушка.
Мы все одновременно лишились дара речи, потом мать Людмилы Борисовой вскрикнула и схватилась за сердце – информация явно была для нее новостью.
Потом раздался жуткий треск и грохот – это Самохвалова выбила дверь.
Я подбежала к Борисовой и отвела ее в кресло, стоявшее в углу.
– Лекарство с собой есть? – спросила я у нее.
– Валидол в сумочке, – прошептала она побелевшими губами.
Я быстро нашла его и положила таблетку ей под язык. Двое оперативников при помощи Ильича тем временем скручивали Самохвалову, которая лягалась, извивалась и материлась.
– Чего стоишь, как истукан? – заорал Ильич на супруга взбесившейся дамочки. – Веревку неси, и покрепче! – Потом Ильич повернулся ко мне: – Наташа, крикни шофера. Пусть наручники несет!
Я оставила Борисову и вылетела на крыльцо. Шофер топтался у автомобиля. Он быстро понял, что требуется, однако в дом не пошел, отдав наручники мне.
Наконец Самохвалову связали, хотя, думаю, тут требовалась смирительная рубашка и бригада скорой психиатрической помощи. Ильич извлек из кармана небольшой фонарик-ручку и направил в глаза Самохваловой. Она больше не ругалась, на губах выступила пена. Не говоря ни слова никому из нас, Ильич связался по мобильному с каким-то врачом (как я поняла по разговору) и сказал, что в ближайшее время доставит ему клиентку, потом стал говорить, какие анализы у нее нужно взять.
Закончив разговор, Ильич повернулся к Юрику, стоявшему соляным столбом.
– Ваша жена употребляет наркотики?
– Что?! – удивление Юрика было искренним.
Ильич повернулся к двум оперативникам и сказал, чтобы доставили клиентку в больницу, и объяснил в какую. Сам посмотрел на меня:
– Вы меня довезете, Наталья Петровна?
– Конечно. – Я повернулась к оперативникам, выводящим присмиревшую Самохвалову. – Может, вы и Светлану Николаевну до больницы довезете?
– Нет-нет, – тихо сказала Борисова из угла. – Мне уже лучше. И я не могу. Завтра похороны Людочки.
– Вы уверены? – спросил Ильич. – Я сейчас снова позвоню. Может, вам укол какой-то сделают. Съездите-ка, проверьтесь.
– Мне больше незачем жить! – Женщина закрыла лицо руками и расплакалась. Я бросилась ее утешать, как и уже одетая дива. Юрик так и стоял.
Нам все-таки удалось уговорить Борисову уехать. Мест в машине как раз хватило.
Ильич устало опустился на стул.
– Ну что, Юрий Сергеевич, будем рассказывать, как вы дошли до жизни такой?
– А… она в самом деле на наркоте? – вымолвил ошарашенный Самохвалов.
– Точно я вам отвечу, когда придут результаты анализов, но очень похоже. Вы в глаза-то жене давно смотрели?
Юрик опустил голову, а я вспомнила, что, когда она появлялась у меня, глаза у нее были шальные, и я обращала на это внимание. По крайней мере, Самохвалова точно не производила впечатление нормальной.
– Каким образом она могла иметь доступ к наркотикам? – продолжал задавать вопросы Ильич.
Самохвалов пожал плечами.
– Ну, сейчас наркоту купить – не проблема, – выдала с видом знатока юная дива, потом воскликнула: – Ой! – и закрыла рот ладонью.
– Это для тебя, деточка, – посмотрел на нее следователь. – Ты в ночном клубе работаешь. Но речь-то у нас идет о солидной матроне, супруге уважаемого бизнесмена.
Я напомнила, что она в субботу появлялась в известном нам всем клубе.
– К нам бабы по одной не ходят, – заметила дива. – Если бы какая-то регулярно появлялась, ее бы все знали. Да и так в субботу обратили внимание. Еще и такое чудовище! Она в субботу была первый раз. А это она убила Катьку, да?
– Ведется следствие, – отчеканил Ильич и снова посмотрел на Самохвалова. – Так где ваша жена брала наркотики? Или мне, может, сейчас ехать оформлять ордер на обыск?
– Да я сам сегодня все ее барахло переверну вверх дном! – заорал Юрик. – Я вам сам все сдам, что найду! Вы думаете, у меня в последнее время мало проблем с этой проклятой коллекцией? Мне только еще жены-наркоманки не хватало для полного счастья!
Ильич на его истерику не обратил никакого внимания и уточнил, давно ли супруга бизнесмена стала носиться по его пассиям и устраивать в их квартирах дебош.
Юрик серьезно задумался.
– Я всегда был личностью кобелящейся, – наконец признал он с легкой улыбкой, явно гордясь собой. – Но она на все закрывала глаза. Нет, я неправильно выразился. Она не знала! Я всегда был осторожен. Она занималась домом, детьми. Серьезно занималась. Ее все устраивало. Пожалуй, это все начало происходить недавно… Как раз когда… случилось все остальное.
Юрик вдруг вскочил, сбегал в соседнее помещение, вернулся с бутылкой коньяка и спросил, кто будет
