– У тебя ужасный вид.
– Спасибо. Именно это я и хотела услышать.
– Ты поняла, что я имею в виду. С тобой все в порядке?
– Наверное. Во всяком случае, будет в порядке, когда мышцы перестанут ныть, – буркнула я чуть любезнее.
– Сейчас приготовлю завтрак, а потом наполню для тебя горячую ванну.
Неудивительно, что Эллен моя любимая племянница. (Я бы сказала то же самое, если б имелись и другие)
– Чудесная программа. – Я сделала пару хороших глотков кофе. – Но, пожалуй, я сначала позвоню в офис.
Джеки была очень рада меня слышать, но, несмотря на это, в голосе ее чувствовалась несомненная натянутость.
– Я чуть с ума не сошла от волнения. Все утро звонила к тебе домой, но никто не отвечал. Ты же всегда предупреждаешь, когда задерживаешься.
– Прошу прощения, Джеки. Честное слово, я не могла позвонить раньше.
Мое раскаяние немного смягчило ее. Она продолжила чуть менее раздраженным тоном:
– Хорошо, что Стюарт мне позвонил, а то я уже собиралась мчаться к тебе домой. Он сказал, что ты переночевала у своей племянницы, только он не знает ее телефона. Я сообщила, что тебя еще нет, и он тоже встревожился. – Джеки на мгновение замолчала. – Что-нибудь случилось, Дез?
– Ничего особенного. Просто я провела ужасную ночь. Увидимся завтра утром, и я все объясню. Мне действительно жаль, что заставила тебя волноваться. И вот что еще, Джеки, сделай милость, позвони Стюарту. Скажи ему, что со мной все в порядке. Я позвоню ему позже…
После неторопливого завтрака и несметного количества кофе, Эллен, будь она благословенна, приготовила ванну и помогла мне в нее забраться. Я отмокала в воде, пока кожа не стала похожа на губку.
Когда я вытиралась, в дверь позвонили. Послышался неразборчивый мужской голос. Я влезла в свое некогда роскошное платье, которое Эллен, как могла, отутюжила. К сожалению, у платья все равно был такой вид, словно я в нем спала. Что, разумеется, было истинной правдой.
Не знаю, кто испытал большее потрясение, когда я ковыляющей походкой ввалилась в гостиную, – гости Эллен или ваша покорная слуга. Там сидели два сотрудника из отдела убийств, сержант Тим Филдинг и детектив Уолтер Коркоран. Мы с Тимом Филдингом давние знакомые…
Я познакомилась с Тимом, когда однажды занялась делом, которое он расследовал. Это было еще до того, как он перешел в отдел убийств. А потом я как-то упомянула его имя в разговоре со своим мужем Эдом, который тогда еще не был моим мужем. Перед тем как стать частным детективом, Эд служил в полиции, и оказалось, что Филдинг работал в том же участке. В те дни они были очень дружны. Но после того как Эд оставил работу в полиции, они постепенно отдалились друг от друга, как это водится у людей.
Так или иначе, надо было видеть улыбку на лице Эда, когда я произнесла имя Филдинга. В тот вечер Эд несколько часов вспоминал старые добрые времена и службу в полиции. А на следующее утро снял трубку и позвонил своему старому приятелю. После этого они довольно часто встречались и выпивали, а иногда к ним присоединялась и я. Потом, когда Филдинга перевели в отдел убийств, на эти встречи напросился его новый напарник. Я сразу же решила, что Уолтер Коркоран – невыносимый нахал. И теперь этот невыносимый нахал посмел открыть свой нахальный рот.
– Ей-богу, Дез, похоже, у тебя выдалась не лучшая ночка! – весело хмыкнул Уолтер Коркоран, оглядывая меня.
Коркоран – крупный детина с тоненьким голоском, трудно поверить, что этот писк издает такой громила. От его голоса меня вечно разбирает смех. Но, будучи человеком воспитанным, я всегда сдерживаюсь.
– Это не имеет отношения к делу, Уолт, – пожурил его Филдинг, глядя, как я падаю на первый подвернувшийся стул. – Мы должны задать тебе несколько вопросов, Дез. Я слышал, ты вчера вечером пришла сюда где-то в полночь.
– Около того. А что такое?.. Случилось что?
Филдинг (на мой взгляд, один из любезнейших полицейских в мире) пропустил вопрос мимо ушей. Это было на него не похоже. Должно быть, он очень озабочен. Во всяком случае, ясно, что Тим заявился сюда не для того, чтобы собирать деньги в пользу Полицейской спортивной лиги.
– Ты видела кого-нибудь, кроме мистера Ламбета?
– Мистера Ламбета?
– Высокий и худой человек с пятнадцатого этажа. У него большая белая собака.
– А, друг Филипа.
– Кого-кого? – пропищал Коркоран.
– Филип – это собака, – объяснила я, подавившись смешком. – Так вы не собираетесь рассказать, что происходит?
– Наверху совершено убийство. Мы беседуем со всеми, кто находится в этом здании.
– Боже мой! – Это, понятное дело, Эллен.
– И кого убили? – деловито вопросила я.
– Старушку из квартиры пятнадцать-D. Говорят, она была с причудами. Затворница. Насколько я понял, ты ничего не видела.
– Не будь болваном, Тим. Разве я бы не сказала, если б видела? Когда это случилось?
– Около часа ночи. Но до вскрытия это всего лишь более-менее обоснованная догадка. А вы, мисс Кравиц?
Тим повернулся к Эллен, которая была больше похожа на испуганное привидение, чем на человека.
– Н-но я н-ничего не видела, – пролепетала она едва слышно.
– Вы вчера вечером выходили из квартиры?
– Н-нет.
– Вы уверены?
– Она же сказала вам, что не выходила! – перебила я решительно.
– Дез, между прочим, твоя племянница умеет говорить сама.
Теперь за допрос взялся Уолтер Коркоран:
– Вы знали старушку из квартиры пятнадцать-D? Миссис Агнес Гаррити?
– Н-нет. – Бедная девочка выглядела столь напуганной, что у меня сердце разрывалось от жалости.
– Эллен живет здесь всего неделю. Кроме того, вы же, ребята, сами сказали, что эта дама была затворницей, – заметила я.
Коркоран что-то пропищал себе под нос, наверняка ругательство, и хмуро уставился на меня.
– Как ее убили? – Я не собиралась позволять этому толстому пискуну запугать меня.
– Застрелили. Похоже, взломали дверь, – недовольно ответил он.
– Ограбление?
– Пока неясно, – вмешался Филдинг, – но беспорядка в квартире нет. Если это действительно ограбление, то преступник знал, где искать.
– Полагаю, вы побеседовали с соседями?
– Только этим весь день и занимаемся.
– Никаких зацепок?
– Ни единой. Нам лишь удалось установить, что женщина была одна-одинешенька. Ни друзей, ни родственников.
– А враги?
– Сомневаюсь. Она была затворницей, как ты любезно напомнила нам несколько минут назад.
– Думаешь, дорогуша, затворничество исключает преступление из-за страсти? – язвительно вопросил Коркоран.
